Бхагаван Раджниш - Новая алмазная сутра
Недостаточно было даже родиться в городе, по крайней мере, один из родителей должен был родиться здесь, чтобы вас приняли.
Так что я не была удивлена реакцией жителей Орегона на нас, хотя она была, конечно, чрезмерной и жестокой.
Крики местного священника: "поклонники сатаны, убирайтесь домой", футболки с надписью "Лучше мертвый, чем красный", с изображением ружья, направленного в лицо Ошо; бомба, которая взорвалась в нашем отеле в Портленде, все это было слишком.
Я не думала, однако, что все правительство будет реагировать с такой предубежденностью и так безответственно.
Наша коммуна была успешным экологическим экспериментом.
Когда мы прибыли, Раджнишпурам был бесплодной пустыней, и были предприняты все усилия, чтобы трансформировать ее.
Вода собиралась дамбами распределялась на поля, мы выращивали достаточно, чтобы коммуна могла обеспечивать себя.
Коммуна перерабатывала семьдесят процентов отходов - обычный город в Америке самое большее перерабатывает от пяти до десяти процентов, а большинство городов вообще об этом не заботится.
Мы следили за тем, чтобы земля и почва никак не загрязнялись.
Система сточных вод была устроена таким образом, что после того, как их закачивали в резервуар, они проходили систему биологической очистки и потом направлялись в трубу, проходящую по дну долины, откуда после системы многочисленных фильтров они направлялись для орошения полей.
Были спасены земли с сильной эрозией почвы, и в долине были посажены десять тысяч деревьев.
Многие из этих деревьев и сейчас стоят там, десять лет спустя, на прежде пустынной земле, и я слышала, что фруктовые деревья так обильно плодоносят, что их ветки ломаются.
В 1984 Ошо заметил:
"Они хотят разрушить этот город, из-за законов об использовании земли - и ни один из этих идиотов не приехал сюда, чтобы посмотреть, как мы используем землю.
Могут ли они использовать ее более творчески, чем используем ее мы?
И пятьдесят лет ее никто не использовал. Они были счастливы - это было «хорошее использование». Теперь мы создали ее. Мы самодостаточная коммуна. Мы производим нашу пищу, наши овощи... мы делаем все усилия, чтобы она была самодостаточной".
"Эта пустыня... каким-то образом видимо это судьба людей похожих на меня.
Моисей закончил дни в пустыне, я сейчас в пустыне, и мы стараемся сделать ее зеленой. Мы сделали ее зеленой. Если вы обойдете вокруг моего дома, вы не подумаете, что вы в Орегоне, вы будете считать, что вы в Кашмире".
"И они не приехали, чтобы посмотреть, что происходит здесь. Просто сидя в столице, они решили, что это использование земли и это против законов об использовании земли. Если это против законов об использовании земли, то ваши законы фальшивы и их нужно сжечь. Но прежде приезжайте и посмотрите, и докажите, что это против законов об использовании земли. Но они боятся приехать сюда...
("Библия Раджниша")
Спор о законах, об использовании земли двигался туда и обратно между верховным судом и низшими судами, до тех пор, пока мы, наконец, не выиграли дело, но было слишком поздно.
Коммуна была разрушена год назад.
Все санньясины ее покинули, и теперь было безопасно сказать, что наш город был законным.
Пока мы ждали решения суда, было невозможно начать какой-то бизнес или установить достаточное число телефонных линий, не становясь "коммерческой зоной".
Ближайшим городом был Антилоп, в нем было всего сорок постоянных жителей, он был расположен вдали от всего и окружен рощей высоких тополей.
Он был в восемнадцати милях, и мы пригнали туда трейлер, чтобы вести бизнес.
Один трейлер и несколько санньясинов, и нас обвинили, что мы пытаемся захватить город.
В страхе, они пытались применить антикорпоративные законы, но мы подали на них в суд и выиграли.
Это вылилось в безобразную драму, которая привлекала американцев больше, чем их последние газеты и телевизионные станции заинтересовались - Шила предстала как большая черная ведьма, а жители Антилопа представляли страхи каждого и участвовали в драме в роли пионеров защищающих свой дом.
Драма росла все больше и больше, и в конце концов в город приехало больше санньясинов, они избрали своего собственного мэра, перестроили дома, переименовали город в "Город Раджниша", потом повернулись и ушли назад в долину Раджнишпурама, и не заботились больше об этом.
В это время постоянные жители Антилопа были по-прежнему здесь, но их жизнь теперь имела значение. Они давали интервью по телевидению, и борьба продолжалась.
Шила начинала входить во вкус как звезда.
Ее просили выступать во многих телепрограммах, я думаю, из-за ее грубого поведения, например, когда она показывала палец вместо ответа на вопрос, это поднимало рейтинг.
К этому времени у нас было много новых санньясинов из Европы, которые никогда не видели Ошо. Для них Шила была Папой Римским.
На собраниях для всей коммуны она всегда была окружена молодыми людьми, смотрящими на нее с обожанием, только что прибывшими из коммун в Европе и готовыми хлопать в ладоши всему, что она скажет. Эти собрания пугали меня.
Я думала, как они должно быть похожи на молодежное гитлеровское движение.
Я удалялась в горы.
По мере того, как Шила усиливала свою борьбу с "внешним миром", началась борьба и внутри. Вивек и Шила однажды устроили вместе встречу в кафетерии Магдалена, чтобы убедить коммуну, что между ними нет трений.
Хотя встреча была гениальной идеей, и было очень трогательным, это только подтвердило подозрения каждого, что действительно, конфликт между ними существует.
Иначе, зачем собираться?
Вивек не верила Шиле ни на йоту и не давала ей ключ от дома Ошо.
Когда она приходила, чтобы увидеть Ошо, Шила должна была звонить Вивек, затем дверь открывалась точно в назначенное время и потом закрывалась за ней.
Шиле было также запрещено проходить через наш дом, чтобы войти в трейлер Ошо, она должна была использовать боковую дверь.
Это было связано с тем, что она всегда создавала проблемы, когда проходила через наш трейлер, но, конечно, это ее выводило из себя, она чувствовала себя оскорбленной.
Это был вопрос о том, кто обладает властью.
Шила никогда бы не сказала Ошо об этих ссорах по видимым пустякам, потому что она обладала достаточным умом, чтобы понять, что его решение уменьшило бы ее власть.
Я никогда не говорила ему, потому что по сравнению с тем, как рос Раджнишпурам, это казалось мелким.
Я была под властью иллюзии, что по крайней мере, если Шила будет рассерженная и неприятная с нами (имея в виду людей, которые жили в его доме), мы будем выходом для ее гнева и она будет вести себя хорошо с оставшейся частью коммуны.
Я была наивна.
Я не могу припомнить, чтобы я страдала в Раджнишпураме, несмотря на то, что я работала по двенадцать часов в день и количество правил о том, что было можно делать и чего нельзя, возрастало.
Я вспоминаю, однажды Ошо спросил меня, не устала ли я, и я ответила, что я не могу даже вспомнить, что значит быть усталой.
Я думаю, что все были в блаженстве.
Простите, но я никогда не чувствовала, что это было трудное время.
Погруженные в сон, мы позволяли, чтобы нами управляла группа людей, которые разрушали наше понимание и иногда создавали страх, для того, чтобы контролировать, но потребовалось время, чтобы это всплыло, а пока мы наслаждались сами собой.
Если вы соберете группу санньясинов вместе, общим знаменателем будет смех.
Вивек, однако, много страдала.
Это было начало гормонального и химического дисбаланса, который выражался в приступах депрессии.
Я также думаю, что она была такой чувствительной, что ее интуиция по поводу Шилы и ее банды сводила ее с ума.
Она была склонна к депрессии, и иногда была в черной дыре по две, три недели.
Мы старались сделать все, что могли, чтобы помочь ей, но ничего не помогало, кроме как оставить ее одну, и это было то, о чем она просила с самого начала.
Она решила покинуть коммуну.
Она попросила Джона, ее друга, одного из "Голливудской группы" - маленькой группы санньясинов, которые была с Ошо в Пуне, и сейчас покинули свою роскошную жизнь в Беверли Хиллз, чтобы принять участие в великом эксперименте, чтобы он довез ее до Салема, который был примерно в двухстах пятидесяти милях, и она бы села на прямой самолет в Лондон.
Они проехали восемнадцать часов через снежный буран, при нулевой видимости, при этом на дорогах был гололед. Но она успела.
Джон проделал свой опасный путь обратно в коммуну и до того, как он прибыл, Вивек позвонила из Англии, где она провела несколько часов со своей матерью, что она хочет вернуться в коммуну. Ошо сказал, да, конечно, и Джон должен был встретить ее в аэропорту, потому что именно он провожал ее.
