Д. Джекман - Послания ап. Иоанна
Опираясь на сказанное, можно найти правильный ответ на вопрос: к чему относятся слова И вот, с которых начинается стих 19? Можно посчитать, что они завершают мысль о необходимости выполнять заповедь Божью — «любить делом и истиною». Но вероятнее всего, что таким образом Иоанн начинает новую мысль. Несомненно, такое толкование лучше согласуется со вновь и вновь повторяемыми словами Иоанна о том, что наша уверенность основывается не столько на субъективных ощущениях, сколько на работе, совершаемой в нашей душе истиной и любовью Бога.
Конечным результатом такой уверенности является дерзновение (ст. 21), с которым мы можем обращаться к Богу в молитве. Я не думаю, что в стихе 21 Иоанн хочет сказать: «Существуют такие христиане, сердце которых никогда не осуждает их, и поэтому они могут иметь дерзновение к Богу». Более вероятно, что смысл его слов состоит в следующем: если мы, прислушиваясь к осуждению своего сердца, пытаемся понять, на какие ошибки оно указывает нам (даже если их было достаточно много в течение дня), делая это в свете Божьей истины и любви, мы можем сохранять уверенность в том, что Господь принимает нас, несмотря на все наши промахи, и, следовательно, у нас есть все основания обратиться к Нему с молитвой. Мы не должны бояться. Всегда можно смело прийти к Богу и откровенно рассказать Ему обо всем. Мы можем, не таясь, искренне и честно излить Ему свою душу, не скрывая от Него ни своих нужд, ни просьб.
Это дерзновение жизненно важно, если мы хотим, чтобы наша молитва приносила реальные плоды. Легко впасть в полное излишнего напряжения состояние, когда кажется, что между нами и Богом выросла непреодолимая стена. Бывает, что мы жестко осуждаем себя за свою нынешнюю неспособность стать лучше. Мы так расстраиваемся из–за своего бедственного положения, что возникает ощущение, будто мы утратили свет Божьей любви. Часто это всего лишь извращенная форма гордости. Но если мы действительно пребываем в Боге, то можем просить Его о чем угодно и получим это (ст. 22). В этом случае наша уверенность основывается не только на данных нам в Божьем Слове обещаниях, которые сами по себе и прекрасны и милосердны. Наша уверенность основывается также и на понимании того, что Бог относится к нам как к Своим дорогим, любимым детям и неустанно, день за днем, отвечает на наши молитвы. В этих взаимоотношениях нам нужно учиться открытости.
Однако вторая часть стиха 22 привлекает наше внимание к другому типу сомнений, которые часто овладевают нами.
2. Недостаток послушания (ст. 22б–24)
Если ответ Бога на наши молитвы зависит от того, в какой мере мы повинуемся Ему и «делаем благоугодное перед Ним» (потому что соблюдаем заповеди…, ст. 22), то как вообще у нас может возникнуть «дерзновение» обращаться к Нему с молитвой? Наше повиновение Ему никогда не бывает полным. Даже наиболее развитые духовно христиане не способны окончательно избавиться от пережитков прошлой, дохристианской жизни. Это, конечно же, не может быть «благоугодно» нашему Господу. В самое деле, именно величайшие святые лучше, чем кто–либо другой, отдавали себе отчет в собственной греховности. Однако этот факт не может быть использован в качестве довода. Можно ли рассчитывать, что Бог откликнется на наши молитвы, если наши просьбы не соответствуют Его желаниям? И как смеем мы обращаться к Нему с подобными просьбами, если они идут вразрез с Божьей волей, высказанной в Священном Писании? Итак, мы сравниваем удивительные, захватывающие возможности, которые открывает перед нами стих 22 —'• и чего ни попросим, получим от Него — с нашим обычным, часто разочаровывающим опытом. Именно им мы объясняем свою неспособность повиноваться Богу в полной мере.
Наша ошибка состоит в убеждении, будто Бог отвечает на наши молитвы в зависимости от того, в какой степени мы Ему повинуемся. Иоанн же пытается растолковать нам, что уже сами просьбы, с которыми мы обращаемся к Богу, должны учитывать уровень нашего повиновения. С одной стороны, очевидно, что великолепные обещания, данные нам в связи с нашими молитвами и просьбами (см. также Ин. 14:14,16–23), вовсе не означают, что мы можем получить от Бога все, что пожелаем. Если бы дело обстояло именно так, Бога можно было бы назвать снисходительным, но, вряд ли, — любящим. Даже по обычным человеческим меркам, ни один отец не выполняет любую прихоть своего ребенка. Он отлично представляет себе, в какого избалованного, эгоцентричного человека тот превратился бы при таком воспитании. Кроме того, ребенок может хотеть вредного для себя. В таком случае у любви есть один ответ: «Нет». Если бы Бог исполнял все наши желания и капризы, даже гибельные для нас, то кто осмелился бы когда–либо молиться снова? Как и дети, мы часто не понимаем, что для нас лучше. И в то же время, исполнение наших просьб, высказанных в молитве, не происходит по принципу услуга за услугу, когда Бог вознаграждает нас в зависимости от того, что мы можем Ему «предложить» и насколько мы угодны Ему. Молитва — это способ выразить наши просьбы к любящему небесному Отцу, Которому в равной степени доставляет удовольствие и выслушивать Своих детей, и отвечать им. Он отвечает на молитвы мудро, руководствуясь тем, что лучше для нас, или, говоря словами Иоанна (см. далее 5:14), «по воле Его». Понятый таким образом, стих 22 не столько порождает сомнения, сколько ободряет. Если мы стараемся поступать так, как угодно Богу, руководствуясь Его истиной и любовью, то наши желания перестают противоречить Ему. Мы волей–неволей начинаем хотеть, чтобы наша жизнь, так же, как и жизнь других, протекала «по воле Его», а не в соответствии только лишь с нашими собственными эгоистичными желаниями. Чем прочнее мы, как послушные дети, укореняемся в таком подходе, тем чаще обнаруживаем, что и просим, и получаем то, что угодно Богу.
Чтобы дополнительно подбодрить нас, Иоанн суммирует все заповеди, которые мы должны соблюдать, сводя их к одной, включающей в себя все остальные. Мы находим ее в стихе 23. Она состоит из двух, уравновешивающих друг друга и одинаково существенных составляющих: А заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга.
В понимании Иоанна, это приемлемый для христианина минимум веры и знания. В этом стихе кратко изложена вся суть учения Иоанна. Поэтому он является точкой опоры, на которой держится все Послание. В нем заключены две основные мысли: Бог, Который есть свет, открыл нам Себя в вечных истинах Своего Слова, записанных в Священном Писании, и воплотился в Сыне. Это единственная и окончательная реальность. Он требует от нас лишь одного — веровать. Греческий глагол, соответствующий слову веровать, в первоисточнике стоит во времени, которое указывает на однократное действие, совершившееся в конкретный момент времени в прошлом. Поэтому точнее было бы перевести: чтобы мы уверовали. Но Бог, Который есть любовь, призывает нас позволить Его любви наполнить всю нашу жизнь, чтобы через нас она изливалась на других в практической помощи и жертвенной самоотдаче. Вот почему глагол любили употреблен во времени, указывающем на постоянность действия; любовь — это постоянно проявляемое доказательство приверженности Богу. Вера и любовь идут рука об руку.
Но Иоанн не ограничивается этим. Он дает определение подлинной вере. Не исключено, что, делая это, он имеет в виду, в частности, учителей–гностиков. В написании Иоанна глагол pisteuo (верить) используется в такой форме, которая означает «верить во что–то истинное, достойное, делающее честь». В тех случаях, когда Иоанн имеет в виду «личную приверженность кому–то», он, как правило, использует глагол в форме pistiuo eis, «верить в». Д–р Маршалл, рассматривая этот вопрос в своих комментариях, делает следующий вывод: «Основное ударение здесь делается на то, какая вера считается правильной: читатели должны верить во имя Иисуса Христа, Сына Божьего. Дело в том, что с именем Иисуса связано множество распространенных лжеверований. Верить во имя Иисуса означает верить в то, что Его имя символизирует собой Божественные силу и власть. Его имя неразрывно связано с Богом. Так что это вопрос не частный. Речь идет о вере в Того, Кто является объектом нашего христианского вероисповедания»[37]. Таким образом, настоящий христианин соблюдает обе заповеди — веровать и любить. В нашем мире достигнуть этого несравненно труднее, чем преуспевать в грехе и поддаваться его растлевающему воздействию. Но упорное стремление к соблюдению этих заповедей уже само по себе является наиболее важным признаком подлинной веры.
Сказанное подводит нас к последнему стиху этой главы. Духовная жизнь («пребывание во Христе») и повиновение поддерживают и подкрепляют друг друга. Иоанн собирает воедино все темы, которые мы уже исследовали вместе с ним — тему общения с Богом (1:6–7) и тему пребывания во Христе (2:24–28), которое достигается соблюдением Его заповедей (2:3–8). Он вновь подчеркивает, что это не туманная идея о чем–то сверхдуховном, не бессодержательный мистицизм. Любой может претендовать на какие–то якобы «мистические» переживания. Здесь все очень конкретно и ясно: вера (Иисус — Сын Божий во плоти) и поведение (мы должны любить друг друга). Поражает убежденность, с которой Иоанн говорит не только о нашем пребывании в Нем, но и о том, что Он пребывает в нас. Это именно то, что обещал Господь наш Иисус. «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое». (Обратите внимание на то, что вновь те же две составляющие — вера и любовь — взяты в сочетании.) «Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23).
