Андрей Рамзес - Башня магов. Эзотерический дневник
Постепенно вокруг меня образовался невидимый кокон. С каждым разом было все труднее реагировать на окружающее. В глубине души я понимал, что, то, что со мной происходит и есть то, что в Бхагавадгите называют «мистической смертью», а в даосизме «запечатыванием 9 отверстий». Тогда я мало, что знал о даосизме. Но, забегая вперед, скажу, что даосы считают, что запечатать 9 отверстий можно только в безлюдном месте — месте силы. Я ухитрился запечатать их в обычной жизни среди суеты и толкотни. Но также я понимал, что это произошло слишком рано. Я еще не готов. Даже тело не готово. Я ощущал, что у меня повреждены две чакры — сердечная и горловая. Значит, процесс идет неправильно. Тело должно находиться в идеальном состоянии. В противном случае весь процесс пойдет наперекосяк. Но самому прекратить процесс «перехода» мне не под силу. К кому обратиться за помощью? Я прекрасно понимал, что традиционная медицина предложит психиатра. Но последний будет лечить следствие, а не причину. Наша психиатрия и психология все еще находятся в зачаточном состоянии. Они даже теоретически не допускают существование подобных психических процессов у здорового человека в обычных не стрессовых условиях, без травм, без приема каких-либо лекарственных и психотропных препаратов или наркотиков. В это время по телевизору шла передача «Третий глаз». Там как раз рассказывали об одном магическом салоне. Его возглавляла одна женщина. Я обратил внимание, что во время демонстрации одного из магических ритуалов, эта женщина использует китайский палаш. В дальнейшем я получил информацию о центре и узнал, что там ведут прием специалисты из других стран. В частности из Индии и Китая. Я предположил, что китаец наверняка применяет цигун. А поскольку я связывал свои проблемы с цигуном, то это был именно тот человек, который мог мне помочь. Я пришел в центр на консультацию. Оказалось, что китаец уже уехал, остался индус, но к нему тяжело попасть, так как он принимает только один день в неделю. Свободной в этот день была Валентина. Я решил рискнуть пойти к ней, но при этом решил ничего не говорить о проблеме. Если это настоящий экстрасенс, то она сама определит что к чему. Пока я сидел в ожидальне, то обратил внимание, что кто-то как бы пытается залезть мне в голову. Это очень странное ощущение и со мной оно происходило впервые. Я расслабился и ощутил, что этот кто-то находится в соседнем помещении. Через какое-то время оттуда вышла женщина средних лет, одетая в темно-бардовое платье вместе с клиентом. На женщине висели золотые цепи и крест. Она бросила на меня беглый взгляд, попрощалась с клиентом и быстро ушла. Мне эта женщина почему-то не понравилась. Затем меня пригласили к Валентине. Надо сказать, что в центре всячески избегали электрического освещения и светлых красок и тонов. Везде царил полумрак. В приемной стоял огромный стереотелевизор, по которому непрерывно показывали различные уголки природы, глубоководные съемки в сопровождении релаксационной музыки. Везде стояли подсвечники и подставки для ароматических палочек. И свечи и палочки горели постоянно, распространяя специфический аромат. Вообще я не люблю никаких ароматов и ароматических веществ, и относился к этим вещам отрицательно. Я даже не переносил табачный дым, который мне приходилось нюхать постоянно, так как отец практически не вынимал сигарету изо рта. Он выкуривал не меньше 3 пачек в день, а иногда и больше. У себя на работе он вообще не делал перерыва в курении. Когда сигарета почти заканчивалась, он вытаскивал новую, тут же прикуривал от старой и так продолжалось до окончания рабочей смены. По специфике работы они имели дело с газом и бензиновым пистолетом для обжига. Бывали случаи, когда вместо бензиновых паров из пистолета лился бензин и, случались небольшие пожары. Даже в этих ситуациях отец не вынимал изо рта зажженной сигареты.
Помещение Валентины было погружено в абсолютный мрак. Оно было огромным. Только на столе, у которого стояла целительница, горели свечи, освещая только небольшой участок. «Здравствуйте, проходите» — сказала Валентина: — «Садитесь на стул. Какие у вас проблемы?» Я сказал, что хочу, чтобы она сама это определила. Валентина хмыкнула, затем попросила меня встать и немного отойти от стола. На столе оказалась небольшая электрическая лампа, которую она зажгла. Оно и понятно — тяжело перемещаться в абсолютной темноте. Валентина встала передо мной и принялась водить руками вокруг головы и туловища. «У вас серьезные проблемы с сердцем» — сказала она — «Пробита сердечная чакра. Тот, кто пробил, хотел, чтобы вы умерли, но по каким-то причинам этого не получилось. У вас была снята вся энергетическая оболочка. В таких случаях человек долго не живет — год-два и все. Вы очень сильный человек, вы выжили, потому, что также как и я занимаетесь с энергетикой. Скорее всего, это что-то типа восточных единоборств. А какую литературу вы читаете?» — неожиданно спросила она. «Последнее время Библию» — ответил я, неожиданно подняв голову вверх. «Так я и думала» — ответила она. — «В области сердечной чакры у вас ничего нет, ниже пузырь и выше появился пузырь, когда вы подумали о Библии. А вообще пузырь должен быть вокруг вас. А у вас получается два соединенных пузыря. Но если бы вы, таким образом, не решили проблему, то, скорее всего, умерли бы. А сейчас вы находитесь как бы в прострации, вам тяжело ориентироваться в пространстве, вы ощущаете, что ваше поведение неадекватно внешней ситуации» «Так и есть» — сказал я. — «Можете ли вы мне помочь?» «Я постараюсь. Необходимо провести три сеанса, не считая этого. Вот возьмите воду, которую вам необходимо выпить в течение одного-двух дней» — она протянула мне полуторалитровую пластиковую бутылку. Первый сеанс назначили на следующий день.
На счет сердечной чакры это точно. Я вспомнил, как в армии ко мне подошел один деревенский парень и, ткнув двумя пальцами в солнечное сплетение, сказал: — «Ты прослужишь только год, а потом тебя комиссуют из-за тяжелой болезни, от которой ты не оправишься». Так оно и было за исключением того, что я все-таки оправился и был все еще жив. Меня почти комиссовали, но из-за взяточника — начальника терапевтического отделения, меня снова отправили в армию. Начальник продержал меня в госпитале слишком долго, и во время инспекционной проверки меня выгнали в часть. Начальник требовал 1000 рублей для того, чтобы меня комиссовали. Мой отец очень возмущался по этому поводу: — «Чтобы не служить надо 2000 рублей, чтобы служить под Москвой надо 1000 рублей. Ты уже год отслужил, я не дам больше 500 рублей». По тогдашним порядкам, чтобы человека комиссовали необходимо, чтобы он три раза попал в госпиталь с одним и тем же тяжелым заболеванием, либо два раза, но на длительный срок. Я провел в госпитале 4,5 месяца, но начальник оттягивал время подачи моих документов на комиссацию, ждал денег от родителей. А они так и не дали. Пятьсот рублей начальника отделения не устраивали.
На следующий день я пришел к Валентине. Она посадила меня на стул, затем принялась ходить вокруг с зажженной свечой и небольшим тазом с водой, в которую падал раскаленный воск. При этом читала молитву. Через некоторое время я заметил, что ее голос начал дрожать. Я представил, что нахожусь внутри огромной сферы. Валентина ходит вокруг нее, но никак не может попасть внутрь. Она оказалась слишком слабой. Потом я снова начал погружаться в себя, и окружающий мир заволокло туманом. Слова молитвы доносились как бы издалека, словно сквозь толстое стекло. Я был в некой пустоте, где ничего нет. Это странное состояние, но из него не хотелось выходить. Поток мыслей полностью остановился. Это и было тем, что японцы называли Мусин, Мунэн. Но это не было сатори или просветление, вообще ничего не было. Валентина прервала сеанс и стала жаловаться, что я ей не хочу помогать. «Возможно, что вы одно из воплощений Будды, сильный маг» — сказала она. — «Но если вы не будете стремиться выйти из этого состояния, то я вряд ли смогу вам помочь». После сеанса она рассказала мне о своем учителе — отце Серафиме. До монашества этот человек служил в Афганистане, потерял обе ноги, после чего его бросила жена. Серафиму было очень тяжело, даже хотел покончить жизнь самоубийством. Но нашел в себе силы не делать этого, нашел утешение в вере, постригся в монахи, принял сан. Неожиданно в нем открылся дар целительства. Сейчас отец Серафим живет в Болгарии. Валентина показала мне фотографии, где она с отцом Серафимом находятся в храме во время службы. Отец Серафим оказался крепким подтянутым мужчиной с небольшой жесткой бородой и удивительно добрыми глазами. В то же самое время от фотографии исходило что-то тяжелое. Оно как бы давило на меня. Такая двойственность показалась странной. По дороге домой я размышлял над словами Валентины. Мне был несколько непонятен смысл ее слов об одном из воплощений Будды. Это, конечно, лестно, когда тебя называют столь высокой личностью, но что теперь с этим делать? Валентина сказала еще одну интересную вещь. Она сказала: — «Вам следует больше молиться за других, чем за себя, ибо вы имеете великую силу, при помощи которой можете причинить вред, а можете творить добро». Честно говоря, меня больше интересовали мои проблемы, чем проблемы других. Как теперь поступить? И снова Будда. Хорошо ли это — вдруг почувствовать себя им, или оказаться им? Если следовать Валентине, то получается, что накануне моей поездки в Израиль, БГ пропел пророческие слова: — «По Голгофе бродит Будда и кричит — Аллах Акбар!» Я еще тогда подумал, что остается только найти Будду. Получается, что он нашелся. Когда я бродил по Голгофе, муэдзин с минарета пел «Аллах Акбар». Удивительное совпадение. Вот только снова непонятно, что со всем этим делать?
