Секс и судьба - Хавьер Шико
Госпожа Торрес разразилась слезами и продолжила, рассказывая, что её сын, четыре года спустя, устал от Бриты, и лишь сейчас проинформировал свою семью, что у него в Лиссабоне есть невеста… Он хотел вернуться туда, но опасался, как бы его любовница не покончила с собой. После множества безрезультатных хитростей, направленных на то, что уйти от неё, он создал маккиавелевский план, который для неё, любящей матери, стал бы необратимым несчастьем. Как-то заметив, что у Бриты слабость к драгоценностям, он внушил своему отчиму, что она страстно желает его преданности, изобретая послания и нанизывая одну ложь на другую. Убеждённый уговорами своего пасынка, Хустиниано стал действовать, смог впечатлить Бриту своими редкими подарками, пока во время первой встречи, организованной Альваро, который принял в ней участие в роли оскорблённого спутника, чтобы, наконец, уехать в Португалию, оставляя за собой многие трагедии.
Этот удар вдохновил госпожу Кастанейра на создание новой личности. Она превратилась в ужасную женщину, расчётливую и жестокую. Она, Беатриса, никогда больше не видела от неё ни одного жеста жалости. Она превратила Хустиниано в мужчину с извращённой сексуальностью, вымогая у него деньги, всегда одни лишь деньги, дойдя до того, чтобы отдать ему свою собственную дочь Вирджинию, которой тогда было чуть больше пятнадцати лет, продав её своему любовнику, уже пожилому мужчине, чтобы войти во владение землёй и богатством. Но недовольная своими ошибками. Она совращала с правильного пути молодых девушек благородного воспитания, бросая их в проституцию, поддерживая всякого рода измены, пороки, преступления и аборты…
Вирджиния, которая стала жить с Хустиниано, оставившем свою супругу, превратилась в яблоко раздора между господином де Фонсека Телесом и Теодоро Кастанейрой, которые взаимно мучались в бесполезных конфликтах в течение одиннадцати лет, пока муж донны Бриты, который тогда уже долгое время жил в браке с Наниньей де Кастро, не был найден мёртвым, убитым кинжалом, на улице Кадейра. Убийство приписывали беглым рабам. Но Нанинья знала, что Хустиниано участвовал в убийстве, и стала плести свою месть. Она связалась с другим мужчиной, которому внушила ненависть к золотых дел мастерам с улицы Дирейта. И они оба, жившие на углу площади Ботафого, спланировали убить его так, чтобы было похоже на несчастный случай. Хустиниано, уже пожилой и немощный, имел привычку по воскресеньям прогуливаться до Бика да Ренья[25], в Старом Косме. И когда он возвращался с одной из таких прогулок, когда уже наступала ночь, управляя своей конной повозкой, на которой он перемещался, Нанинья со своим спутником под покровом мрака забросали животное камнями с острыми краями, выбрав для этого зловещего дела тёмное место… Лошадь галопом бросилась по склону, сломав все тормоза и выбросив старого человека с обрыва на каменные плиты, нагромождённые друг на друга, где Хустиниано почти сразу нашёл свою смерть.
И в слезах «донна» Беатриса заключила:
— Ах, Боже мой, всё это было напрасно, поскольку Альваро, по приезде в Португалию, обнаружил, что его невеста вышла замуж за другого, принуждённая к этому своими родителями. Позже он вернулся в Бразилию, где стал преподавателем и закоренелым холостяком… Ах, сын мой, сын мой!… Зачем ты причинил людям столько несчастий?!…
В этот момент откровений брат Феликс попросил учёных сделать паузу, чтобы дать несколько объяснений до того, как он уйдёт.
Больную вернули в сон, и наставник попросил у руководителя Архивов выходной сертификат Беатрисы, поскольку её не было здесь почти пятьдесят лет во время её воплощения в Рио. Внимательный к исследуемому случаю, ответственный чиновник принёс карточку «донны» Беатрисы Невес Торрес.
Да, до её теперешнего имени было имя Леоноры да Фонсека Телес, которая в своё время развоплотилась в Рио. Она пробыла какое-то время в низших областях, провела двадцать восемь лет в ближайшей духовной колонии по перевоспитанию и провела всего два месяца в «Душах-Сёстрах» в 1906 году, по личной просьбе брата Феликса, который руководил её рождением в семье присутствующего здесь Педро Невеса.
Но Феликс попросил всю возможную информацию, касающуюся лиц, процитированных Беатрисой, которые были связаны с Институтом.
Аппарат пришёл в действие, и Архивы очень быстро ответили. Хустиниано да Фонсека Телес, Теодоро Кастанейра, Вирджиния Кастанейра и Нанинья де Кастро перевоплощались в Рио. Все с выходным сертификатом «Душ-Сестёр». Хустиниано — это Немезио Торрес, коммерсант, с отягчёнными ошибками; Теодоро Кастанейра предстаёт под именем Клаудио Ногейры, уже развоплощённого, но ещё в служении на Земле, с замечательными улучшениями; Вирджиния Кастанейра сейчас откликается на имя Марины Ногейра Торрес, с многообещающими признаками внутреннего преобразования; Нанинья де Кастро была Маритой Ногейрой и с недавнего времени находится развоплощённой в одном из центров отдыха организации, и сейчас в процессе нового рождения на физическом плане, по экспресс-просьбе собственного директора Института, тогда как Брита Кастанейра на Земле носит имя Марсии Ногейра, чья карточка прискорбна. Досье этой женщины состоит из длинной серии абортов и бегства от обязанностей, включая многие косвенные обязанности в разорённых семьях и принесённых в жертву существований. Были лишь самые худшие из примечаний по организации…
Один из присутствовавших врачей, возможно, тронутый свидетельством Беатрисы, попросил информацию об Альваро. Архивы объяснили, что у Альваро де Агира е Сильва нет никакого выходного сертификата для перевоплощения от «Душ-Сестёр». Он зарегистрирован лишь в отделении жалоб. Леонора, бывшая его физической матерью, Хустиниано, его отчим, и сама Брита Кастанейра записали строгие обвинения против него, до его возвращения к новым земным сражениям, хоть два последних были лишь короткое время в Институте по их выходу из уголовной колонии.
Брат Феликс спросил, есть ли какой-нибудь благородный жест в информации, касающейся Марсии, который позволил бы попытаться применить эффективную помощь для её пользы. Да, есть один, объяснили в компетентном секторе. Однажды она проявила лучшие материнские порывы, чтобы гарантировать достойный брак своей больной дочери.
Тогда, соединяя достоинство и скромность, наставник встал и, изумляя нас своим впечатляющим смирением, проинформировал, что Альваро де Агира е Сильва и он — это одно лицо, один и тот же Дух, предстающий перед Богом и нами, в суждении, где сознание требовало, чтобы он добровольно воззвал к перевоплощению, чтобы пойти навстречу Брите, в то время бывшей во плоти вдовы Ногейра… Он постарается в своём собственном обновлении и окажет ей помощь, поскольку он считал себя палачом, а её — жертвой.
С такой силой на нас не воздействовала бы даже молния.
У врачей был огорчённый вид, у брата Режи глаза наполнились слезами, Невес побледнел, а мне внезапно стало трудно дышать…
Феликс мужественно продолжал объяснять, что Божественное Милосердие, по мере того, как Дух возвышается, предаёт суду совести долг исправления и гармонизации с законами Вечного Равновесия, не прибегая к принудительным мерам, и что поэтому, начиная с этого момента, его решение собраться в подготовительных работах к рождению на физической арене станет публичным.
Он поведал, что сексуальная преступность создала для него ответственность, подобную ответственности злодея, который разрушил бы здание или город с помощью серии взрывов. Ущемив чувства Бриты Кастанейры, уважаемой женщины, пока не произошёл случай, преобразовавший её сердце и мозг, он признаёт себя виновным перед лицом принципов причинности, вплоть до определённого момента, виновным за все проступки сексуального характера, которые она совершила, поскольку после того, как он оставил её, сознательно принудив её к вероломству и приключениям, он может сравнить её с бомбой, которую он изготовил ради стольких лиц, которым бедное существо нанесло ущерб, словно она хотела отомстить своему ближнему за жёсткую оборотную сторону жизни, которую тот ей навязал.
