Андрей Рамзес - Башня магов. Эзотерический дневник
Середина ноября 1999 года. В течение недели постоянно возникает мысль посетить музей Искусств народов Дальнего Востока. Я там уже был несколько раз лет пять назад. Мне очень понравился стенд с японскими мечами. Особый интерес у меня вызвали так называемые «ритуальные мечи». Никто не объяснял, что это означает, и какой именно ритуал ими проводят. Ритуальные мечи отличались тем, что клинки и ножны были белого цвета, а рукояти отделаны слоновой костью. Обычно, меч имеет цвет стали или окрашен черным, рукоять обмотана кожаными ремнями, тоже черными, а ножны имеют красный или черный цвет. Как правило, стандартное вооружение самурая (так сказать парадно-выходное) включало в себя два меча — катана и вакидзаси. Катана, имел длину 112–120 см (среднее значение), вакидзаси — от 50 до 90 см. Женщины, представительницы самурайского рода носили при себе кинжал — 20–25 см копию вакидзаси. Чаще кинжалы были парные. Иногда их использовали как метательное оружие. Прикасаться к катане мог только мужчина-самурай и его господин. Остальные только с разрешения самурая. Ибо в мече — душа самурая. В середине семнадцатого столетия самураям запретили применять катана в практике кэндо. Одна из причин — тяжелые увечья и убийства на соревнованиях и тренировках. Вторая в том, что негоже «обнажать свою душу» по пустякам. Если меч вынут из ножен, то обратно он может войти лишь «испив крови». Позднее, я узнал, что ритуальные мечи применяют в практике ритуального самоубийства — сепуку. Для мужчины — самурая это называлось харакири. Для женщины — оставалось общее название сепуку. Женщины, стоя в позиции дза-дзэн, вскрывали себе шейные вены и артерии своим собственным кинжалом. На Востоке белый цвет считается цветом траура, поэтому совершающий сепуку одевался в белое и окрашивал орудие ритуального самоубийства в соответствующий цвет. Во всяком случае, так поступали женщины. Как правило, женщины совершали сепуку в одиночестве. У мужчин все по-другому. В знатных самурайских семьях имелись специальные ритуальные мечи. Те самые, что демонстрировали в музее. Через несколько лет демонстрации их убрали, чтобы люди не задавали вопросы. Самурай одевался в белое, приглашались гости. Иногда это был местный князь или его официальные представители. Если сепуку назначал сам Император или знатный князь, то присутствовал чиновник в сопровождении своих самураев. В этом случае бывало, что сепуку совершал весь род самурая и, официальный представитель должен был проследить, чтобы все прошли через обряд. Нерадивым оказывалась «помощь». В случае, если самурай уходил добровольно, то собирались члены его семьи и те, кого он хотел видеть перед смертью. Особую роль отводили другу самурая, который наносил завершающий удар ритуальным катана. Как правило, в белое одевались все присутствующие. Сам обряд харакири осуществлялся не вакидзаси, а специальным мечом — кусунгобу. Его длина от 50 до 70 см. Кусунгобу никогда не использовали для другой цели. В позиции цза-дзэн, самурай произносил специально составленную на этот случай хайку — вариант коана или мондо, только более короткая форма. Затем, обнажив правое плечо и корпус, он вскрывал себе живот от точки ци-хай (три пальца вниз от пупка по средней линии живота) наискосок, проводя клинок в начале в солнечное сплетение, затем резким поворотом влево под сердце. Получалось два резких рывка — вверх и влево. Сам процесс назывался «обнажить сущность живота». Чтобы не поранить руки и чтобы клинок не скользил, его предварительно оборачивали плотной белой бумагой. Под действием силы тяжести тело смещалось чуть вперед и, голова наклонялась. В этот момент друг самурая, стоявший слева и сзади опускал ритуальный катана на шею самурая и, отрубал голову так, чтобы она повисла на тонком лоскуте кожи. Важно было, чтобы голова не отлетела и не упала. Этому придавалось очень большое значение и только в этом случае «харакири» считалось удачным. В последствии Bendgavaz говорил, что мой интерес к японским мечам и особенно к ритуальным не простой. По его словам в одном из прошлых воплощений я был самураем, совершившим «сепуку». По этой причине я так трогательно «вспоминаю» эти моменты. Я помню, как пару лет назад ко мне на стадионе подошли ребята, когда я тренировался с бакенной и спросили: — «Вы самурай?». Честно говоря, я мало работаю с оружием, в основном тао (ката). Поэтому их вопрос поставил меня в тупик, тем более что я практикую тайцзи-цюань с мечами, а не кэндо. В тайцзи-цюане, особенно семьи Ян, очень медленные и плавные движения с оружием, иногда как бы взрывающиеся отдельным резким ударом. Здесь нет ничего общего с кэндо. Я сказал: — «Нет, я не самурай». А сам потом долго над этим смеялся. Но когда рассказал про это Bendgavazu, то его реакция была иной — серьезной. Он сказал: — «Ты их обманул, потому что ты действительно самурай. И нечего это скрывать». Это поставило меня в тупик. Я никак не мог понять каким краем я притерся к самураям, когда никогда в жизни не держал настоящую катана, не владею холодным оружием на боевом уровне? Формы, что я использую, лишь позволяют мне более полно научиться проводить Ци в конечности. В Цигуне часто используются посторонние предметы для этой цели. Но уж мастером меча я точно не являюсь. Но через некоторое время, я понял, что Bendgavaz видит и понимает глубже и тоньше меня. С этой позиции я действительно самурай. И, правда — глупо отрицать свою собственную природу. Если вы не поняли о чем идет речь, то это значит, что вы еще не готовы принять эту информацию — для всего есть время и место.
По поводу мечей. Самураи имели специализацию в оружии. Поэтому помимо вакидзаси и катана, они носили с собой то оружие, которым они лучше всего владели. Это мог быть лук, малые мечи, кинжалы — саи, копье, алебарда — нагината-яри, или метательные ножи. Что касается ниндзя, то они, как правило, не являлись представителями знатных родов. Поэтому многие ниндзя владели только каким-нибудь одним видом оружия. Например, знаменитые звездочки — сюрикены или стрелки — сякены, или серп (коса). Сам знаменитый меч ниндзя — ниндзя-кэн или нин-то, не так часто использовался. Нин-то не имел души человека. Он был 50–70 см в длину, иногда до 90 см, часто прямой, но однолезвийный. Были еще длинные мечи, которые самураи использовали в бою. Они так и назывались «мечи боя» — но-дачи. Их длина доходила до 2 метров, почти прямые. Это огромные тяжелые двуручники. Самураи, владеющие но-дачи, очень ценились.
Вечером у меня разболелась голова. Что-то давило не виски, затылок и макушку. У меня иногда бывали головные боли и врачи говорили, что это развивается гипертоническая болезнь. Но эта боль была иная, не такая острая. Постепенно в голове формировалось желание завтра посетить музей Народов Востока. Внезапно возникла картина, по типу той, в которой я увидел Белого Будду. Я иду по станции метро «Арбатская», народу на удивление мало. Это бывает очень редко, чтобы в будний день днем в метро было мало людей. Я вышел к Калининскому проспекту, народа также нет. Что-то внушало мне, что путь подготовлен, никто не будет мне мешать. «Там то, что ты ищешь» — говорило оно. Внезапно давление исчезло, словно его и не было. Я в это время находился в автобусе. Видение или еще не понятно что, застигло меня по пути домой с работы. Видение было на столько ярким, что я потерял ориентацию в окружающем пространстве. Видение было наиболее четким в момент максимальной боли.
На следующий день я поехал в музей. Все было именно так, как было в видении. Было бы глупо говорить о моем удивлении. Но что искать в музее? Где оно находится? На всякий случай я взял с собой все деньги, какие у меня были. Зачем? На этот вопрос также не было ответа. Внезапно я вспомнил, что желание посетить музей возникло еще в августе. Я тогда сказал об этом Учителю: — «Там есть что-то важное для вас и меня». «Возможно» — сказал Учитель. — «Если у вас возникло желание сходить туда, то сделайте это». «Но что мне искать? Где оно находится? Это экспонат или картина?» «Не знаю, но это то, что вам необходимо» — Учитель задумался — «Вы походите по музею и посмотрите — что привлечет ваше внимание. Должен быть какой-то отклик внутри вас. Когда вы найдете это, то сразу почувствуете. Но для этого нужно полностью расслабиться». «Это как в медитации по типу той, в которой я увидел Будду?» — высказал я предположение. Учитель пожал плечами — «Может быть да, а может и, нет. Главное почувствовать, пропустить это через себя и тогда оно себя проявит. Помните, вы говорили о состоянии «зеркальной глади озера»? Ваше сознание подобно этой глади и камень, брошенный в воду, рождая круги, искажает отражение Луны в воде. Найдите то, что вызывает искажение в потоке вашего незамутненного мыслями восприятия». Я начал настраивать себя с самого утра. Мыслительный поток остановлен — я зеркало, в котором отражается окружающее. Мысленно несколько раз повторяю формулу» — «Мастер подобен зеркалу, в котором прохожий видит свое отражение, но не видит самого зеркала». Процесс пошел. Захожу в музей. Поднимаюсь на второй этаж. В то время открылась выставка Рериха. Захожу в одну из комнат и вдруг… вижу картину, в которой отражена та самая река, на берегу которой я увидел рощу и Будду. Цвета картины — сочетание синего и красного. Та же самая извилистая река и крутой горный обрыв. Сам холст небольшой. Описание — горная река в Тибете. Я никогда раньше не видел этой картины, да и вообще картин Рериха. Я вообще мало интересовался изобразительным искусством. В школе мы ходили в Третьяковскую галерею. Я запомнил только Васнецова «Три богатыря». И в другом зале была картина «Явление Христа народу». Огромное полотно, поражающее невероятной правдоподобностью. Остальные стены зала украшали отдельные элементы картины для более детального ознакомления. Помню еще, как в 1989 году одна знакомая потащила меня на Крымский вал посмотреть выставку современного итальянского художника, но я так и не смог запомнить его фамилию. Вот это здорово. Спрашивается, каким образом я смог увидеть полотно, которое никогда раньше не видел? Многие психологи назвали бы это эффектом «дежавю» или бы сказали, что когда-то я все-таки видел эту картину, но она отразилась в моем подсознании, а сознание ее не зафиксировало. Да, такое бывает. В какой-то степени психологи правы. Но ведь идею можно продолжить и дальше — наше подсознание содержит не только каждую прожитую нами секунду и то, что ее окружало, но и наше будущее и даже наши прошлые и будущие воплощения. Наше подсознание это что-то типа матрицы, в которой заложено все, что нам необходимо. Но психологи боятся озвучивать это, так как в подобной ситуации они из области, которая известна и изъезжена вдоль и поперек, попадают в неизвестную область, где нет привычных ориентиров и указателей. Когда мы сталкиваемся с тем, что нам непонятно, то мы испытываем страх. Это защитный подсознательный механизм, который предупреждает человека о том, что он находится в запретной зоне. Чтобы туда войти, нужен допуск или пропуск. Чтобы его получить необходимо подготовить себя физически, психологически и морально. Нарушить табу и при этом не пострадать, способен далеко не каждый.
