Арчака - Образы Будущего. Размышления об откровении Шри Ауробиндо и Матери
Последовательное восприятие и рассмотрение объектов – физических или каких-либо иных – является, таким образом, неизбежным свойством нашей умственной деятельности, неизбежным для нас, но не единственно возможным вообще для всех форм сознания, будь то планетарного или вселенского масштаба. Иначе говоря, то, что мы называем Временем, есть только один из способов выразить нечто гораздо более значительное и сложное. Те цели, к которым сегодня так спешит Наука, найдут свое выражение в одних лишь научных заключениях и выводах. Но когда мы открываем для себя, что Время, являющееся для нас переживаемой в опыте реальностью и всегда простирающееся по отношению к нашему мгновенному состоянию в двух направлениях («вперед и назад»), есть реальность только для нас, тогда в вопросе о Времени речь должна идти не просто о некой отрасли знания, занимающейся этим предметом, но о всем нашем существе в его отношении ко Времени.
Если Время может быть воспринято и подвергнуто анализу в соответствии с иными нормами, чем те, которыми оперирует земной разум, то из этого вытекает, что все связанное с деятельностью земного, а в конечном рассмотрении, – и космического разума, может изменить свое значение для нас. В качестве одного из ближайших примеров можно указать на такой сформулированный в области разума принцип, согласно которому в некий момент времени мы вынужденно и неизбежно совершаем действия, зависящие от содеянного нами прежде, и соответственным образом должны быть наказаны или вознаграждены как здесь, в этом мире, так и в мире ином (хотя при таком взгляде на вещи непременно должен был существовать и такой момент, точнее, период времени, когда нас еще не было и мы вообще не могли совершать никаких действий, и тогда самое первое, что мы сделали и что должно было определить весь дальнейший ход событий нашей жизни, никоим образом не могло зависеть от нас).
Вера в этот закон составляет основу всякой нашей индивидуальной и коллективной психологии, наших религий, нашей морали и политики. Во любом нашем поступке, чувстве, мысли подспудно присутствует ее слепой голос, указывающий нам, что есть Добро, а что Зло, как будто бы каждое из них было бы само по себе чем-то абсолютным, безусловным, тогда как и то и другое есть не более чем выражение – и притом весьма несовершенное – нашего восприятия Времени.
Однако для всякого, кто сумел развить свое сознание выше такого уровня, голос этот умолкает. Про такого человека говорят, что он достиг освобождения, избавился от кармы. Он становится йогом, пророком, мудрецом, ибо Время для него уже не то, что для обычных людей, он разорвал свои путы. В ходе своей аскезы подвижник погружается в Вечность и Бесконечность, черпая оттуда свет, в котором постепенно – а возможно, и в единый миг – сгорает все, что было отпечатано в памяти, и человек перестает воспринимать ход вещей так, как воспринимал прежде. Или, говоря точнее, всякий ход вещей прекращается для него. Он чувствует, что погружен в Вечность. И все для него освещено светом знания, большего чем просто рассудочное знание, чем чувственные впечатления, светом знания, которое является непосредственным и неопровержимым восприятием иной реальности, что выражается также в естественном для него и совершенно ином, по сравнению с обычными людьми, особом понимании того же окружающего мира.
В жизни он действует, но действия его уже не подчиняются никакой ментальной регуляции, они уже не измеряются жесткими мерками категорий Добра и Зла. Он просто действует, и говорить здесь не о чем. Или, возможно, следовало бы все же сказать, что, будь его действия даже наихудшими, они были бы все-таки действиями Бога? Но как бы то ни было, что это за состояние, определяющее поступки такого человека: подлинное откровение, снимающее последнюю завесу в человеческом сознании, или же погружение во тьму неведения? Дар мудрости или падение в безумие? Но каков может быть ответ, если здесь терпит фиаско весь человеческий опыт? Для человека на этом пути наступает, так сказать, умственная смерть, если у него не достанет силы выдержать шок, случающийся при переходе в иное состояние.
Говоря по правде, совсем немногие из нас способны в психологическом отношении пережить внезапно открывающуюся божественную истину, согласно которой Зла вообще не существует и никогда не существовало. Все совершалось по воле Существа, обладающего высшим сознанием и абсолютной свободой, Существа, для которого Зла не существует вообще. Наука в этом вопросе совершенно бессильна, ибо здесь мы имеем дело с тем пределом, где с неизбежностью заканчивается власть самой идеи Времени. За всем потоком событий и явлений окружающего мира стоит некое существо, обладающее абсолютным покоем и волей, всевидящее, всеведущее, существо, с которым мы стремимся установить сознательную связь с того момента, когда, желая постичь сущность Времени, мы начали прикладывать усилия, чтобы научиться управлять им и возвыситься над ним. Бог? Что же, если угодно, можно сохранить это слово, отбросив, однако, все те хитрости и уловки, которыми религия снабжает обозначаемое этим словом понятие и которые только отдаляют нас от Него, в то время как нам нужно искать Его в себе. Тогда загадка разрешается, ибо знание должно прийти к нам из глубин нашего существа, оно должно прийти в результате естественного и органичного духовного развития. Поднявшись выше того состояния сознания, которому свойственны общепринятые представления о Времени, мы обнаруживаем, что оказались по ту сторону Добра и Зла. При этом мы получаем также, как само собой разумеющееся, естественное восприятие единства всей вселенной, в которой все совершается Богом. Он – единственный автор всех событий, какого бы масштаба они ни были. Он – полный властитель того измерения, что не подвластно Времени, в пространство которого Он постоянно и навечно проецирует Себя в виде неисчислимого множества своих созданий. По всей видимости, подобного рассуждения достаточно, чтобы утверждать, что все человеческое – все наше неведение, все наши ошибки, надежды, устремления, – все это, равно как и сияние звезд, есть дело Бога. Мы можем здесь же добавить, что вообще Все Сущее есть единое Божье действо. И это легко объяснимо, ибо может ли обладать подлинным бытием какое-либо иное дело?
Выход за границы Времени имеет еще одно следствие, помимо двух упомянутых, которые оно подкрепляет. Именно, если вселенная едина – хотя по видимости населена бесчисленным множеством созданий, так что между всеми ними есть определенная связь и ни одно не может считаться существующим самостоятельно, само по себе, – то это означает, что есть лишь одно Бытие и все мы неизбежно причастны ему, а наша цель – воплощать его все более и более полным образом, по мере того, как мы приближаемся к уровню сознания, позволяющему воспринимать это Бытие.
Именно в этом постоянно совершенствующемся воплощении Невыразимого и обретается чувство вечного Будущего. Потребовались тысячелетия, чтобы оно в достаточной степени оформилось. Начиная с эпохи Вед, со времен Моисея, когда человек уже был способен воспринимать то, что трансцендентно Времени, предвидеть тайну Вечного и Бесконечного, достигать единства с Единым, человечеству нужно было пройти не одну ступень в своем развитии, чтобы признать очевидное. Потрясенное духовным опытом провидцев, узревших в своих душах огонь чистого Бытия, человечество долгое время пыталось определить это неведомое Существо преимущественно как «Бога для всех», как нечто внешнее, тогда как на самом деле Он есть «Бог во всех», Он пребывает в каждом, как ядро в сердце атома, и чем более считают возможным определить Его невыразимую сущность, тем более, подобно координатам ядра в атоме, она не поддается никаким окончательным определениям, уводя в невыразимое, о котором доныне и не подозревали.
Повторим еще раз. Восприятие Единого великими провидцами человечества было, главным образом, связано с ощущением неизменного Настоящего, не имеющего ни начала, ни конца. Это – опыт, который ценой их методических усилий был вписан в огромный свиток коллективного бессознательного. Благодаря этому всем нам, по крайней мере, потенциально, суждено в свое время слиться с этим чистым Бытием, это произойдет, очевидно, в некоем экстатическом состоянии, и наше ограниченное чувственное восприятия заменится исполненным вездесущего света восприятием реальности. Но все то, что было получено в духовном опыте даже самых просветленных личностей, не идет дальше понятия о вечном Настоящем, о мире, с одной стороны надвременном, а с другой – погруженном в всеобъемлющую субстанцию времени, мире, по сравнению с которым тот, где мы живем, становится нереальным (как об этом толкуется в учениях буддизма или индийской майявады) или может считаться лишь бледным отражением высшего. Но, как уже упоминалось, даже если вдохновленным свыше индивидам и удалось получить представление о вечном Становлении, сопряженном с вечным Настоящим, они не смогли преодолеть в себе пределов человеческих, восприятия космоса, как он открывается нашим чувствам. Это означает, что концепция вечного Будущего является, возможно, наиболее трудной для усвоения человеческим разумом.
