Г. Муравьева - Францисканская харизма
Братство постоянно росло и в 1221 году насчитывало около 3 тыс. братьев. Оно приобрело иерархию и структуру монашеского ордена: капитулы, провинциальные настоятели, гвардианы постоянных жилищ и обителей братьев. Провинциальные настоятели вместе со своими советниками, прислушиваясь к советам друзей, не состоящих в ордене, ощущали необходимость в более адаптированном к новым условиям Уставе и в большей монашеской дисциплине, поэтому в 1220 был введен годовой новициат. Встал вопрос о настоящем духовном и интеллектуальном образовании братьев, взрослых и особенно юных, которые во все большем числе приходили в орден. Уже III Латеранский Собор (1179) и последовавший за ним в скором времени IV Латеранский Собор (1215) повелевали епископам и прелатам нанимать учителей в школы для народа и преподавателей богословия для обучения священнослужителей и проповедников для нужд Церкви. Руководство францисканского Братства и немалое число братьев ясно видели, в чем состоят его новые потребности и обязанности по отношению к непрерывно возрастающей братии, в которую вливались люди самого разного положения. Братство ощущало свою глубокую и неразрывную связь с Церковью и осознавало ее нужды. С учетом новых обстоятельств Устав пополнился добавлениями, были внесены некоторые поправки.
Возникшие ненадолго в 1221-23 годах затруднения[3] были преодолены. Основатель благословил открытие первой богословской школы в Болонье, ознаменовав тем самым так называемый интеллектуальный перелом, произошедший по решению настоятелей и с согласия большинства братьев. На новом этапе своего развития орден преодолел некоторый, вполне объяснимый, фундаментализм первых товарищей Святого и отдельных братьев,[4] привязанных к исключительной простоте жизни, характерной для первоначального ордена. В ордене началось обучение юношей, предназначенных к священнослужению (1223-24). Помогая епархиальному клиру и отвечая на пастырские нужды Вселенской Церкви, Братство совершило переход к развернутой проповеди и к апостольскому служению. Изменившиеся обстоятельства жизни ордена отразились в Уставе, который санкционировал нововведения. Устав был утвержден Папой Гонорием III буллой «Solet annuere» 29 ноября 1223 года.
В последние дни своей земной жизни св. Франциск не отвергал нововведений, а призывал братьев всегда помнить об изначальной простоте и об идеалах, вдохновивших его.[5] После смерти Франциска (1226) харизма ордена, одобренного Церковью, непрестанно развивалась в указанном направлении. Отныне Братская Община Меньших представляла собой настоящий смешанный монашеский орден, в который входили как братья, не имеющие священного сана, так и пресвитеры. Каждый посвящал себя братской евангельской жизни в лоне Церкви, при этом пастырская деятельность непрерывно расширялась, а культурный и материальный потенциал, необходимый для нее, постоянно укреплялся и являлся предметом неустанной заботы.
2. Харизма Франциска и харизма первоначального ордена:
2.1. Следование Христу и жизнь по Евангелию. Франциск, как любой другой основатель ордена, имел свой собственный харизматический опыт следования за Иисусом Христом и жизни по Евангелию, который он передал своим духовным детям. Важно разобраться, в чем состояло своеобразие этого опыта.
Справедливо говорят об особом евангельском духе харизмы Франциска и его особом следовании за Христом. Святой, определяя образ жизни для себя и своего Братства, явно, постоянно и безусловно сообразовывал ее с Евангелием и личностью Иисуса Христа.[6] Перед очами веры и в сердце Франциска всегда была реальность Христа в Его полноте, а свои жизненные идеалы он черпал во всех тайнах Сына Божия, ставшего человеком. Иисус Христос был для него Сыном Всевышнего Бога, прославленным Словом Отца, ставшим человеком, исторической личностью, Иисусом из Назарета, бедным, униженным, послушным Отцу и распятым, Господом воскресшим и вознесшимся, принесенным в жертву и прославленным Агнцем Книги Откровения, Судьей истории. И, тем не менее, читая писания св. Франциска и его жития, легко уловить ту общую перспективу, в которой он видит Евангелие и все тайны Христа, в том числе и Его прославление. Прежде всего, это тайна Бога любви, Который в Сыне принес и приносит Себя человеку в смиренном и нищем облике, ибо в Своей Божественной сущности Он есть смирение,[7] и Он ждет от человека свободного, непосредственного и безграничного ответа на Свою любовь.[8] В Иисусе Христе, бедном и униженном, страннике, ищущем крова, рабе, распятом и прославленном, присутствующем среди людей в таинстве Евхаристии, Франциск видит смиренную и бедную любовь. Он превозносит эту любовь, призывает созерцать ее и принимать в свое сердце, ибо Бог, совлекши Свою Божественную мощь и славу, явился людям в Сыне с этой любовью, и всякий день Он откликается на их любовь, привлекая их к Себе с нежностью и лаской.[9]
Жизнь Франциска, его учеников и сыновей стала единым откликом любви на любовь Божию, открытую в тайне Христа. Их жизнь не просто строилась по образу жизни Христа, следуя Его евангельским наставлениям, а на ее конкретных примерах и аспектах, именно тех, в которых любовь Божия открылась в земной миссии Христа. Францисканский дух как особое харизматическое переживание тайны Христовой Франциском и его последователями следует понимать как францисканский ответ любовью на Божественную любовь, явившую себя и предложившую себя в образе смиренном, бедном и нагом. Конкретно же этот отклик выразился в избрании братьями для себя жизни в совершенной бедности, смирении и ощущении себя меньшими среди всех, а также в свидетельстве об этих идеалах всей своей жизнью. Так Основатель и его ученики претворили в жизнь свое христианское призвание, и именно так они вошли в Церковь и общество своего времени.
2.2. Всевышний Бог, смиренное милосердие, Бог «меньший». Источники свидетельствуют, что Франциск и его братья, следуя за Иисусом Христом, явившим среди людей Бога в образе бедном и униженном, именно в этом глубоко ощутили Его как «всевышнего и величайшего Бога вечного, триединого (...) Творца всего, (...) Кто без начала и без конца, неизменен, невидим, безгрешен, невыразим, непостижим, неисследим, благословен, восхваляем, славен, возвеличен, высок».[10] И в то же время они ощутили, что Бог — это добрый Отец, само Милосердие, которое питает и открывает человечеству бесконечную любовь, дарует ее кротко и нежно. Бог «благ, добродетелен, кроток, сладок и приятен».[11] Бог снисходит к человеку, безвозмездно дарует Себя ему, но Своими щедротами Бог не подавляет его, ибо Он кроток.[12]
По примеру Иисуса Христа, Который есть Слово Отца и путь к Отцу, Франциск, отвечая любовью на любовь Отца, захотел и обязался непрестанно возрастать и пребывать в этой любви, выразил безраздельную готовность всё оставить ради почитания Бога и прославления Его в общей молитве, в уединении и в повседневных трудах.[13] Это стремление стало душой и движущей силой свидетельства Франциска и его учеников о Боге.
2.3. Дух Божий освящающий. Первоначальное францисканское Братство имело самый глубокий и живой опыт Святого Духа, Который наполняет Своим присутствием христианскую жизнь и францисканский опыт жизни по Евангелию. Святой Дух изрекает слова, которые для верующего суть дух и жизнь, заботится о спасительном принятии верующими дара Евхаристии,[14] помогает проникнуться тайнами Христа вставшим на путь следования Ему, как это сделали Франциск и его братья. Дух соединяет душу с Христом-Женихом, склоняет сердца верующих к святой молитве и благочестию, обогащает их Своими делами и дает Братству новое измерение, восходящее за пределы материального мира.
2.4. Сыновняя любовь к Церкви. Франциск и его братья отличались глубоким церковным сознанием и сильным чувством принадлежности к Вселенской Церкви. Несмотря на то что Франциск сознавал свое призвание свыше, он предоставил Папе, Предстоятелю Церкви, судить о подлинности харизмы, полученной от Святого Духа. Он ощущал и видел Церковь как народ Божий, находящийся на пути к Царству Небесному, и в то же время уже пребывающий в небесной славе. Для него Церковь — это храм, где пребывает в этом мире Сам Сын Божий и освящает нас Своим словом и Евхаристией, совершаемой священнослужителями, вне зависимости от их личного достоинства или греховности.
Первое францисканское Братство было твердо убеждено, что оно призвано особым образом свидетельствовать о смирении, бедности и меньшести в лоне Церкви, призванной к вере и покаянию, в послушании тем, кто облечен в Церкви властью и призван вести верных Христовых по пути истинной веры.
