Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова
Время, лицо и образ речи.
Но так как ты просил разрешения, то прими с благоразумием. Изречение Златоуста в похвальном Слове святому Роману «Наш Христос стенами не ограничивается (ού περιγράφεται)» надобно принимать не просто, но узнав, с кем беседуя он сказал это[1180]; ибо в беседах должно обращать внимание и на время, и на лицо, и на образ речи: время – потому что не одно и то же заповедано и древним, и находящимся под благодатью; лицо – потому что иное свойственно еретику, а иное православному; образ речи – потому что не одно и то же говорить догматически и предлагать простейшую речь. С кем же беседовал Златоуст? С православным ли, выставлявшим икону Христову? Нет, а с язычником, который приписывает превысшей Причине всего свойства самых низших существ, по замечанию божественного Дионисия[1181], и полагает, что Она нисколько не превышает [Col. 1244] составляемых им безбожных и разнообразных изображений. Поэтому хорошо и совершенно справедливо сказал отец: «Наш Христос стенами не ограничивается»; надобно подразумевать: по Божескому естеству, в противоположность его богам, помещаемым на стенах и там заключаемым, не имеющим в себе ничего иного умопостигаемого, кроме того, что представляется взорам смотрящих. У них есть глаза, но не видят; есть уши, но не слышат; есть руки, но не осязают; есть ноги, но не ходят; есть ноздри, но не обоняют, как они обличаются пророком (Пс. 113:13–15).
Человечество Христа.
А наш Христос есть не только человек в собственном смысле и истинно по видимому образу, так как Он сделался подобным нам по всему – и по телу, и по душе, и по возрасту, и по всем другим свойствам человеческой природы, кроме одного греха[1182], но и Бог по естеству и (536) по истине, один и Тот же – то и другое. Например, скажу так, как говорит в одном месте сам Златоуст: «Он долу утомляется, а горе управляет стихиями; долу алчет, а горе наводит дожди; долу повинуется, а горе производит громы; долу предстоит пред судилищем, а горе созерцает все»[1183]. Поэтому он и сказал язычнику: «Наш Христос стенами не ограничивается», и не думал, что надобно точнее объяснить это изречение ради ныне свирепствующей ереси. Но ясно, что утомляющегося, алчущего, повинующегося и предстоящего пред судилищем святой, без сомнения, представлял изображаемым по телесному виду или на стене красками, или на картине; объяснять же предметы столь очевидные ему не было причины. Ибо если он видел бесплотного Ангела на иконе, как говорит он, то неужели не созерцал воплотившегося Христа изображаемым на иконе? Безумно думать что-нибудь подобное об этом святом. Итак, если они пользуются им во свидетельство своего нечестивого учения, то почему отвергают его же, не допуская изображений Ангела или кого-либо из богоносных мужей, тогда как Златоуст в одном месте говорит: «Как вы поступали с его именем, так поступали и с его изображением (то есть святого Мелетия), и многие начертывали этот святой образ и на перстнях вместо камней, и на стаканах и чашах, и на стенах брачных чертогов, и везде»[1184]? Однако они не позволяют и его слушать.
Относительно сказания о святом Панкратии[1185]: если неизвестно, кем оно написано, что из этого? Почти все сказания о мучениках не имеют таких надписей, и, однако, они подлинные, и оттуда исходят учители, составляя похвалы в честь мучеников. Святой Панкратий почитается в Сицилии, в величайшем храме, в котором, говорят, бывали и знамения. Таким образом, не принимающий сказания, очевидно, вместе восстает против мученика.
Об этом так в немногих словах. Ты же, сын мой, будь здоров и [Col. 1245] спасайся и далеко отходи от Григория, чтобы он не погубил тебя при неосторожности.
387. К затворнице (II, 43)[1186]
(537) Я прочел письмо твоего благочестия. Но для чего похвала, которую высказала ты нам, чуждым всего доброго? Для чего и требование назидательного слова от нас, которые не в состоянии напоить себя самих, не только что источать потоки (ср. Ин. 7:38) еще и для других? Впрочем, так как написано: всякому, просящему у тебя, давай (Лк. 6:30), то прими несколько слов от нашего убожества. У тех, которые обращаются к общественной жизни, око ума не может быть так чисто, чтобы беспрепятственно взирать на красоту славы Божией, слепотствуя от плотского пристрастия, как бы от некоторого гноя. А для нас, которым должно отречься от всего и заповедано взять один только крест Христов, удобно созерцать Бога, то есть ничего иного не иметь и не думать, кроме того, как бы угодить Господу, служить Ему чистым сердцем, отвергнув всякое плотское расположение. Да будет же ограда вашего заключения городом Божиим, украшенным добродетелями, как бы золотом, с ключами не только по телу, но и по духу! Итак, вам надлежит удаляться от лицезрения мужчин, привязанности к кровным [родственникам], дружбы ко всему миру, а обращаться самим между собою и иметь одну душу и одно сердце по примеру веровавших в начале при апостолах (Деян. 4:32). Игумения пусть игуменствует так, как бы представляя образ Христа, наперед делая, а потом таким образом и уча (Деян. 1:1), ничего не опуская на деле показать из того, что заповедано. Подчиненная должна слушаться и покоряться так, как бы исполняя послушание Самому Христу. Где есть это, там плод всякого доброго делания, а где нет, там совершенно противное – отдельные сборища, ссоры, наушничества, самообогащение, надменность, пристрастие как одной к другой, так и ко внешним, или родственникам, или другим соблазнам.
Послушание игумении.
Таково в немногих словах напоминание об этом. Я же, смиренный, увещеваю вас иметь вместе с жизнью и чистую веру, ни в коем случае не вступать в общение с христоборной ересью, которая (538) нисколько не отличается от иудейства, отвергая спасительное Домостроительство Христово чрез отвержение досточтимых икон и Самого Христа, и Богородицы, и всех святых; ибо образ тождествен с первообразом по чести и поклонению, как, например, самый Животворящий Крест и изображение (του τύπου) его. Итак, не отрицайтесь Христа вы, носящие Христа в святом одеянии, чтобы чрез это не погубить столько трудов, которые вы переносите, проводя девственную жизнь с уединением, и не стать – о чем, о, если бы не мыслить, не говорить! – на стороне противной, но, зная, что ни жизнь без правой веры, ни вера без божественных дел не может спасти, сияйте тем и другим [Col. 1248] во славу Божию, к хвале Церкви, к достижению обетованных вечных благ, молясь и о нас, грешных, чтобы нам спастись.
Ни жизнь без правой веры, ни вера без дел.
388. К чаду Симеону (II, 44)[1187]
Хотя поздно, однако я получил письмо твое, сын мой, и возблагодарил Господа за твое оправдание, благоразумие и спасение, за то, что ты сохраняешь и столь многих братьев от сетей еретиков, терзающих не тела, но души, впрочем, и самые тела – ударами и смертями, которые они причиняют. Будь здоров, возлюбленный сын мой, мужайся, руководи братьев твоих, показывай то, что относится к истине, побуждай к мученичеству. Таково время, хотя и укрываетесь вы законно. Ибо подвергать самого себя искушению, о чем желал ты знать, значит то же, как если бы кто-нибудь по собственному побуждению выдал себя убийцам. Если же святой (539) Гордий, равно и некоторые другие из мучеников, самопроизвольно выходили [на мучения], то требовали этого обстоятельства, так как случилось, что никто [не осмеливался] прямо говорить, и безбожие сильнее разгоралось[1188]. Притом они чистым сердцем созерцали Бога и от Него были побуждаемы. Так и великий Предтеча с опасностью для себя обличал Ирода (Мф. 14:3-12). И теперь по благодати Божией много поборников и мучеников; но выдавать [самого себя] – дело незаконное.
Весьма радуюсь, что и другие отцы сочувствуют тебе, которых имена – в книге жизни (Флп. 4:3), которых я приветствую чрез тебя и прошу святых молитв их в помощь [для достижения] спасения. О, если бы и от брата Ипатия ты получил нечто хорошее. Братия в нуждах полезни да будут, заповедует Писание (Притч. 17:17). А от нашего смирения никакой пользы, хотя ты и превозносишь нас из любви. Так как ты желал [получить] и огласительное поучение, которое я составил для всех братий, то теперь посылаю его и тебе. Ты же молись непрестанно о моем спасении.
Кубок я получил, и пусть он будет живейшим напоминанием о тебе. Девятерицу братьев моих и сыновей приветствую, усерднейше прося и их молитв. Брат Николай, заключенный со мною, приветствует тебя со всеми. Благодать с вами. Аминь.
389. К игумену Василию (II, 45)[1189]
С удовольствием я прочел письмецо твое, святой отец, как предложенное от чистого сердца; впрочем, похвалам не радуюсь я, (540) как чуждый сказанного. Лучше ты сам, если угодно, молись, чтобы мне приблизиться к твоему жребию и состоянию.
Об этом так. Да будет по слову твоему, чтобы угодил Богу брат Ипатий и всякий другой из подвизающихся, чтобы чрез них и нам, смиренным, снискать благоволение Божие. На вопрос о впадших в грехи естественные или противоестественные [Col. 1249] такой ответ: истинное покаяние узнается по плодам его[1190], именно: отлучение от Святых Таин по правилам, вместе с соблюдаемым воздержанием, доставляет отпущение грехов и без бичеваний и мученичества. Ибо пока не затворены двери для нас, как написано (Лк. 13:25), а затворяются они смертью; даже если в последний день жизни последует истинное покаяние, то оно спасает обратившегося от греха. Так определил Бог через богослова Иезекииля (Иез. 33:12); такого человеколюбивого Бога мы имеем, Который и разбойника, издавна и до крайности бывшего таким, водворил [в обитель Свою] в один час (Лк. 23:43), и мытаря также оправдал (Лк. 18:13–14). Если же, как было недавно, согрешивший выдаст сам себя и примет удары на спину свою и еще что-нибудь другое большее, то кто станет сомневаться, простится ли ему грех? Смерть при исповедании Христа делает в собственном смысле мучеником Господним. Но, может быть, речь об епитимии. Поэтому если кто подвергнется мучениям, но не смерти, то от налагающего епитимию должно быть определено, насколько можно облегчить ее ради страданий, даже не на целую ли половину. Ибо нам определить это невозможно.
