Томас Мэлори - Смерть Артура

И тогда король, сэр Ланселот и сэр Тристрам и сэр Динадан сели на низкорослых лошадей и поехали прямо вслед за добрым рыцарем сэром Ламораком Уэльским и вскоре его отыскали.

И сказал король так:

– А, любезный рыцарь, в добрый час мы вас встретили!

Он же, увидев короля, снял шлем свой и ему поклонился. А когда он увидел сэра Тристрама, то сошел с коня и подбежал к нему и хотел обнять его колени; но сэр Тристрам того не допустил, но сам спешился и пошел ему навстречу, и они заключили друг друга в объятья, и велика была тут их радость.

И король тоже возрадовался, а также и вся дружина рыцарей Круглого Стола, кроме сэра Гавейна и его братьев. Они же, когда узнали, что это сэр Ламорак, затаили на него жестокую злобу за то, что он в тот день подверг их всех бесчестью поражения. Сэр Гавейн созвал к себе тайно всех своих братьев на совет и сказал им так:

– Любезные братья, смотрите сами: кого мы ненавидим, того король Артур любит, и кого мы возлюбим, того возненавидит. И знайте, любезные мои братья, что этот сэр Ламорак никогда не будет питать к нам дружества, ибо мы убили его отца, короля Пелинора, потому что думали, что он убил нашего отца, короля Лота Оркнейского. А за смерть короля Пелинора сэр Ламорак отомстил нам, опозорив нашу мать. Вот поэтому и я жажду отмщения.

– Сэр, – отвечали Гавейновы братья, – давайте подумаем и поразмыслим, и, какой вы ни изберете способ отомстить, увидите, что мы все готовы исполнить.

– Хорошо, – сказал сэр Гавейн. – Храните тайну, и мы дождемся удобного времени.

А мы тут продолжим рассказ и оставим сэра Гавейна и поведем речь о короле Артуре, который сказал однажды королю Марку:

– Сэр, окажите мне милость, о какой я попрошу вас.

– Сэр, – отвечал король Марк, – что могу, я все сделаю по вашей просьбе.

– Сэр, грамерси, – сказал король Артур. – Вот о чем прошу я вас: будьте добрым сеньором сэру Тристраму, ибо он – славнейший из мужей, и возьмите его с собою в Корнуэлл, пусть он повидается со своими друзьями, и там обходитесь с ним ласково и с почтением, ради любви вашей ко мне.

– Сэр, – отвечал король Марк, – я клянусь вам своей верою и верностью, какой обязан я и Господу моему, и вам, что буду почитать его, ради вас, как только смогу и сумею.

– Сэр, – сказал король Артур, – я же прощу вам тогда все зло, которое вы причинили, если вы подкрепите свое обещание клятвой на книге.

– С доброй охотой, – отвечал король Марк. И он поклялся на книге пред лицом короля Артура и всех его рыцарей, а после того король Марк и сэр Тристрам протянули и крепко пожали один другому руки. Но при всем том король Марк замыслил коварство, как позже оказалось, ибо он бросил сэра Тристрама в темницу и подло хотел его убить,

А вскоре король Марк с ними распростился, чтобы ехать к себе в Корнуэлл, и сэр Тристрам приготовился отправиться с ним вместе, и все рыцари Круглого Стола о том печалились и гневались. Всех же более разгневаны были сэр Ланселот и сэр Ламорак и сэр Динадан, ибо уж они-то знали, что король Марк задумал зарезать или уморить насмерть сэра Тристрама.

– Увы! – сказал сэр Динадан. – Неужто и в самом деле должен ехать господин мой сэр Тристрам?

Сэр же Тристрам при виде такой их печали только дивился.

– Увы! – сказал сэр Ланселот королю Артуру, – что сделали вы? Ведь вы лишитесь славнейшего из мужей при вашем дворе.

– Сэр, таково было его собственное желание, – отвечал король Артур, – и тут я был бессилен, ибо я сделал все, что возможно, и заставил их примириться.

– Примириться? – воскликнул сэр Ланселот. – Не много стоит такое примирение! Вы скоро услышите, что он убил сэра Тристрама либо бросил его в темницу, ибо он – трусливейший и коварнейший из рыцарей и королей на свете.

И с тем сэр Ланселот ушел и явился к королю Марку и сказал ему так:

– Сэр король, знай, что добрый рыцарь сэр Тристрам отправляется вместе с тобою. Смотри, воздержись от предательства, говорю тебе, ибо если причинишь ты зло этому рыцарю каким-нибудь коварством или обманом, то, клянусь моей верностью Господу и высокому Ордену Рыцарства, я убью тебя моими собственными руками!

– Сэр Ланселот, лишние эти речи, ведь я дал клятву и во всеуслышанье повторил ее пред королем Артуром и всеми рыцарями, и позор бы мне был великий, если б нарушил я мое слово.

– Добро вы говорите, – сказал сэр Ланселот, – но у вас слава столь коварного и лицемерного рыцаря, что верить вам невозможно. Клянусь Богом, всем известно, ради какой причины прибыли вы в эту страну: вы прибыли не для чего иного, но лишь для того, чтобы убить сэра Тристрама!

И вот, при всеобщей печали, выехали вместе король Марк и сэр Тристрам. Ибо таковы были воля сэра Тристрама и желание – отправиться вместе с королем Марком, и все это лишь затем, чтобы увидеть Прекрасную Изольду, ибо, не видя ее, не в силах был сэр Тристрам долее жить.

А мы теперь вновь обратимся к сэру Ламораку и поведем речь об его братьях: сэр Тор был первенцем короля Пелинора, рожденным женой скотопаса Ария, и потому он был незаконнорожденным; а сэр Агловаль был его первенцем, рожденным в браке; а также сэр Ламорак, Дарнард и Персиваль – они тоже

были его законными сыновьями.

И вот когда король Марк и сэр Тристрам отъехали из Камелота, все там жестоко сокрушались и печалились отъезду сэра Тристрама. И восемь дней ни король, ни его доблестные рыцари не знали никаких развлечений.

Но по прошествии тех восьми дней прибыл ко двору рыцарь и с ним юный паж, и, когда этот рыцарь снял доспехи, он прошел к королю Артуру и просил, чтобы его юного пажа произвели в рыцари.

– А какого он рода? – спросил король.

– Сэр, – отвечал рыцарь, – он сын короля Пелинора, некогда сослужившего вам добрую службу, и брат сэру Ламораку Уэльскому, доброму рыцарю.

– Добро, – сказал король. – А что за причина вам хлопотать, чтобы я возвел его в рыцари?

– Знаете же, господин мой король, что этот юный паж и мне приходится братом, как и сэру Ламораку, мое же имя – Агловаль.

– Сэр Агловаль, – молвил Артур, – ради сэра Ламорака и ради отца его он будет завтра возведен в рыцарское достоинство. А теперь скажите мне, – спросил Артур, – как его имя?

– Сэр, – отвечал рыцарь, – его имя Персиваль Уэльский. И вот на следующий день в Камелоте король посвятил его в рыцари. Но и сам король, и все рыцари полагали, что еще немало времени пройдет, прежде чем он выкажет себя достойным рыцарского звания. И потому на обеде, когда король сел за стол. а следом и все рыцари – каждый по своему достоинству, король повелел ему сесть с простыми рыцарями, и сэр Персиваль там и сел, где повелел ему король.

А среди приближенных королевы была там одна девица, она была высокого рождения, но немая, и за всю жизнь не произнесла ни слова. И теперь вдруг вошла она прямо в дворцовую залу, приблизилась к сэру Персивалю, взяла его за руку и сказала громко, так что и король, и все рыцари услышали:

– Встань, сэр Персиваль, благородный рыцарь, рыцарь Божий, и следуй за мною!

Он поднялся, и она подвела его с правой стороны к Погибельному сиденью и сказала так:

– Любезный рыцарь, займи вот это место, ибо тебе оно принадлежит, и никому иному.

И с тем она удалилась, и призвали к ней священника, и она, покаявшись и получив отпущение грехов, умерла. Король же и весь его двор радовались за сэра Персиваля.

А теперь мы обратимся к сэру Ламораку, который был при дворе в большом почете. Вскоре, по злому умыслу сэра Гавейна и его братьев, послали за их матерью, и она остановилась неподалеку в замке, что по соседству с Камелотом. А для того за нею послали, чтобы погубить сэра Ламорака.

Королева Оркнейская недолго успела пробыть там, а уж сэр Ламорак об том прознал и сгорал от страсти.

И вот, говоря об том коротко, он послал к ней, и была назначена между ними ночь, когда он должен был к ней прийти. Но про это проведал сэр Гахерис, и сел он в ту ночь на коня и стал поджидать сэра Ламорака. Вот видит он, скачет сэр Ламорак в полном вооружении, спешился у стен замка, привязал коня у потайного входа, а потом прошел во внутренние покои и снял с себя все доспехи. После того взошел он на ложе к королеве, и велика была ее радость, и его тоже, ибо они любили друг друга жестоко.

А сэр Гахерис, выждав нужное время, взошел к ним и приблизился к их ложу во всеоружии, с обнаженным мечом в руке, и, вдруг схвативши мать свою за волоса, отсек ей голову. Брызнула на сэра Ламорака горячая кровь, и увидел он, что это кровь той, которую он столь сильно любил, и, уж конечно, он в горькой тоске взирал на это плачевное зрелище. В одной рубашке выскочил сэр Ламорак, горестный рыцарь, из постели и воскликнул так:

– О, сэр Гахерис, рыцарь Круглого Стола! Злое и черное дело вы сделали, и за это – позор вам великий! Увы! зачем вы убили вашу мать, которая вас родила? Уж скорее надлежало вам убить меня!

– Это ты причинил нам оскорбление, – отвечал сэр Гахерис, – а ведь мужчина родится на свет, чтобы служить людям, а не вредить. Но от нас ты не отделаешься безнаказанно. Ты опозорил моих братьев и меня, а твой отец убил нашего отца, теперь же еще ты возлег с нашей матерью, и это уж слишком, такого позора мы не вытерпим. Что же до отца твоего, короля Пелинора, то мой брат сэр Гавейн и я – мы убили его!