Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот
Зодчий явился к халифу, доложил, что все приказания исполнены, и тут же получил вознаграждение для себя и для всех работников. Но дом невесты пока еще оставался обставлен лишь самой необходимой мебелью, и Харун приказал Джафару доставить туда те изысканные предметы, что в изобилии украшали дворцовые покои и приумножали не столько их удобство, сколько великолепие.
Леламаина видела, как прибывают всё новые и всё более роскошные вещи, и снова пыталась выяснить, кто их прислал.
— Мы знаем, — отвечали носильщики, расставляя подарки, — что их послал муж твоей дочери, имя которого Иль Бондокани. Это он распорядился.
Едва одни посыльные уходили, как в дверь стучались другие: старушка-мать открывала и видела рулоны великолепной ткани самых разных расцветок: их разворачивали и раскладывали перед ней.
— Зачем вы принесли всё это великолепие? — удивлялась Леламаина.
— Чтобы показать тебе, госпожа…
— Напрасно трудились, такие ткани не для нас, мы не настолько богаты.
— Разве не этот дом сегодня отделывали и украшали?
— Этот.
— В таком случае, всё это для тебя и твоей дочери. Их послал тот, кто сегодня породнился с вами: укрась свой дом, приодень новобрачную и всю свою родню — у зятя твоего всего вдоволь, не стесняй себя ни в чем. Нам велено передать, что он придет этой ночью к одиннадцати часам. — С этими словами носильщики откланялись и удалились.
— Он придет в одиннадцать часов, — повторяла старушка, — а как же иначе: воры ходят только по ночам, когда все честные люди давно спят.
После этого умозаключения старушка заметила, что кое-где еще надо навести порядок, и обратилась за помощью к соседям. Те страшно удивились, увидев, как за один день ее дом преобразился и из лачуги превратился в дворец. Само собой, им до смерти захотелось узнать, как такое стало возможным и что это: колдовство, обман зрения или сон.
— Нет никакого колдовства, — разъяснила Леламаина, — просто сегодня утром ко мне пришел человек и посватался к Зютюльбе. Он заставил примчаться сюда самого кади, тот написал договор, и тут же по приказу моего зятя здесь собрались все рабочие Багдада и сотворили то чудо, которое вы видите.
— Значит, — сделали вывод соседи, — ты отдала дочь за царя или за самого богатого купца во всей Азии.
— Хорошо бы, коли так, — отвечала Леламаина. — Но, судя по всему, боюсь, я отдала дочь за вора. Больше того, ужас, который он внушает тем, кто имеет с ним дело, склоняет меня к мысли, что он самый главный из воров.
Страх охватил соседей.
— Госпожа, — принялись они умолять, — сделай одолжение, напомни своему зятю, что у таких, как он, в обычае не трогать соседей.
— Вам нечего опасаться, — успокоила их старушка. — Мой зять, конечно, вор, но я не верю, что он способен вредить своим соседям. Будьте спокойны, я заставлю его относиться к вам с уважением.
Соседи поверили ей. Мужчины расставили мебель, а женщины помогли одеться новобрачной: природа так щедро одарила Зютюльбе, что она не нуждалась в украшениях, казалось даже, что драгоценности, едва коснувшись ее, поднимались в цене.
Вся эта суета была нарушена стуком в дверь. То принесли самые вкусные и роскошные яства, а за ними — прекрасные и редкие фрукты, изысканные сладости, тончайшие вина и наливки, в общем, всё необходимое для пиршества. К этому прибавили золотую и фарфоровую посуду.
— Угощайся, госпожа, — сказали носильщики, — это для тебя и твоих соседей.
— Вас послал мой зять? — спросила Леламаина. — Будьте же добры, сделайте милость, скажите наконец, кто он, чем занимается?
— Мы знаем об этом не больше твоего, госпожа, — отвечали носильщики. — Всё, что мы можем сказать, это его имя…
— Ах, знаю, знаю! И нет нужды повторять его в сотый раз.
Посыльные оставили дом, а соседи переглянулись и всерьез уверовали, что речь идет о разбойничьем главаре. Они уселись за стол, но предварительно отложили всё самое вкусное для ужина новобрачных. Стараясь извлечь всю выгоду из происходящего, они ели с утроенным аппетитом. Закончив, соседи распрощались с матерью и дочерью, поздравили их со счастливой переменой в жизни и пожелали процветания, после чего разошлись по городским кварталам, дабы разнести весть о том, что главарь грабителей, бедуин из пустыни, женился на прелестной дочери старой Леламаины и что безо всякого чародейства и обмана в один день ее дом заполнился богатствами, равными десяти караванам.
Молодой торговец, которому Леламаина предлагала жениться на ее дочери, безумно влюбился в Зютюльбе и был крайне раздосадован тем, что ему предпочли вора. Он задумал извести соперника и завладеть той, что была у него украдена. Оставалось лишь пойти к вали{47} и заявить на разбойника — свидетели найдутся, вор будет схвачен и повешен без суда. Он, честный торговец, получит долю конфискованного имущества и сверх того, невзирая на вредную старуху мать, дочь присудят ему, и он на ней женится: вот какой план заставили молодого человека задумать и немедля исполнить любовь, ревность и жадность. Юноша явился к вали, открыл ему глаза, расписав и приукрасив сокровища, которые так называемый вор с невообразимым бесстыдством выставил в доме Леламаины. Однако первым делом доносчик вложил в руку вали золотой.
Начальник стражи, человек весьма и весьма корыстный, получив подношение, выслушал торговца с напускным равнодушием и, дав себе время поразмыслить, суровым тоном, подобающим его положению, сказал:
— Ступай домой. Сейчас только восемь часов, приходи в десять: это время ужина и подходящий момент, чтобы застать вора врасплох. Я отдам тебе девушку и велю побить палками старуху в наказание за то, что она предпочла тебе подобного соперника, а ты пока, смотри, никому ни слова.
Молодой торговец ушел восвояси и вернулся в назначенное время. Вали, собрав триста человек, сел на лошадь и поехал к дому старухи в сопровождении доносчика. По дороге им
