Народное - Курдские сказки, легенды и предания
— Теперь сходи к Дазмаль-ханум, скажи ей, что в твоем доме остановился гость, которого она повстречала в пути, и он с ней говорил на двенадцати языках, но она с ним не заговорила. Теперь, скажи, этот юноша пришел за тобой. Видишь, мол, какой он умный, сумел разгадать все твои загадки. Если ты согласна, он ночью придет ко дворцу, собирайся и беги с ним. Узнай ответ и скажи нам.
Пришла старуха к Дазмаль-ханум, сказала:
— Ханум, я хочу тебе кое-что сказать, но только наедине.
Велела Дазмаль-ханум уйти всем своим сорока служанкам. Пусть служанки уходят, а старушка и говорит:
— Дазмаль-ханум, так и так, приехал за тобой юноша.
Выслушала она старушку, позвала своих сорок служанок и велела им:
— Отведите эту старуху в сад под яблоню. Пусть каждая из вас отломит по ветке и ударит ее. Потом через дыру там, где под стеной бежит ручей, выведите ее и прогоните.
Избитая старушка, охая, вернулась домой. Гости спрашивают:
― Что случилось?
― Ах, да лучше б таким гостям и вовсе не появляться, ― стала она браниться и рассказала о случившемся.
Услышал об этом Караман, взгрустнул. Но Ахмад его успокоил:
— Караман, а ведь ханум дала тебе понять, чтоб ты пришел ночью и через ручей, который течет под стеной, пробрался в сад, ждал ее под яблоней.
До вечера было еще далеко. Пировали они до тех пор, пока город не притих. Ахмад и Караман вышли из дому, показал Ахмад другу место свидания:
— Иди и вон под той яблоней жди ее.
Стал Караман под яблоней дожидаться Дазмаль-ханум. Устал он стоять, прилег, да незаметно и заснул. Дазмаль-ханум тем временем подождала, пока все легли спать, надела свои дорогие одежды, взяла свечу и вышла в сад. Увидела спящего Карамана, подошла, укусила в щеку, но Караман не проснулся. Как она его ни будила, не смогла разбудить, положила ему в карман две бабки и ушла.
Под утро проснулся Караман, оглянулся вокруг, видит ― Дазмаль-ханум нет. Он незаметно вылез обратно и вернулся домой. Ахмад спрашивает:
— Приходила Дазмаль-ханум?
— Ей-богу, не приходила она.
― Ну-ка, поищи, нет ли у тебя чего-нибудь в карманах?
Пошарил Караман в карманах и вытащил две бабки, показлал их Ахмаду.
Ахмад засмеялся:
— Ну конечно, она приходила, увидела тебя спящего и положила эти бабки, намекая на то, что, мол, мал ты еще, тсбе бы с детьми играть.
Снова послали они старушку к Дазмаль-ханум узнать, что она теперь скажет. Пришла старушка к Дазмаль-ханум, спросила, что она хочет передать Караману.
Дазмаль-ханум позвала своих сорок служанок и велела им:
— Отведите старуху под грушевое дерево, отломите по ветке, поколотите старуху, а потом проведите через дыру под стеной, где бежит ручей, и прогоните.
Служанки так и сделали. Вернулась она, избитая, домой, рассказала все, что с ней случилось. Караман услышал, загрустил. Ахмад его успокаивает:
— Не печалься, она говорит, чтобы ты пришел под грушевое дерево.
Вечером Ахмад привел Карамана, показал ему дерево:
— Стой здесь и жди ее.
Встал Караман под грушевое дерево, стал дожидаться Дазмаль-ханум. Потом прилег и опять заснул.
Ночью Дазмаль-ханум отпустила своих служанок, надела дорогие одежды и пошла в сад. Увидела она спящего Карамана, стала его целовать, будить, но все напрасно. Тогда положила она ему в карман изюм и промолвила:
— Ей-богу, есть у тебя советчик, а сам ты ничто.
Проснулся Караман, видит ― Дазмаль-ханум опять нет; опечаленный, пришел домой. Говорит ему Ахмад:
— Ты, я вижу, опять заснул. Поищи в карманах, что она теперь положила?
Вытащил Караман изюм.
— Вот видишь, значит, она была. И хочет сказать чтобы ты, когда придешь в следующий раз, захватил с собой изюм. Будешь есть его и не заснешь.
Но и в следующий раз ничего не получилось. Караман даже с изюмом заснул.
Пришлось друзьям снова обращаться к своей хозяйке. Купили они ей новое платье и просят:
— Матушка, ради бога, сходи еще раз к Дазмаль-ханум.
Старушка заворчала:
— Избави бог от таких гостей, только побои из-за вас терплю.
Но ничего не поделаешь, пришлось опять идти к Дазмаль-ханум.
Девушка позвала своих служанок и велела им:
— Отведите старуху к пруду, окуните ее в воду, побейте и прогоните через ту дыру в стене, где ручей.
Служанки в точности выполнили наказ своей ханум. Старушка, побитая, добрела до дома, все рассказала.
Караман после этого совсем загрустил. Но Ахмад все его успокаивает:
— Брат, ты и вчера говорил, что она не приходила, и позавчера, а она каждый раз то бабки кладет тебе в карман, то изюм. А теперь она дает тебе понять, чтобы ты ждал ее у пруда. А чтобы не заснуть, велела тебе опустить ноги в воду.
Ночью Ахмад привел Карамана к пруду и ушел. А Караман, как ни боролся со сном, все-таки уснул. Когда Дазмаль-ханум опять увидела спящего Карамана, вытащила она ноги Карамана из пруда и ушла.
А Ахмад в это время стоял, притаившись, под балконом ее дома и незаметно своим острым ножом отрезал от семи ее одежд лоскутки. Дазмаль-ханум и не заметила. Она вернулась домой, сняла с себя платья, убрала их и легла спать. А Ахмад пришел с лоскутками домой к старушке и лег спать.
Наступило утро. Взял Ахмад лоскутки, пришел к отцу Дазмаль-ханум, Бармах-падишаху, и сказал:
— О великий Бармах-падишах, караван мой обокрали. Разбойников было сорок один. Главарь их только и делал, что кричал: «Рубите да рубите». Десять слуг убили. Я только и смог, что отрезать лоскутки от одежды главаря.
Падишах приказал:
― Покажи лоскутки.
Вытащил Ахмад платок из кармана, развязал его и протянул ему семь лоскутков.
Везир, кази, мулла разом воскликнули:
— Да это же куски от платья твоей дочери!
Падишах велел своим слугам:
— Позовите сюда мою дочь, и пусть она принесет свои платья!
Дазмаль-ханум, не подозревая худого, с узлом в руках вошла к отцу. Падишах вытащил из узла платья, посмотрел, и точно ― лоскутки от этих платьев. Разгневался падишах на дочь:
— Ну, негодница! Мало тебе было золота, серебра, всей казны моей, что еще на грабеж пошла? Сейчас же велю голову отрубить!
Но Ахмад сказал;
— Нет, падишах, она моя пленница. Теперь моя воля, убить ее или помиловать.
А везир и кази шепчут падишаху на ухо:
— Этот базэрган-баши, видно, добрый, отдай ему дочь, может, он и отпустит ее.
Падишах отдал Дазмаль-ханум Ахмаду.
Дазмаль-ханум и говорит про себя: «Ведь говорила я, что Карамаи сам ничто, но у него есть добрый советчик».
Привел Ахмад Дазмаль-ханум в дом к старушке, и устроили они пир. Потом оседлали трех коней: на одного коня сел Караман, на второго ― Дазмаль-ханум, а на третьего ― Ахмад. Попрощались они со старушкой и ее сыном, поблагодарили за гостеприимство и отправились в город отца Карамана.
А потом Караман съездил за матерью Ахмада, привез ее к сыну. А еще через некоторое время отдал в жены Ахмаду свою сестру, которая была не хуже Дазмаль-ханум. В радости они и провели свои дни. Семь дней и семь ночей били в барабаны и играла зурна.
Они достигли своего счастья, достигнуть бы и вам своего!
85. Синджо
Зап. в марте 1973 г. от Хамиде Давреша (№ 48).
Служил у одного аги пастух по имени Синджо. Ага любил Синджо и во всем доверял ему. Как-то решил ага собрать овец и продать в городе на базаре. Так он и сделал, а деньги отдал на сохранение Синджо. Собрался ага со своими слугами в обратный путь, а Синджо нет. Велел ага слугам:
— Разыщите Синджо, вечером мы покидаем город.
Пустились слуги на поиски пастуха, весь город обегали, ни на земле, им на небе его не нашли. Вернулись к хозяину сообщили, что Синджо не нашли.
Ага подошел к хозяину дома и сказал ому:
— Мой пастух Синджо задержался где-то, мы уезжаем. Когда он вернется, отдашь ему эти деньги на дорогу. Спросит о нас, скажи, что уехали.
— Хорошо, ответил хозяин и взял деньги.
Уехал ага со своими слугами, а Синджо в городе остался. Посмотрим, что с ним сталось.
В то время падишах и его дочь смотрели с балкона своего дворца на улицу. Видят ― бедняк еле ноги передвигает под тяжестью своей ноши. Вдруг споткнулся он и растянулся, а подняться с земли не может.
Хотел падишах приказать слугам помочь бедняку, но тут дочь вмешалась:
— Отец, нечего ему помогать. Сам виноват, не надо было брать тяжесть свыше своих сил.
Разгневался падишах. Хотел отрубить дочери голову за такие слова, но раздумал и решил так:
— Я выдам ее замуж за такого оборванца, у которого ни тряпья не будет, ни крыши над головой.
И велел падишах слугам разыскать такого жениха для своей дочери. Обошли слуги весь город и нашли под городской стеной Синджо, оборванного, одетого в лохмотья, немытого, без крыши над головой. Беднее его нельзя было найти. Схватили его слуги и потащили во дворец. Увидел падишах Синджо, изумился такой нищете:
