Гумайюн-намэ. Басни и притчи востока - Автор Неизвестен
Раз на одной горе жили две обезьяны. Кое-как пропитывались они скудною травою, которая там росла. Вот однажды ночью разразилась сильнейшая гроза, после которой стало так холодно, что бедные животные совсем окоченели. В надежде отыскать местечко, где можно бы было укрыться, они обшарили всю гору; но нашли только кусочек рубина, блеск которого приняли за огонь. Тогда поспешно набрали они хворосту, навалили его на рубин и начали усердно дуть, чтобы хворост загорелся от мнимого огня.
Жила тут вблизи также птица. Ей стало жалко бедных обезьян, и она крикнула им:
— Друзья, вы трудитесь совершенно понапрасну. То, что вы считаете за огонь, вовсе не огонь, и сколько вы не дуйте, все равно вам не добиться, чтобы хворост загорелся.
Но обезьяны и не подумали послушаться благоразумного совета птицы, а преспокойно продолжали проделку. Вдруг прилетела туда же сорока. Долго смотрела она внимательно, как надрывались обезьяны, и наконец сказала птице, которая не переставала повторять им свои советы:
— Сестрица, напрасно ты мешаешься в это дело: они все равно не обратят ни малейшего внимания на твои разумные слова. Сколько ты ни уговаривай их, они не оставят своего замысла. Давать советы таким, как они, так же глупо, как стараться пробить лбом стену или натаскать решетом воды.
Но птица, в свою очередь, не захотела послушаться совета сороки. Полагая, что обезьянам мешает понять ее большое расстояние, разделявшее их, и будучи охвачена глубоким состраданием к этим беспомощным зверям, она полетела к ним, решившись еще раз повторить свои увещания и таким образом уговорить обезьян бросить свой напрасный труд. Но обезьяны не дали ей даже времени сесть на землю, бросились на нее и сразу придушили ее.
Давать советы тому, кто не хочет слушать их, значит вредить самому себе.
Голодный волк
Голодный волк рыскал туда и сюда по обширной равнине в надежде найти чем-нибудь поживиться. Вдруг увидал он под кустом зайца, который беззаботно спал после сытного обеда. Волк тотчас же воспользовался благоприятным случаем и тихонько подкрался к беспечному сонливцу. Заяц, которого приближение страшного врага пробудило самым неприятным образом от сладкого сна, быстро вскочил на ноги и хотел было немедленно дать тягу, но волк преградил ему дорогу. И бедный зайка, испугавшись до смерти свирепого вида своего заклятого врага, не нашел иного средства к своему спасению, как только попытаться смягчить его сердце.
— Я знаю, — сказал он волку, — что ты сильно проголодался и что тебе очень хочется полакомиться каким-нибудь жирным кусочком. Но ведь я был бы для тебя слишком мизерным блюдом и мною ты нисколько не утолил бы своего голода. Поэтому дозволь мне всепокорнейше доложить тебе, что среди моих здешних знакомых есть одна лиса, да такая жирная, что не может даже сделать шагу, а все лежит на боку. Я полагаю, что мясо ее — настоящая манна, а кровь вкусна, как нектар. Вот бы тебе полакомиться ею! Не хочешь ли удостоить ее своим посещением? Я охотно сейчас же сведу тебя к ней и хитростью заставлю ее выйти к тебе из норы. И если тебе придется по вкусу подобный лакомый кусочек, то я буду очень рад, а если нет, то ведь я все равно никуда не убегу, и ты во всякое время беспрепятственно можешь скушать меня.
И обманутый волк, прельстившись завлекательными речами зайца, немедленно отправился с ним к лисе.
А в той местности действительно жила одна лиса, которая хитростью превосходила самого черта. Заяц, уже давно питавший к ней сильнейшую ненависть, не захотел упустить случая отомстить ей хорошенько. Когда они вместе с волком подошли к жилищу лисы, то заяц попросил волка подождать у входа, а сам пошел в нору к лисе. Там он прежде всего обратился к хозяйке с почтительным приветствием. Та приняла его самым любезным образом и ласковым тоном сказала:
— Добро пожаловать, милый мой. Что ты так долго не заглядывал ко мне и тем лишал меня удовольствия видеть тебя? Садись же, пожалуйста. Меня уж давно брала охота поболтать с тобою.
Поблагодарив за столь ласковый прием, заяц отвечал:
— Я все собирался засвидетельствовать тебе мое нижайшее почтение, да, к сожалению, мне мешали разные дела, так что я принужден был отложить до сегодняшнего дня удовольствие повидаться с тобою. А теперь присоединился ко мне случайно один важный высокопоставленный господин, пользующийся репутацией почти святого мужа, и удостоил меня чести сопутствовать мне, когда я шел к тебе. Ему так много наговорили о твоей благочестивой уединенно-созерцательной жизни, что он непременно захотел познакомиться с тобой. Он ждет у входа, и если ты позволишь мне представить его тебе, то я охотно готов познакомить друг с другом две такие достопочтенные личности, как ты да он. Впрочем, если ты сегодня не расположена принять его, то знакомство это можно отложить и до другого раза.
Лисица тотчас же смекнула, что тут кроется какая-то хитрость, и подумала про себя: «Лучше всего будет, если я их хитрости противопоставлю тоже хитрость и заставлю их попасться в свою же собственную ловушку». И притворившись, что ничего не понимает, лисица с улыбкою сказала:
— Я всегда к услугам столь достопочтенных особ, и мои двери во всякое время открыты для того благочестивого господина. Я весьма рада познакомиться с ним, так как это доставит мне случай увеличить свои скромные познания беседой с этим умным и достойным мужем. А потому я охотно приму самым радушным образом дорогого гостя, выдающиеся достоинства и высокое положение которого ты, мой друг, сейчас описал мне такими блестящими красками. Только попроси его, пожалуйста, немножко обождать, пока я сколько-нибудь приберу свое скромное жилище. Я только немного подмету здесь да сделаю кое-какие приготовления к пиру.
После этого заяц был твердо убежден, что ему удалось блистательно провести своего смертельного врага, и ему уже чудилось, что волк входит в нору к лисе. Впрочем, он все-таки не преминул громко заметить последней:
— Хотя святой муж и не придает ни малейшего значения подобным вещам, однако, я не хочу мешать тебе сделать то, к чему тебя обязывает гостеприимство.
Затем он вышел и сообщил волку, что теперь лисице уж никак не миновать расставленной ей ими западни. И он снова стал описывать волку в таких привлекательных красках лакомый кусочек, который ждет его, что у того потекли слюнки.
Заяц вполне был уверен, что, оказав волку подобную услугу, сам он совершенно избавится от грозившей ему беды.
