Афонский инок - Русский скит на Афоне. Новая Фиваида
Пантелеимоновцы делятся с бедными монахами, рассеянными по лицу Святой Горы: с живущими на Капсале близ Кареи, на Каруле и по другим местам Афона. Как отрадно слышать от этих монахов, когда спросишь их: «Ну, как вы теперь питаетесь в такое тяжелое время?» «Слава Тебе, Господи! – отвечают они. – Царица Небесная не оставляет нас, бедных, Своей милостью, питает, всем довольны! Благодарение Господу, святая Пантелеимоновская обитель, да и Анд реевская, и Ильинская тоже снабжают нас: и сухариков дают, и одежду кой-какую, а некоторым и деньжонок за квартирку. Придешь в обитель святую как в отеческий дом: тут тебе и помещение готово, и покормят, и торбочку наполнят, приласкают и утешат». Какое каменное сердце не тронется от умиления при беседе с этим бедным иноком! Он счастлив, доволен своей судьбой, слезы благодарности ко Господу блестят на его очах, и уста его благословляют Господа и Пречистую Его Матерь. Он, радостный, с торбой за плечами, с четочкой в руках возвращается в свою пустыньку, горячо молясь о своих благотворцах. Но вот этот монах заболевает, куда ему деваться? И тут святая обитель открывает ему свои милосердные объятия. Целитель Пантелеимон как будто незримо встречает его: больного тотчас принимают в больницу, дают ему койку, и здесь он, в тепле и в чистоте, получает все нужное наравне с обительской братией – белье, лекарства, питание, уход, ласку от доктора и служителей, и чувствует, что не забыт, что его любят. Слезы умиления орошают его лицо, и глубокий благодарный вздох возносится ко Господу из больной его груди. Он спокоен. Если выздоровеет, то опять возвращается в свою любимую пустыньку и вновь предается посильным своим подвигам, а если Господь призывает его к себе, он и тогда уверен, что с напутствием святых церковных таинств отойдет ко Господу своему, ради Которого влачил он свою скитальческую жизнь на Афоне, к Которому стремилась его душа. Он знает, что тут его и похоронят как своего собрата и помолятся о упокоении его души.
Сколько этих больных монахов увидишь при входе в Пантелеимоновскую больницу! Всем им предоставлен приют и открыта братская любовь, любовь милосердного самарянина. Как отрадно сердцу видеть истинное проявление любви и милосердия! Вот что дорого Господу – любовь к своему ближнему, ради этого и изливаются на обитель щедроты милосердного Господа. Может быть, ради сих меньших собратий Промысел Божий хранит и благовременно посылает все нужное святой обители.
Непостижимы судьбы Божии, в эту ужасную войну совершаются великие чудеса. Нужно быть слепым, чтобы не видеть величие Божиих дел. Безрассуден тот, кто дерзнет приписать все переживаемые события либо случайности, либо стечению обстоятельств. Нужно быть каменным сердцем, чтобы не чувствовать, что творится вокруг нас.
Почти пять лет идет на Балканах война, война небывалая, потрясающая почти все державы земного шара, как воюющие, так и нейтральные. Слышатся громы орудий, падают грады, сравниваются с землей селения, льются реки крови, стон и рыдания на поле битвы, стон и рыдания в горах и селах. Боевая волна более и более разливается по лицу земли. Война на земле и под землей, война на водах и под водою, война в воздухе – все стихии охвачены боевым пожаром. Эта грозная волна, переливаясь, дошла и до пределов Афона и, окружив его кольцом, уже в его окрестностях вершит свои кровавые дела. Почти третий год, как слышен гул и гром орудий вначале в стороне от Дарданелл, теперь же вся сухопутная окрестность Афона оглашается раскатным гулом орудий со стороны Солоник, Кавала и других мест.
Но Священный Афон по воле Всемогущего Бога стоит неприкосновен. Матерь Божия исполняет Свои обетования, изреченные Ею при Своей земной жизни во время посещения Святой Горы: «Не оскудеет милость Сына Моего от места сего до скончания века. Я буду Заступницей места сего и теплой о нем Ходатаицей пред Богом». Те же обетования Она подтвердила и преподобному Петру Афонскому и присовокупила к ним такие слова: «Ибо весьма люблю сие место». И вот чудо дивное на наших глазах! В данное ужасающее время Святой Афон представляет собой как бы необоримую стену или неподступную, несокрушимую крепость. Как древле, так и ныне, Матерь Божия является Взбранной Воеводой, запрещая нечестивым врагам касаться сего священного Вертограда и нарушать покой мирных его насельников. И вот сей Афон, посреди орудийного грома, среди всех бушующих вокруг ужасов, мирно и тихо совершает свое плавание, как Ноев ковчег, и возносит молитвенный фимиам ко Престолу Господа Славы. Открылись небесные хляби гнева Божия, сгустились громовые тучи, льется на землю не дождевая вода, а свинцовый град и чугунные гранаты, реют в воздухе боевые корабли, и обливается кровью земля, но Афонский ковчег носится по водам спокойно и плавно. Охраняемый и управляемый десницей Всевышнего Бога, плавает он по волнам Эгейского моря и совершает службу Богу Небесному день и ночь.
Глава 2
Братство Новой Фиваиды
Об образе жизни фиваидцев
Обитатели пустыни Фиваида разделяются на два рода жизни: пустынной и общежительной, и потому живут как бы одновременно и вместе, и раздельно – разделенные по образу жизни, но соединенные в любви во Святом Духе, отдаленные по расстоянию, но сближенные в единодушии. Одни другим помогают, и в то же время ничем один другого не обременяют,
но способствуют друг другу в достижении жизненного довольства и духовного преуспеяния. В субботние же, воскресные и праздничные дни все соединяются вместе и составляют как бы одну родную семью, все вместе присутствуют на всех церковных богослужениях, приобщаются Святейших Христовых Таинств, а также участвуют на общей братской трапезе. При воззрении на такую единодушную, поистине богоизбранную семью так и хочется сказать с царственным пророком: Се что добро или что красно, но еже житии братии вкупе (Пс. 132, 1).
По окончании Литургии и трапезы пустынножители тотчас все расходятся по своим каливам. Тихо и скромно идет каждый из них в отведенное общее помещение, где у каждого имеется отдельный свой шкафчик, в котором у него хранится его убогое достояние, переодевается в свою пустынную ветхую одежду, берет в одну руку посошок, а в другую четки и с миром, радостный о Господе, с молитвой на устах плетется в свое любимое пустынное убежище, где он опять с усугубленным усердием и обновленными силами, почерпнутыми в Таинстве Святого Причащения, предается посильным своим подвигам в пустыне.
Фиваидский пустынножитель
Един только Бог зрит на него при этом и ведает, как он подвизается: каждый старается скрыть от постороннего взора свои деяния. И счастлив такой подвижник в своем уединении, если только с разумом проходит этот путь!
Фиваидское пустынножительство
Что ни говорят, а пустыня, безмолвие и безмятежие иноческой жизни имеют множество своих бесценных приятностей и тайных услаждений сердечных – той сокровенной манны, которая обещана Богом только побеждающим сладострастие плоти. Блажен, кто, благодатию спасающего нас Господа, вкусил и вкушает эту небесную райскую манну, то есть мир, спокойствие совести и чувство неизъяснимой любви к Богу! Поистине такой человек не знает, как достойно благодарить Господа и Владычицу за удаление его от мира, он не желает утешений земных и радостей света! Здесь он в глубоком безмятежии, в сладостном созерцании пустынных красот, переносящих мысль к Божественному их Творцу, чувствует себя в совершенно первобытном состоянии, и предначинает здесь, на грубой песчаной земле, Вечную Пасху и нескончаемый покой и предвкушает радости ангельского мира. Пустыня – его рай, его отчизна, она для него выше всех приятностей, какими могут одарить его люди и мир, отсюда он надеется в последний всемирный день с ликом бесчисленного Афонского братства унестись туда, где совершится Страшный суд Божий. О, благословен Бог в судьбах нашего вечного спасения, слава Ему!
Пустынная жизнь воспитывает в сроднившемся с ней ангелоподобные свойства: кроме всех своих удобств к неблазненному шествию по стопам Голгофского Страдальца Иисуса она дарит пустыннику исключительно важную способность – смотреть на всех людей не иначе как на ангелов, а самого себя поставлять пред людьми хуже всех, пред Богом же, по выражению святых отцов, считать себя хуже падшего духа. И в эту меру глубокого смирения приходит пустынник не вдруг, но постепенно, даже незаметно для себя, при содействии благодати Святого Духа, которая воспламеняет душу его к любви Божией и в то же время содержит его в рамках смирения для ограждения от пагубного превозношения и мнения о своей праведности. Но, дабы воспитать в себе эти глубокие смиренные чувства и усовершенствовать свой дух в подвижничестве и закалить себя в нем, забывая задняя и простираясь вперед, пустыннику необходимо освободить себя положительно от всех забот и попечений, пресечь все излишества для плоти, избегать пустых бесед и празднословия и быть всегда в повиновении у своего духовного отца, иметь пред ним открытую душу и как можно чаще насыщать себя Святейшей Плотью и Кровью Пречистого Агнца, за нас закланного.
