Гумайюн-намэ. Басни и притчи востока - Автор Неизвестен
— Хотя, может быть, по внешности я и кажусь тебе изменившимся, — отвечал отшельник, — но в сущности я остался все тем же, чем был и прежде. А если свои звания я посвящаю теперь народному благу, то ведь это тоже составляет богоугодное дело.
— А я так ясно вижу противное, — возразил дервиш. — Сам ты не можешь быть себе беспристрастным судьею. И когда ты очнешься от опьянения, которое ныне совершенно охватило тебя, то станешь глубоко раскаиваться, да только смотри, будет поздно.
Долго старался дервиш подобными увещаниями удержать своего ослепленного друга на краю пропасти, у которой тот стоял. И наконец отшельник вполне уразумел, какая громадная разница была между его теперешним и прежним образом жизни. Он понял, что друг его дервиш уговаривал его с благими намерениями, и им овладело сильнейшее раскаяние. И всю ночь он провел в молитве, плача и умоляя Бога о прощении.
Но с наступлением утра к нему снова пришла целая толпа просителей. При виде их он совершенно позабыл о всех своих благих намерениях, так как это льстило его самолюбию и гордости. Жажда власти совсем заглушила в нем предостерегающий голос совести, и он стал, как прежде, судить и рядить по своему произволу. Наконец, чтобы не опасаться никаких противодействий, он позволил себе даже сместить с должности многих высших государственных сановников, а на место их назначил людей, которые ничего не осмеливались делать против его желания. Постепенно чувство справедливости совсем угасло в нем, и он не одного уже человека присудил к смерти, когда по закону следовало назначить гораздо меньшее наказание. Поэтому родственники казненных обратились к царю с жалобами на жестокость отшельника. Царь, подробно рассмотрев все подобные жалобы, пришел к заключению, что отшельник действительно не раз приговаривал невинных людей к смерти. И он передал все дело в руки нелицеприятных судей. И те нашли, что отшельник действительно виновен в том, в чем его обвиняли, и во искупление пролитой им невинной крови присудили его самого к смерти.
И напрасно виновный употреблял все усилия, чтобы спасти свою жизнь; ни посулы, ни подкупы не помогли ему, и он должен был умереть от руки палача.
Два гуся и черепаха
На берегу одного ручья жили в самой тесной дружбе два гуся да черепаха. И вот случилось так, что гусям нужно было перебраться оттуда в другое место. Глубоко опечаленные, они с плачем стали прощаться с черепахой. Та была также очень огорчена предстоявшей разлукой и сказала:
— Как грустно, что нам нужно расстаться! Как же я буду жить без вас?
— И нам это тоже очень горько; но мы не можем поступить иначе. Мы непременно должны удалиться отсюда, потому что здесь нам пришлось бы умереть с голода. Да, разлука с тобою и нам также очень тяжела.
— О, не оставляйте меня тут одну, — стала просить черепаха, — возьмите с собою туда, куда идете сами!
— Хотя твое общество и доставляет нам большое удовольствие, — сказали гуси, — и мы очень не желали бы лишиться его, но, к сожалению, ты ведь можешь только очень медленно ползти, летать же, подобно нам, ты не в состоянии. Так как же нам взять тебя с собою?
— Вот вы и подумайте, как устранить это затруднение, — сказала черепаха. — Сама я так грустно настроена, что не могу придумать ничего дельного.
— Ну хорошо, дорогая подружка, мы, пожалуй, найдем одно средство взять тебя с собою; только ведь ты не согласишься послушаться нашего совета.
— Как же это возможно, — возразила обидчиво черепаха, — чтоб я не послушалась вашего совета, если вы придумали что-нибудь мне же на пользу? Нет, я торжественно обещаю вам поступить во всем согласно с вашей волей.
— Так вот наше условие, — сказали гуси: — ты должна не делать ни одного движения, не произносить ни одного слова, пока мы будем нести тебя по воздуху. Всякий, увидав нас, станет выражать свое удивление, но тебе, что бы ты ни увидала или ни услыхала, не следует прерывать своего молчания.
Черепаха дала клятвенное обещание, что ни на что не будет обращать внимания и все время станет молчать.
Тогда гуси отыскали небольшую деревянную палочку. Каждый из них взял в свой клюв один конец этой палочки, а черепаха должна была крепко ухватиться ртом за средину ее. Тогда гуси подняли подругу на воздух и полетели.
Спустя некоторое время добрались они до одной деревни. Как только жители последней увидели такое своеобразное зрелище, то сейчас же все — и мужчины, и женщины, и дети — высыпали на улицу. И начался между ними спор, что это могло значить. Каждый настаивал на своем мнении, так что скоро поднялся ужасный крик и шум. Черепаха, не прерывавшая своего молчания уже в течение многих часов, потеряла наконец всякое терпение и, желая объяснить этим людям, в чем дело, раскрыла рот, но в тоже мгновение упала на землю и разбилась.
Кто не слушается добрых советов, тот пусть винит во всем самого себя.
Мышь и зерновой хлеб
У одного крестьянина хранилось в амбаре про запас некоторое количество зернового хлеба. А около этого амбара жила очень жадная мышь. И вот она прогрызла стену амбара у самого того места, где лежало зерно, так, что то само собою сыпалось к ней в нору.
Мышь была очень довольна этим и постоянно благодарила Бога за свою судьбу. Она немало гордилась своим богатством и начала вести очень широкую жизнь. Скоро о ее счастье узнали все окрестные мыши и явились к ней на поклон. Ее стали осыпать со всех сторон комплиментами и лестью; но она и не замечала, что над нею лишь издевались, а принимала все за чистую монету. К тому же она вовсе не заботилась о будущности и проводила все дни в пирах с друзьями.
К сожалению, в то время наступил в городе сильный голод. Мышь же об этом ровно ничего не знала и продолжала по-прежнему вести расточительную жизнь. Спустя немного крестьянин принужден был
