Томас Мэлори - Смерть Артура

– Сэр, я не могу поверить, – сказал сэр Паломид, – чтобы король Артур разъезжал так попросту, словно бедный странствующий рыцарь.

– А! – отвечал сэр Тристрам, – вы не знаете господина моего короля Артура, ибо у него все рыцари могут поучиться

рыцарским правилам. И потому надлежит вам раскаяться, – сказал сэр Тристрам, – что вы столь неучтиво обошлись с благороднейшим из рыцарей.

– Что уж сделано, сэр, того не переделаешь, – отвечал сэр Паломид.

После того сэр Тристрам препроводил королеву Изольду в ее ложу возле монашеской обители, откуда она наблюдала турнир.

Между тем было возглашено повсюду, чтобы рыцари, лишь только услышат звук рога, принимались сражаться, как накануне. И как в первый день открыли турнир сэр Эдвард и сэр Садук, так на второй день турнир начали сэр Ивейн, сын короля Уриенса, и сэр Лукан Дворецкий.

И в первом столкновении сэр Ивейн сокрушил короля скоттов, а сэр Лукан сшибся с королем Уэльса, и они оба обломали копья, но оба они были охвачены столь сильной яростью, что продолжали теснить один другого конями и рухнули под конец и тот и другой на землю. Но рыцари оркнейские снова подсадили Лукана на коня.

Затем выехал на поле сэр Тристрам Лионский и поверг наземь и сэра Ивейна, и сэра Лукана, а сэр Паломид сокрушил еще двух рыцарей. Вслед за ними выехал сэр Гарет и тоже сокрушил двух рыцарей. И сказал тогда король Артур сэру Ланселоту;

– А! взгляните, как славно бьются вон те три рыцаря, особенно же первый из них!

– Сэр, – отвечал сэр Ланселот, – этот рыцарь еще и не начал, ибо вы увидите, какие он еще свершит чудеса.

Между тем выехали на турнирное поле рыцари Оркнея и стали одерживать победу за победой. Увидел сэр Тристрам, кздр они взялись за дело, и сказал сэру Паломиду:

– Как вы себя чувствуете? Сможете ли вы и ныне показать себя не хуже вчерашнего?

– Ну, нет, – отвечал сэр Паломид, – я чувствую, что вовсе измучен и разбит после вчерашнего и не смогу явить такой же стойкости.

– Это мне прискорбно, – сказал сэр Тристрам, – ибо сегодня мне вас будет недоставать.

– Однако выступайте сами, а на меня не полагайтесь, – сказал сэр Паломид, – ибо я уже не способен так биться, как вчера.

Но все эти речи сэр Паломид говорил, дабы обмануть сэра Тристрама. А сэр Тристрам обратился к сэру Гарету:

– В таком случае мне придется положиться на вас, и прошу вас, держитесь от меня поблизости, дабы оказать мне помощь, если будет в том нужда.

– Я не премину сослужить вам службу, – отвечал сэр Гарет, – насколько это будет в моих силах.

А сэр Паломид тем временем от них отъехал и в насмешку над сэром Тристрамом затесался в самую гущу рыцарей Оркнея. И там он свершил столь чудесные подвиги брани, что все вокруг ему дивились, ибо ни один не в силах был выстоять под его ударом.

Увидел сэр Тристрам, как бьется сэр Паломид, удивился и сказал себе:

– Ему, наверно, прискучило быть моим товарищем. Так наблюдал его сэр Тристрам долгое время, ни о чем ином не помышляя, ибо кругом так шумно восхваляли сэра Паломида, что сэр Тристрам понять не мог, откуда взялось у сэра Паломида столько сил.

– Сэр, – сказал сэр Гарет сэру Тристраму, – помните ли вы те слова, что сказал вам вчера сэр Динадан, когда назвал вас трусом? Клянусь Богом, он сказал их не во зло вам, ибо вас он любит больше всех на свете, и все, что он говорил, было для вашей же чести. И потому, – сказал сэр Гарет, – покажите ныне, кто вы такой. А сэру Паломиду не удивляйтесь, ибо он выбивается из последних сил, чтобы перебить у вас честь победы.

– Этому я легко могу поверить, – сказал сэр Тристрам, – и, уж коль скоро я понял, какое зло и зависть питает против меня сэр Паломид, вы теперь увидите, пусть мне придется приложить много усилий, но все эти возгласы одобрения, что сейчас ему достаются, скоро утихнут.

И сэр Тристрам устремился в самую гущу сражения, и стал он свершать столь дивные подвиги брани и так преуспел, что все кругом говорили, что сэр Тристрам вдвойне превзошел сэра Паломида. И люди вовсе перестали восторгаться сэром Паломидом, и теперь все кричали в честь сэра Тристрама, говоря:

– Ах, Иисусе, ах, Господи! Взгляните-ка, скольких рыцарей поверг сэр Тристрам своим копьем! А скольких рыцарей, – говорили все, – он сокрушил мечом! И еще у скольких посрывал шлемы и щиты!

Так он побил всех рыцарей Оркнея.

– Ну как? – сказал сэр Ланселот королю Артуру. – Говорил я вам, что нынешний день кое-кто из рыцарей выкажет чудеса? И вон, поглядите, скачет всем рыцарям рыцарь; всем он взял: и силой богатырской, и мужеством.

– Да поможет мне Бог, – сказал король Артур сэру Ланселоту, – истинно вы говорите, ибо лучшего рыцаря я не видал, ведь он далеко превосходит сэра Паломида.

– Сэр, да будет вам ведомо, – отвечал сэр Ланселот, – что так и должно быть, ибо это – сам благородный рыцарь сэр Тристрам.

– Этому я легко могу поверить, – сказал король.

Но сэр Паломид, услышав, что в его честь больше уже не кричат и его не славят, отъехал в сторону и стал наблюдать за сэром Тристрамом. И, видя столь дивные подвиги сэра Тристрама, он прегорько заплакал от зависти, ибо понял, что в этот день ему уже не завоевать первенства. Ведь сэр Паломид отлично знал, что когда сэр Тристрам соберется с силами и мужеством, то уж на его, Паломидову, долю не много достанется славы.

Между тем выехали на поле король Артур, и король Северного Уэльса, и сэр Ланселот Озерный; и сэр Блеоберис, и сэр Борс Ганский, и сэр Эктор Окраинный – эти три рыцаря тоже выехали на поле вместе с сэром Ланселотом. И вчетвером они являли такие подвиги доблести, что теперь все только кричали и славили сэра Ланселота. И они оттеснили и отбросили далеко назад короля Уэльского и короля скоттов и принудили их покинуть турнирное поле.

Но сэр Тристрам с сэром Гаретом оставались на поле и стойко выдерживали все, что ни приходилось, так что все кругом дивились, как может рыцарь выдержать столько страшт ных ударов.

Но сэр Ланселот и его сородичи щадили сэра Тристрама и сэра Гарета.

Вот спрашивает король Артур:

– Это не сэр ли Паломид там выказывает столь чудесную стойкость?

– Нет, – отвечает сэр Ланселот, – знайте, это славный рыцарь сэр Тристрам, а сэра Паломида вы можете видеть вон там, где он стоит и лишь следит за боем, сам же бездействует. И, сэр, вы можете догадаться, что сегодня сэр Тристрам задумал всех нас одолеть и изгнать с турнирного поля. Что же до меня, – сказал сэр Ланселот, – то я против него не выеду, пусть с ним бьется кто хочет. И еще, сэр, вы можете видеть, – сказал сэр Ланселот, – что сэр Паломид стоит точно сонный, ибо знайте, он тяжко опечален дивными подвигами сэра Тристрама.

– В таком случае он не более как глупец, – сказал король Артур, – ведь сэр Паломид никогда не был ровней сэру Тристраму, и никогда ему с ним не сравниться доблестью. И если он завидует сэру Тристраму, – сказал король Артур, – а сам выступает с ним на одной стороне, тогда он нарушает рыцарскую верность.

А покуда король и сэр Ланселот так между собой толковали, сэр Тристрам отъехал незаметно в сторону, так что ни один человек этого не видел, кроме Изольды Прекрасной и сэра Паломида, которые оба не сводили с него глаз. И сэр Тристрам возвратился туда, где стояли его шатры, и застал там сэра Динадана все еще спящим.

– Проснитесь! – воскликнул сэр Тристрам, – ибо стыдно вам должно быть спать, когда другие рыцари сражаются! Сэр Динадан тут же поднялся и спрашивает:

– Сэр, что вам угодно?

– Собирайтесь, – отвечал сэр Тристрам, – вы поедете со мною на турнирное поле.

Вот снарядился сэр Динадан и поглядел на шлем и щит сэра Тристрама и, увидев, как они иссечены и изрублены многими ударами, сказал так:

– В добрый час я спал, а не то бы мне пришлось поехать вместе с тобою, больше из боязни позора, чем из доблести, и я только опозорился бы, ибо по твоему иссеченному шлему я вижу, что меня бы нещадно поколотили, как и вчера.

– Оставь свои шутки, – сказал ему сэр Тристрам, – и поторопись, ибо мне пора быть снова на поле.

– Как? – сказал сэр Динадан. – Значит, сегодня вы воспряли духом? Вчера-то вы ездили будто во сне.

Между тем сэр Тристрам сменил доспехи и облачился во все черное.

– А, Иисусе! – воскликнул сэр Динадан. – Что это с тобою? Сдается мне, что нынче ты настроен свирепее, нежели вчера.

Тут сэр Тристрам засмеялся и сказал:

– Следи все время за мною и будь готов вступиться, если меня станут одолевать, да смотри держись вплотную позади меня, и я тогда, с помощью Божией, проложу тебе дорожку.

И с тем они уселись на коней.

Но сэр Паломид видел и отъезд, и возвращение сэра Тристрама, и Прекрасная Изольда тоже, ибо облик сэра Тристрама был ей слишком хорошо знаком.

Увидел сэр Паломид, что сэр Тристрам скрылся под новым обличием, и задумал его опозорить. Он подъехал к одному рыцарю, который был тяжко ранен и сидел под кустом боярышника в стороне от поля.