Бхагаван Раджниш (Ошо) - Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов
В обычной смерти тело исчезает, но эго остается, и вы приносите его с собой в новые жизни. Именно на этом держится вся нить перерождений. Как только эта нить разорвана, корень отрезан – вы исчезаете из мира материи, из мира видимого – исчезаете в мире невидимого, в запредельном, на другом берегу.
Между дверьми рождения и смертиЕсть еще одна дверь – сакральная.Тот, кто сумеет родитьсяУ дверей смерти, —Отдаст себя вечности.
Именно это баулы называют настоящей дверью смерти.
Умри прежде смерти.Умри, пока ты живешь.
Если вы можете умереть прежде смерти, если вы можете войти в дверь любви, если вы можете умереть, пока вы живете, – тогда для вас нет смерти. Вы бессмертны. Вы вечны. Вы бог. Вы больше не часть этого материального мира, где рождаются и умирают тела. Вы больше не часть мира форм, творения, разрушения, вы за пределами. Запредельное уже в вас.
И этот человек здесь. Сейчас, в это самое мгновение – он здесь. Но вам придется пройти через алхимию любви, иначе вы никогда его не узнаете.
Баулы поют:
Постичь реальность —Как жалки эти словаО целиЛюбящего и верующего!Он достигнетВеликого недостижимого.Смотри в лицоНевидимого дарителя любви.Как мне поймать человека,Которого не поймать?Он живет на том берегу реки,Но глаза моиНе дают мне его увидеть.
Тело не дает вам видеть. Если вы слишком отождествляете себя с телом, тело становится преградой. Позвольте телу следовать за сердцем, а не сердцу – за телом. Если сердце идет за телом, тело становится преградой. Тогда вы не сможете достичь другого берега. Если тело идет за сердцем, тело становится лодкой.
Где живет луна?И что заставляет деньСменяться ночью?Лунное затмениеВ ночь полнолунияИзвестно всем.Но никто не спрашиваетО почерневшей лунеВ самый темный день месяца.Кто сможет сделать так,Чтобы луна взошла в небеВ самую темную ночь,Тот вправе требоватьСлавы трех миров —Небес, земли и иных сфер.
«Тот, кто сможет сделать так, чтобы луна взошла в небе в самую темную ночь…» – так баулы описывают любовь. Любящий может создавать жизнь из смерти, он может совершить это чудо. Он может сделать так, чтобы луна взошла в небе в самую темную ночь. Именно поэтому любить – это так страшно. Я вижу тысячи людей, которые дрожат от страха, оказавшись на пороге любви. Почему любить так страшно?
Эрих Фромм написал прекрасную книгу, в которой он говорит о любви и называет ее одним из самых рискованных поступков, одной из самых больших опасностей. Человечество испытывает величайший страх перед любовью. Люди говорят о любви – они могут говорить, просто чтобы обмануть самих себя. Их разговоры могут быть просто суррогатом, дающим им ощущение любви. Но они боятся любить. Любить страшно, потому что любовь есть смерть. Ваше эго должно быть совершенно отброшено, уничтожено полностью. Это самоубийство. Страх естествен, но если вам хватит храбрости переступить через него, если вы сможете вынести на своих плечах крест любви, воскресение придет. Вы рождаетесь, как только отбрасываете эго.
Тот, кто знает подлинную любовь,Ничего не боится.Он предан одной только любвиВ ее собственной форме,Живой перед его глазами,И счастье – его дом.Усыпляя страсть страстью,Он врывается в сердце Бога,Вспенивающее все сердца,И он находит себяВ бессмертной любви.Пусть твое сердцеСтанет домом уютнымДля человека твоего сердца.Смотри глазами любви.И ты увидишь их мерцаниеВ переменчивом зеркале.Минута убегает за минутой,И прерывается играВ песочнице Земли.Оставь свои поиски и придиНа карнавал любви.Оставь свои поиски и придиНа карнавал любви…
Баулы говорят, что интеллектуальные поиски не помогут. «Приди на карнавал любви», – это и есть молитва, это и есть поклонение.
Радуйтесь, празднуйте, пойте, танцуйте. Позвольте богу играть через вас. Пусть игра будет вашей единственной молитвой. Пусть радость будет вашим единственным поклонением.
Достаточно на сегодня.
Глава 16
Сейчас – вне времени
Первый вопрос:
Ошо, как мне молиться? Я не знаю, как правильно выразить в молитве ту любовь, которую я чувствую.
Молитва – это не техника, не ритуал, не формальность. Молитва не может совершаться по какому-то образцу. Молитва – это спонтанный отклик сердца. Не спрашивай как – потому что никакого «как» нет и не может быть. Что бы ни пришло в это мгновение, то и будет правильно. Если приходят слезы – хорошо. Если ты поешь – хорошо. Если ты танцуешь – хорошо. Если ничего не приходит и ты просто сидишь в молчании – хорошо. Потому что важна не форма, а содержание. Иногда молитвенно молчание, иногда молитвенна песня. Все зависит от тебя, все зависит от твоего сердца.
Если я скажу, что надо петь, и ты будешь петь, потому что я так сказал, твоя молитва с самого начала будет фальшивой. Слушай свое сердце, чувствуй момент и позволь всему случаться – тогда, что бы ни произошло, это будет правильно. Иногда ничего не случается – но это именно то, что случается. Ты не навязываешь свою волю. Когда ты спрашиваешь «как», тем самым ты пытаешься навязать свою волю, пытаешься планировать. Именно так молитва теряется. Именно так церкви и религии становятся обрядовыми, ритуальными. Они определяют молитву, устанавливают форму – официальную форму, утвержденную версию. Но как можно утвердить молитву? Как может кто-то дать тебе официальную версию молитвы?
Молитва должна возникнуть в тебе, она должна расцвести в тебе. И в каждый момент молитва особенная, в каждом настроении молитва своя. Никто не знает, что случится в твоем внутреннем мире завтра утром. Как это может быть заготовлено? Заготовленная молитва будет ложной, фальшивой – вот единственное, что несомненно. Молитва, совершенная с помощью ритуала, перестает быть молитвой – это абсолютно точно. Неформальный, спонтанный порыв – вот что такое молитва.
Может быть, иногда тебе очень грустно – но грусть тоже принадлежит богу. Грусть тоже божественна. Необязательно всегда быть счастливым. Тогда твоей молитвой будет грусть. Тогда пусть твое сердце плачет, пусть в твоих глазах будут слезы. Тогда принеси богу свою грусть. Все, что у тебя на сердце, – принеси это к ногам божественного: радость, грусть или даже гнев и злость.
Иногда надо рассердиться на бога. Если ты не можешь рассердиться на бога, ты еще не узнал любви. Иногда в человеке ничего нет, кроме гнева. Тогда пусть твоей молитвой будет гнев. Поссорься с богом: он – твой, ты – его, и любовь не знает формальностей. Любовь может выдержать любую ссору. А если любовь не выдерживает ссор, это не любовь.
Иногда тебе не захочется молиться, пусть это и будет твоей молитвой. Скажи богу: «Обойдешься! У меня нет настроения. Посмотри, что ты наделал! И после этого я должен молиться?!» Но пусть это будет спонтанным движением сердца.
Никогда не лукавь с богом, потому что его невозможно обмануть. Если ты не искренен – глубоко внутри ты недоволен, а на поверхности молишься, – бог увидит твое недовольство, а не молитву. Ты сфальшивил. Он смотрит тебе прямо в сердце. Кого ты пытаешься обмануть? Улыбка на твоем лице не обманет бога, он узнает всю правду. Он может знать только правду, лжи для него не существует. Поэтому пусть в молитве будет правда. Просто выскажи ему свою правду – что сегодня ты сердит, сердит на его мир, сердит на него, сердит на жизнь: «Я ее ненавижу! И я не могу молиться, поэтому сегодня молитвы не будет – обойдешься. Я страдаю, пострадай и ты».
Говори с ним так, как ты говоришь со своей женщиной, с другом, с матерью. Говори с ним, как ты говоришь с маленьким ребенком.
Я гостил в одной семье; мать велела маленькому сыну молиться… Ему было очень интересно, ему не хотелось спать, ему хотелось еще немного побыть со мной. Но в семье поддерживалась дисциплина, и ему сказали:
– Уже девять часов. Тебе пора в постель. И не забудь помолиться.
Мальчик рассердился, и я это заметил. Он ушел в свою комнату. Я пошел за ним, чтобы узнать, как он будет молиться, и я услышал, как он говорит в темноте:
– Господи, сделай так, чтобы плохие люди стали хорошими, а хорошие люди – хорошо себя вели.
Он знает, что его мама хорошая, его папа хороший, но ведут они себя нехорошо.
Я слышал о другом ребенке. Он ночевал с родителями в гостинице, и в первую ночь он стал молиться… Он всегда засыпал при свете лампы, но теперь света не было, электричество отключилось. Пока он молился, электричество отключилось. И он сказал матери:
– Можно, я помолюсь получше? Потому что ночью будет очень темно.
Сначала он молился просто так, между прочим, но теперь очень темно, свет не горит, и ему страшнее. Поэтому он говорит:
