Бенгт Хеггланд - История теологии
да как положение об аналогии во многом напоминает средневеко-
вую, прежде всего томистскую, традицию.
Влияние идеи аналогии приводит к тому, что учение Кальвина о
предопределении обретает иной характер и оформление, нежели у
Лютера. У Кальвина они введены в само учение об обретении
спасения, в то время как Лютер в этом контексте подчеркивает,
что нужно отвернуться от скрытого Бога и придерживаться
явленной воли Божией, действительного для всех примирения во
Христе.
Именно здесь лютеранская традиция отвергает кальвинистскую
идею предопределения: вместо представления о двойном предоп-
ределении приводятся места Писания, говорящие о воле Божией к
всеобщему спасению или о примирении всего мира (1 Тим. 2:4; 1
Ин. 2:2).
В своем учении о предопределении, как и в других представле-
ниях, Кальвин основывается прежде всего на принципе Писания:
теология должна представлять то, что заложено в Библии. Идея
богудухновенности Писания обретает форму учения о диктовке
Святого Духа, о безошибочной передаче Слова посредством
людей, записавших слова Библии. Обычно Кальвина называют
основоположником ортодоксального учения о богодухновенности.
Едва ли это верно, поскольку соответствующие теории
существовали уже в древней церкви. В более поздней
кальвинистской традиции учение о богодухновенности обрело иную,
в большей степени механистическую, форму, нежели в
лютеранской ортодоксии, но вопрос о том, правомерно ли
приписывать это учение о механистическом вдохновении Кальвину,
остается спорным.
Ветхий Завет занимает у Кальвина иное положение,
нежели в лютеранском богословии: обрядовый закон Моисеев
отменен с пришествием Христа. Однако ветхозаветный
нравственный закон остается действительным и для христиан. Они
подчиняются ему и должны вести себя в соответствии с
предписаниями, которые можно прочесть из проповеди Закона в
Библии. Также жизнь общества должна быть организована
согласно руководству библейских законов. Следовательно, для
Кальвина Моисеев Закон в определенной степени остается
действительным.
Несмотря на положение, которое Закон занимает у Кальвина,
Кальвин резко подчеркивает, что наша праведность перед Богом
состоит не в делах Закона и не обновлении, происходящем под
действием Духа. Здесь он выступает против Озиандера, а также
222
критикует Августина. Он определенно подчеркивает юридическое
или вмененное оправдание.
У Кальвина проявляется тенденция представлять освящение как
цель оправдания. Освящение в свою очередь воспринимается как
средство для умножения славы Божией. Человек должен своим
поведением в строгом соответствии с божественным Законом сви-
детельствовать о вере и тем самым укреплять уверенность в том,
что он принадлежит к числу избранных. Таким образом, Закон
становится нормой освященной жизни. Закон Божий — это вечный
порядок и непосредственное выражение воли Божией. Поэтому он
должен также распространяться на рожденных свыше и
представлять правила для их действий. Соответствие воле Божией
является целью освящения.
Для кальвинистского благочестия характерны строгое воздер-
жание и усердный труд. Эту черту называют «мирской аскезой»,
которая в протестантских землях заменила монашескую аскезу.
Однако в кальвинизме практическая верность долгу и открытость
по отношению к миру соединились с подчеркиванием отчужден-
ности от мира и важности потустороннего существования как един-
ственной существенной цели жизни человека.
Кальвин проводит различие между видимой и невидимой
церковью. Последняя представляет собой сообщество избранных.
Признаками видимой церкви являются Слово, Таинства и
церковная дисциплина. Устройство общины должно следовать
определенным предписаниям, заимствованным из Библии (так,
существуют четыре служения: пасторы, учителя, пресвитеры и
диаконы). Задачей церкви также является тщательный надзор за
состоянием нравственности, «spiritualis jurisdictio».184 Этой
церковной дисциплине также содействуют мирские власти, которые
должны поддерживать истинную религию, наряду со своим долгом
заботиться о внешнем порядке. Власть — это Божий слуга. Она
должна повиноваться учителям по всем вопросам, относящимся к
религии и морали.
Церковно-политическая программа, которую Кальвин смог об-
разцово претворить в жизнь в Женеве, отличалась строгой органи-
зацией и тщательным надзором за состоянием нравов. Неумолимая
строгость, с которой власти надзирали за отклонениями от
вероучения, со стороны Кальвина объяснялась не столько деспо-
тической жаждой власти, сколько беззаветным стремлением к ис-
тине Евангелия. Самый известный (но далеко не единственный)
суд над еретиками в Женеве под властью Кальвина был тот, на
184 «Духовное правосудие». — Прим. перев.
223
котором антитринитарий Мигель Сервет был приговорен к сожже-
нию на костре за свои отклонения от вероисповедания церкви.
Вслед за учением о предопределении, важнейшим предметом
разногласий между лютеранством и кальвинизмом является пони-
мание Причастия. Кальвин прежде всего выступает против люте-
ранского понимания Причастия потому, что согласно ему хлеб
воспринимается как тело Христово в смысле субстанции, не до-
пуская образного толкования слов установления, а также потому,
что тело Христово согласно лютеранскому учению бесконечно и
вездесуще, не ограничено местом («extra locum»).
Однако, Кальвин ни в коей мере не придерживается чисто сим-
волического толкования Причастия: для него в Причастии проис-
ходит действительная сопричастность телу и крови Христовой. Но
поскольку тело Христово находится на небесах, ограничено мес-
том, оно не может телесным, «существенным» образом
присутствовать в элементах. Телесное присутствие также и не
нужно в Причастии. Ведь Дух Христов может соединить
верующего с находящимся на небесах Христом. Ибо Дух не
ограничен и Он может соединить то, что отдалено в
пространственном отношении. Следовательно, через посредство
Духа верующие становятся сопричастны плоти и крови Господа и
тем самым им дарована жизнь. Это «communio» происходит в
Причастии под символами хлеба и вина.
Как видно из вышеизложенного, в своем учении о Причастии
Кальвин исходит из иной основной идеи, нежели Лютер. Он пред-
ставляет себе небеса, где находится тело Христово после Вознесе-
ния, как определенное ограниченное пространство за пределами
земной сферы. Тело Христово не может быть сопричастно беско-
нечности, характерной для Божества, но ограничено
пространством. Когда говорится о присутствии тела Христова в
Причастии или о сопричастности ему верующего, речь не может
идти о телесном присутствии или о телесном вкушении тела и
крови Христовой, но лишь о духовном присутствии или о духовном
вкушении. Речь идет об общении веры или Духа с вознесшимся на
небеса Христом.
Исходя из предпосылок Кальвина, следует предположить, что
лишь верующие получают дары Причастия («manducatio
fidelium»).185 И эта сопричастность наступает через духовное
вкушение, то есть через общение веры со Христом, символом чего
является причастная трапеза («manducatio spiritualis»).
И наконец, Кальвин выступает против буквального толкования
слов установления. Конечно же, для него речь идет также о своего
185 «Вкушение верными». — Прим. перев.
224
рода реальном присутствии Христа в Причастии, но сами элементы
рассматриваются лишь как символы духовного общения, отно-
сящегося лишь к вере.
Резкое различие между духовным и телесным также
характерно для кальвинистского понимания, которое позднее было
выражено в формуле «finitum поп сарах infiniti» (конечное не может
вместить бесконечное).
25. РЕФОРМАТСКАЯ ТЕОЛОГИЯ ДО СИНОДА В ДОРДРЕХТЕ
из книги БЕНГТ ХЕГГЛУНД - ИСТОРИЯ ТЕОЛОГИИ
(1618-1619 гг.)
Лишь со временем Кальвин стал самым видным
представителем того направления христианства, которое обычно
называют его именем. Термин «кальвинист» был, кстати, впервые
использован оппонентами-лютеранами в XVI веке, тогда как
церкви, принявшие кальвинистское вероисповедание, обычно
называла себя «реформатскими». Эти церкви сложились под
влиянием целого ряда богословов наряду с Кальвином. Здесь не
существовало единого вероисповедания, как в лютеранстве.
Вместо него появились различные вероисповедные произведения,
