Бхагаван Раджниш - Новая алмазная сутра
Джон прибыл в Раджнишпурам как раз во время, чтобы повернуться кругом и проделать путешествие снова.
Снег к этому времени был такой сильный, что некоторые дороги были закрыты, и снег продолжал падать. Они выполнили это, и возвращение Вивек приветствовали с открытыми руками.
Как обычно, она не чувствовала себя виноватой или смущенной, она вернулась в свою жизнь, держа голову высоко, как будто ничего не случилось.
Это напоминает мне об устройствах Гурджиева.
Однако это не было устройством.
Однажды, я ехала по ветреной дороге вместе с Ошо к Раджнишпураму и когда мы приблизились к повороту, вместо того, чтобы повернуть вместе с дорогой, он проехал прямо к краю.
Машина остановилась, и вся передняя часть, примерно треть машины, повисла над пропастью.
Под нами было тридцать футов, и потом склон спускался к дну долины.
Ошо сказал: "Там, ты видишь, что случилось?.."
Я сидела застывшая, не осмеливаясь дышать, чтобы малейшее движение не нарушило баланса, и мы не свалились бы вниз.
Он сидел несколько мгновений перед тем, как завести мотор.
Я молилась несуществующему богу: "Пожалуйста, только бы не отказал задний ход!"
Затем машина задом выехала на дорогу, и мы поехали к дому.
Я не поняла, так что я продолжала разговор:
"Что случилось..."
Он сказал: "Я старался не въехать в грязную лужу вон там, потому что это принесло бы столько трудностей Чину, который чистит мою машину".
Шила окружила дом и сад Ошо металлическим забором, находящимся под напряжением, высотой в десять футов.
"Чтобы олень не зашел в сад?" "Пардон?"
В любом случае мы были за забором.
Мое место для стирки было с внешней стороны забора, и хотя были ворота и меня уверяли, что ворота не под напряжением, каждый раз, когда я проходила через ворота, у меня был шок, как будто лошадь ударила меня копытом в желудок.
В первый раз, когда это случилось, я упала на колени, и меня вытошнило.
Это было концом моих дней в горах.
Вместо того, чтобы бежать через горы два раза в день к столовой, теперь я шла по дорожке к автобусной остановке, как и все другие, под взглядами охранников на вышках.
Да, теперь у нас были охранные вышки, на которых, по крайней мере, два человека с пулеметами дежурили двадцать четыре часа в сутки. Паранойя росла по обе стороны забора. В апреле 1983 коммуна получила сообщение от Ошо.
Деварадж информировал его о неизлечимой болезни, называемой СПИД, которая распространяется по всему миру. Ошо сказал, что эта болезнь убьет две трети человечества и коммуна должна быть защищена.
Он предложил, чтобы во время занятий любовью использовались кондомы и резиновые перчатки, если только пара не была в моногамных взаимоотношениях, по крайней мере, два года.
Прессу позабавила эта новость и смехотворность необходимости защитных средств против почти неизвестной болезни.
Пять лет спустя, и после тысяч смертей американские медицинские власти проснулись, увидели опасность этой болезни и рекомендовали ту же самую защиту.
Сейчас у нас 1991, и в нашей коммуне каждый человек проверяется на СПИД раз в три месяца.
•••Когда Ошо отметил, что нет деревьев, Шила ему сказала, что есть сосновый лес в дальнем конце владений. Он так любил деревья, и он часто спрашивал меня: "Ты видела этот сосновый лес? Сколько там деревьев? Большие они? Как далеко он находится, я могу поехать туда?"
Однажды я поехала туда на мотоцикле, там совсем не было дороги. Ехать нужно было пятнадцать миль через сельскую местность, лес находился в небольшой долине на границе владений.
Для Ошо становилось все более опасно ездить вне Раджнишпурама, и начали делать дорогу к сосновому лесу. Это был медленный процесс.
Не успели работающие наметить дорогу, как они были переброшены на что-то другое, а потом начался дождь, и дорога была смыта. Десять миль были закончены к 1984, и каждый день Ошо ездил по дороге, приближаясь все ближе и ближе к неуловимому сосновому лесу.
Это была потрясающая поездка, но лес еще даже не был виден.
Ошо уехал до того, как дорога достигла леса, который он так хотел увидеть.
Миларепа и Вимал работали на дороге с начала проекта.
Они были близкими друзьями, и чувство юмора и невинность Вимала еще не достигли полного расцвета - это произойдет годами позже, когда он будет вызывать большой смех у Ошо и у нас, придя однажды на место нашего вечернего собрания (Будда Холл), одетый в сари как женщина (имитируя Манишу), а в другой раз он пришел на дискурс одетый в шкуру гориллы.
Но до того, как это произойдет, они работали вместе, строя небольшой хайвэй, за мили ото всех, чтобы их Мастер мог увидеть лес. Они работали над ним так долго и так решительно, что когда пришло время оставить это, они продолжали - только вдвоем.
В то время как все другие привозили назад машины, чтобы продавать их, они старались достичь соснового леса "просто в случае, если Ошо вернется назад".
•••По мере того, как шли недели и месяцы, энергию санньясинов было уже не удержать.
Уже было недостаточно стоять на обочине дороги и приветствовать Ошо намасте, когда он проезжал мимо.
Однажды пополудни, когда Ошо выехал на машине на прогулку, маленькая группа итальянских санньясинов стояла у дороги и играла для него музыку.
Он остановился на несколько минут, чтобы насладиться их игрой, и в течение недели по дороге через долину стояли одетые в красное музыканты, они танцевали и пели - от ворот Лао-Цзы, через небольшую дамбу и Пруд Басе, вдоль пыльной дороги, проходящей мимо Раджниш Мандир, через "нижний город" Раджнишпурам и вверх в горы.
Это было началом неистовых праздников, которые проходили каждый день в течение следующих двух лет, в слепящий зной и падающий снег.
Это был спонтанный взрыв радости людей, которые хотели выразить свою любовь Ошо единственным способом, которым они могли.
Со всего мира начали прибывать музыкальные инструменты, самыми любимыми были огромные бразильские барабаны; но были также и флейты, скрипки, гитары, тамбурины, всех размеров инструменты, которые надо было трясти, саксофоны, кларнеты, трубы - у нас были они все; а те, у кого не было инструментов, пели или просто прыгали на месте вверх и вниз.
Ошо любил видеть своих людей счастливыми, и он ехал так медленно, что мотор роллс-ройса пришлось специально отрегулировать.
Он двигал руками в такт музыке и останавливался около некоторых групп и музыкантов.
Маниша, которая была одним из медиумов Ошо и стала его "записывающим" (как Платон был для Сократа), была тоже здесь со своей маленькой группой празднующих.
Ошо останавливался напротив нее, и я видела, как она исчезала в безудержном, экстатическом циклоне цветных лент и радости.
Ее темные длинные волосы вились вокруг лица, ее тело прыгало в воздухе и все же ее темные глаза были молча направлены в глаза Ошо.
Ошо особенно много времени проводил около Рупеша, который играл на бонго, и видеть Ошо, который играл на барабанах через Рупеша, было чем-то из другого мира.
Несмотря на смесь музыки от группы индийского киртана до бразильцев, в этом была невероятная гармония.
Иногда нужно было два часа, чтобы проехать мимо линии празднующих, потому что Ошо не мог сопротивляться никому, кто действительно был в этом.
Машина подскакивала вверх и вниз, когда он двигал руками, и я всегда изумлялась, как у него хватает силы в руках продолжать это так долго.
В езде-мимо было столько же близости и силы как в любом энергетическом даршане; иногда я была вместе с Ошо в машине, и я могла видеть лица людей.
Если была какая-то причина, чтобы спасти эту планету, то она была в этом.
Даже люди, которые стояли в этой линии, не могли представить себе, как прекрасно они выглядели.
Я была часто полна слез и однажды Ошо, слыша как я шмыгаю носом, сказал:
"Ты простужена?" "Нет, Ошо, я плачу".
"Мммм. Плачешь? Что случилось?"
"Ничего, Ошо, просто это так прекрасно. Они не смогут разрушить это, правда?"
У Ошо было много проблем с зубами. Ему надо было лечить девять коренных каналов и он, конечно, старался извлечь максимум пользы во время лечения: под воздействием анестезии он говорил.
Для дантиста Ошо, Девагита, это было нелегкой задачей, работать со ртом, который большую часть времени двигался. Ошо наговорил на три книги.
Мы поняли, что это стоит записывать и записали все, что он сказал.
Эти три книги: "Проблески золотого детства", "Книги, которые я любил и "Записки сумасшедшего" - экстраординарны.
Когда однажды мы были на прогулке на машине, несколько ковбоев бросали камни в машину Ошо.
Они промахнулись, но я их хорошо рассмотрела. В это время машину Ошо сопровождали "силы безопасности", но никто из пяти охранников не видел, что случилось, хотя я и вызывала их по радиотелефону. После поездки я была вызвана в Джесус Гроув (дом Шилы) и говорила с людьми из сил безопасности.
