Отречение. Роман надиктован Духом Эммануэля - Франсиско Кандидо Хавьер
Он сразу же согласился, и они быстро вернулись домой, где озабоченная Мадлен уже ждала их.
На следующий день, вместо того, чтобы выйти на работу, как она говорила матери, Алкиона направилась к Сен-Жаку с деньгами для отца Дамиана.
Дамиан внимательно пересчитал деньги и сказал:
— Триста франков, дочь моя? Я знаю, что Мадлен переживает большие трудности. Где же ты хранила все эти деньги?
Алкиона была побеждена этим проницательным взглядом, полным нежной заботы, и рассказала о событиях предыдущего дня. Без денег и без знакомств она решила дать публичный концерт вместе с Робби на паперти Нотр-Дам. Доход превзошёл все их ожидания.
Взволнованный больной обнял её, полный благодарности за её жертву.
Выслушав рассказ об эпизодах их счастливого приключения и об их впечатлениях прямого контакта с простыми людьми, Дамиан сказал:
— Несомненно, Иисус защищал тебя в этом необычном приключении, сочувствуя нашим нуждам. Однако, дочь моя, я думаю, что тебе не стоит повторять это приключение. Рядом с воспитанными людьми всегда есть много тех, кто злоупотребляет доверием, и много бродяг. Я опасаюсь за твою и Робби невинность!…
Она согласно кивнула головой и задумалась, а священник продолжил объяснения:
— У меня предчувствие, что скоро ты найдёшь достойное, хорошо оплачиваемое занятие.
— Это было бы приятным сюрпризом! — воскликнула девушка, и глаза её засветились радостью.
— Позавчера сюда приехал отец Гильерм. Этим утром я говорил с ним о тебе, и он сказал, что очень скоро возьмёт на себя труд помочь тебе. Этим вечером он вернулся с многообещающими вестями. Одна его знакомая семья нуждается в услугах образованной девушки безупречного поведения. Он сказал, что оплата за работу очень достойная. Это супружеская пара, которая три года назад приехала из Северной Америки, потому что заболела их единственная дочка. Глава семейства — человек зажиточный, он владелец недвижимости в Париже и представляет крупную американскую группу торговцев табаком, с обширными связями в европейской коммерции. Хозяйка дома, по полученным отцом Гильермом сведениям, это женщина, строгая в своих религиозных убеждениях. У неё есть дочь, которая доставляет ей много хлопот, и которая, как кажется, избегает материнской нежности со своего самого раннего возраста. Сегодня ей почти тринадцать лет, она страдает от серьёзной нервозности и неоправданных тревог. Её родители спешили взять в дом гувернантку, которая в то же время была бы и медсестрой, и воспитательницей. И по счастливому совпадению, как Гильерм сказал мне, это ирландская семья, которая прожила в Америке долгие годы.
Алкиона была в восторге. После формального согласия они принялись строить большие планы. И когда она уже собиралась уходить, чтобы вызвать врача для матери, Дамиан сказал ей:
— Значит, договорились. Через три дня Гильерм представит тебя этой семье, которая, по-моему, живёт в окрестностях Сен-Ландри на острове Ситэ. Ты расскажешь Мадлен о преимуществах этой новой работы. Кто знает, возможно, для нас прозвенел час спокойствия? И может быть, это возможность для твоей матери осуществить свою старую мечту поездки в Коннектикут? Со своей стороны, я мог бы умереть спокойно, зная, что эта надежда может свершиться.
Девушка улыбнулась и заметила слегка отстранённым тоном:
— Вы правы. Возможность остаётся всегда.
Развеселившись, дочь Сирила вернулась к себе, где без труда убедила мать в сути разговора со старым священником. Мадлен Виламиль согласилась, положение гувернантки и воспитательницы было более достойным занятием. Шитьё, с его постоянными контактами с незнакомыми людьми, не являлось залогом спокойствия. Бедная женщина, в конце концов, почувствовала большое удовлетворение, а когда узнала, что речь идёт о семье, связанной с Северной Америкой, то не стала скрывать своей надежды познакомиться с Новым Светом.
В этот же день, пополудни, доктор Люсьен Тьерри, вызванный юной Виламиль, нанёс визит к больной и подверг её тщательному осмотру. Пока он был рядом с больной, он не переставал делать оптимистические прогнозы; но перед тем, как уйти, он отозвал Алкиону в сторону и сказал ей:
— Дочь моя, случай с твоей матерью более сложен, чем можно представить. Конечно, я сделаю всё, что в моих силах, но думаю, ей будет трудно оставить постель.
— Значит, болезнь настолько серьёзна? — с печалью в голосе спросила девушка.
— Ярко выраженный ревматизм. Ступни и колени непригодны, приговорённые к неподвижности. Я выпишу несколько мазей для втирания и думаю, что ваша мать может ещё прожить несколько лет, но лишь Бог может освободить её от паралича.
Дочь Мадлен поблагодарила его, расстроенная этой вестью, но постаралась взять себя в руки. Иисус, который всегда посылал ей помощь в самые решающие моменты её жизни, не оставит их в отчаянии.
В условленный день она отправилась в компании с отцом Гильермом к своей новой работе. Она ощущала глубокое утешение при мысли, что отныне у неё будут средства удовлетворять нужды своих близких, благодаря честному и достойному труду. Она рассказала Луизе о лекарствах, которые нужно давать матери, дала некоторые советы Робби и обняла Мадлен, обещая, как было предусмотрено, вечером вернуться.
Было уже за полдень, когда отец Гильерм навестил Дамиана, чтобы выразить ему свою признательность.
— Мсье Давенпорт был в восторге, а что касается мадам Сюзанны, её в тот момент не было дома, но глава семейства и старый Жак были приятно удивлены вашей воспитанницей. Кстати, я оставил их в атмосфере искренней симпатии.
Услышав эти имена от отца Гильерма, Дамиан проявил живейшее любопытство. Действительно, он часто слышал, как повторялись эти имена в разговорах Мадлен. С большой осторожностью он спросил:
— Из какой области Америки прибыла эта семья?
— Из Коннектикута.
Священник ощутил первый шок, но постарался сдержать себя и продолжил:
— Имя Давенпорт кажется мне знакомым. Если я не ошибаюсь, я уже слышал, как коллега ссылался на некоего Самуэля, который жил в Белфасте много лет тому назад.
— Именно так, — с радостью подтвердил Гильерм, — это отец того Сирила Давенпорта, богатого торговца табаком, от которого я только что прибыл. Примерно двадцать лет назад семья, ужасно обнищавшая из-за преследований англичан в Северной Ирландии, уехала в Америку, где заработала приличные деньги. В юности, однако, мсье Давенпорт занимал очень скромную должность здесь, в Париже…
— Вот как! — поражённый, сказал Дамиан, и сильная бледность разлилась по его морщинистому лицу.
— Самуэль, о котором вы говорите, — продолжал словоохотливый Гильерм, — после месс в его честь, должно быть, скончался около десяти лет назад.
И словно оправдывая своё выражение лица, старый священник Авилы заметил:
— Эта боль в груди — постоянный источник внезапных мучений.
