Египетские сказки - Автор Неизвестен
ЗАХВАТ ПАНЦИРЯ
«Не первый я, что приходит к нему по этому поводу. Он — это тот, который унес его в крепость Зауифрэ, Град Двух Близнецов Солнца, тотчас, как только захватил он оружие из их рук, и вынес его вон из домов их, так что ни единое существо в мире не заметило этого. И взял он его в свой собственный город, что я даровал ему, в области, близ главного управителя стадами Сахми». Все слова, что юный его слуга сказал перед ним, повторил их пред Фараоном, и два дня употребил он на произнесение их пред Пэтубастисом, и слова не было на свете, которое отсутствовало бы там. Пэму сказал ему: «Горе сердца да пребудет над Зауифрэ! Этот панцирь, не захватил ли ты его к себе? Не протянул ли ты руку к панцирю царственного Инароса, дабы унести его в Зауифрэ, твой город, и не спрятал ли ты его, дабы не вернуть его на прежнее его место? Действовал ли ты так по причине уверенности своей в силе твоей или, быть может, потому что род твой испытан в науке воителя?» Великий владыка Амона Фивского сказал ему: «Именем Гора! Я не верну тебе панциря без боя. Род мой не изведал ли науку воителя?» Они разлучились, чтобы подготовить войну, каждый к себе, затем Пэму-младший отплыл на своей ладье, и после ночи плавания по реке прибыл он в Танис, дабы сообщить царю о том, что Великий Властитель Амона в Фивах свершил.
Фараон Пэтубастис велел призвать их к себе, правителя Востока, Пакрура, и Пэму-младшего, говоря: «Да повергнутся они ниц в присутствии нашем, и да пребудут так пред нами». Стражи и должностные, и начальники шествий сказали: «Да явятся они в чертог заседаний». Правитель Востока, Пакрур, сказал: «Очень ли это благородно, то, что свершил великий владыка Амона Фивского, — покрыть поношениями царственного Инароса, меж тем как лик того обращен был к слугам своим?» Выслушав его слова, Фараон сказал: «Вождь Востока, Пакрур, и Пэму-младший, не сокрушайтесь в сердцах ваших из-за слов, что произнес он. Жизнью Амонра, владыки Богограда, царя богов, великого бога Таниса, я повторяю тебе это, я повелю даровать царственному Инаросу гробницу великую и славную». В миг, как Пэму услышал эти слова, он сказал: «Фараон, великий мой владыка, слова, что произнес ты, подобны сладостному благовеянию для людей Мэндэса, что избегли бы моего мщения! Именем Атуму, владыки Солнцеграда, Ра-Гором-Хопруи-Маруити, богом великим, моим богом, да сберет он мужей Египта, что подвластны ему, и я воздам ему удар, что он нанес мне». Фараон сказал: «Сын мой Пэму, не покидай путей мудрости, чтобы в мое время не возникли напасти в Египте!» Пэму склонил голову и лицо его запечалилось. Царь сказал: «О, писец, да разошлют гонцов во все области Египта, от Элефантины до Суану, дабы сказать правителям областей: “Ведите вашего чтеца-заклинателя и ваших бальзамировщиков из чертога божественного, несите ваши погребальные пелены, благовония ваши во град Бузирис-Мэндэс, дабы свершили, как предписано Гапису, Мнзвису, Фараону, царю богов, прославление, со всеми обрядами в честь царственного Инароса, согласно повеленному Его Величеством”». И когда время настало, страны Юга устремились, страны Севера поспешили, Восток и Запад приспел, и все прибыли они в Бузирис-Мэндэс. Тогда великий вождь Востока, Пакрур, сказал: «Сын мой Пэму, наблюди за людьми областей Востока, да приготовят они погребальные свои покровы, свои благовония, своих бальзамировщиков из чертога божественного, своих верховных кудесников и их помощников, что входят в дом претворения веществ; да направятся они в Бузирис, да внесут тело усопшего царя Инароса в покой бальзамирования, да умастят его и погребут погребением великолепнейшим, верховным и красивейшим, подобным тому, что свершают над Аписом и Фараоном, царем богов! Да воздадут ему это, потом да перенесут его в гробницу его на паперти Бузириса-Мэндэса!» После чего Фараон отослал дружины Египетские в их области и города.
Тогда Пэму сказал высокому властителю Востока, Пакруру: «Отец мой, могу ли и я возвратиться в Солнцеград, область мою, и отпраздновать там праздник, меж тем как панцирь отца моего Инароса пребудет на острове Мэндэса, в Зауифрэ?» Высокий властитель Востока, Пакрур, сказал: «Великие то были слова, о, Супдити, бог Востока, твои, когда ты рек: “Ты пойдешь против воли вещего моего Инароса, если возможешь войти в Солнцеград, доколь не принесем мы туда с собой панцирь”». Два властителя отплыли на одной ладье, они странствовали, покуда не прибыли в Танис, и они устремились в чертог совещаний к царю. В час, как царь узрил властителей Востока, Пакрура и Пэму, и их дружину, смутилось сердце его, и он сказал им: «Что сие, государи мои? Не отправил ли я вас в области ваши, в ваши города, к благородным мужам вашим, дабы справили они в честь вещего моего Инароса высокое и красивое погребение? Что же означает предосудительное сие поведение с вашей стороны?» Высокий вождь Востока, Пакрур, сказал: «Великий мой властитель, но можем ли мы вернуться в Солнцеград, и не принести с собою, в области и города наши, панцирь царственного Инароса, в чем позор для нас пред всем Египтом? Можем ли мы справить в честь него праздник погребения, доколе панцирь его пребудет в крепости Зауифрэ, и не принесем мы его снова в его место первичное, в Солнцеград». Фараон сказал: «О, писец, снеси послание с моим повелением в крепость Зауифрэ, великому владыке Амона в Фивах, гласящее: “Не замедли прибыть в Танис для некоего дела, которое желаю я,
