Бхагаван Раджниш (Ошо) - Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире
Я говорю о музыке – я не музыкант, но у меня есть уши, чувствительные уши, и этого достаточно. Я могу говорить об искусстве, так как у меня есть глаза, и мои глаза могут видеть, что красиво, а что нет. Мне не нужно быть живописцем, чтобы видеть уродство картин Пикассо! Мне не нужно быть скульптором, чтобы видеть красоту Конарака[20], Каджурахо или Тадж-Махала. Я могу видеть красоту произведений Микеланджело. Я не писатель, но я могу понять Достоевского и его великие произведения, я могу оценить Толстого, Чехова, Горького. Никто не скажет: «Ты не писатель, поэтому ты не можешь оценить такой роман, как „Братья Карамазовы“».
Я не политик, это правда, но я могу видеть человека в его целостности, потому что глубоко внутри я совершенно безмолвен и прозрачен. И я могу видеть не только то, что происходит, но и то, что будет происходить. Я могу видеть в семени цветок, я могу видеть ребенка в утробе. Я могу почти отчетливо представить себе, что будет происходить, и это не воображение, так как я давным-давно оставил воображение. Это также и не проекция, так как у меня не осталось желаний.
Что касается меня, то я полностью реализован. Если я умру в эту секунду, здесь и сейчас, то с этим нет никакой проблемы. Вы понимаете? Это всегда происходит в правильный момент! Я могу умереть в абсолютном блаженстве, мирно, потому что моя жизнь реализована – цветок освободился от своего аромата. Поэтому сейчас правильным будет любой момент, поскольку ничто не осталось незавершенным.
Мне бы хотелось подчеркнуть, что узкая специализация – это хорошо, но нам нужен новый, всеобъемлющий способ смотреть на вещи, в котором используется представление о целостном человеке и который может создать связи между науками, становящимися все более разрозненными.
Очень странно, что всякий раз, когда я каким-то образом высказывался о политике, журналисты осуждали меня, говоря, что, будучи религиозным человеком, я не должен высказывать такие суждения, – но они никогда не осуждают политиков, которые постоянно высказывают суждения о религии! Это странно.
Морарджи Десаи высказывается о религии каждый день. Только на днях он сказал: «Я служу Всемогущему Богу». Что он знает о Боге? И лишь за день до этого он сказал: «Я еще не познал Бога, я еще не постиг Бога». Тогда кому ты служишь, и кто этот Всемогущий Бог? Если ты не познал Бога, если ты не видел Бога, то как ты можешь ему служить? Ты служишь своему собственному эго; но ты хочешь, чтобы твое эго раздулось еще больше. Даже этой идеей о Боге ты хочешь украсить свое эго. Ты делаешь не обычную работу – ты служишь Всемогущему Богу.
Какую услугу Морарджи Десаи оказал бедному Богу? Он всю свою жизнь стремился служить самому себе. Есть ли в его жизни хоть какое-нибудь указание на то, что он служил Всемогущему Богу? И он говорит: «Я еще не постиг, не познал истину». Но никто его не осудит, его высоко оценят. О нем скажут: «Посмотрите, наши политики такие религиозные!» И эти политики идут открывать религиозные конференции. Что они знают о религии?
В действительности, политик – это последний человек из тех, кто что-нибудь знает о религии, потому что для религии нужна простота, для религии нужна ясность, для религии нужна разумность, а у политика все это отсутствует. Он просто хитер, он не разумен. Он даже не умен, он просто хитер. Он не разумен, он глуп. Иначе зачем человеку тратить свою жизнь только на то, чтобы стать премьер-министром или президентом?
Морарджи Десаи говорит: «Моей первой амбициозной целью было стать премьер-министром. Теперь, когда она осуществилась, осталась лишь одна цель – узнать Бога. Теперь осталось лишь это». Как человек, который потратил восемьдесят пять лет жизни на то, чтобы стать премьер-министром, может неожиданно узнать Бога? Ему придется полностью трансформировать себя, а он еще не ушел из политики.
Несколько месяцев он хранил молчание, понимая, что теперь у него нет возможности вернуться к власти. Однако три дня назад, когда начались беспорядки и люди стали создавать в стране хаос, он появился. Снова возникла надежда, что, может быть, на следующих выборах он сумеет опять прийти к власти. К следующим выборам ему будет около девяноста лет, но желание все еще живо. Похоже, по мере того, как вы растете, растет и глупость; она становится все более и более непоколебимой.
Лишь три дня назад он сказал: «Теперь я снова буду активен, потому что я нужен стране». Я никогда не встречал человека, который говорил бы: «Нам нужен Морарджи Десаи». Для чего? Что он сделал? Но, нужен он вам или нет, он собирается служить Богу Всемогущему, он собирается оставаться активным в политике. Теперь он будет активным в политике, сохраняя, тем не менее, амбициозное стремление познать Бога. Он хочет обладать властью не только здесь, но также и в потустороннем мире; он хочет познать Бога.
Он cказал: «Я постиг только небольшую часть истины. Я не смог познать истину во всей ее полноте». И кроме меня никто во всей стране не подверг его критике. Истина всегда познается в ее полноте, истину невозможно познавать частями, фрагментами. Истина неделима.
И просто для того, чтобы доказать, что он прав, он говорит, что даже Махатма Ганди не знает истины во всей ее полноте. Так он уподобляется Махатме Ганди; это его величайшее желание. Махатму Ганди называли Бапу. Бапу значит «отец». Морарджи Десаи улыбается только тогда, когда кто-нибудь, обращаясь к нему, называет его Бапу. Так что те, кто хочет укрепить его эго, обращаются к нему как к Бапу, и тогда он счастлив. Это его глубочайшее желание – оказаться в одном ряду с Махатмой Ганди.
Махатма Ганди тоже никогда не знал истины, поскольку он, так же как и Морарджи Десаи, находился на неверном пути: истину невозможно познать таким способом, каким это пытался сделать Махатма Ганди. Чтобы познать истину, нужна медитация, а познать медитацию – значит выйти за пределы ума. Но тогда вы не можете быть политиком. Это проблема: политик должен быть в уме, постоянно в уме. Ум – хитрый механизм. Махатма Ганди никогда ничего не знал о медитации.
Один человек, который знал, что такое медитация, написал ему, но тот почувствовал себя обиженным и оскорбленным. Этот человек – Мехер Баба – тоже жил в Пуне. Он тридцать лет жил в молчании, в абсолютном молчании, не произнося ни единого слова. Он был одним из величайших мистиков всех времен, но в Пуне его осуждали точно так же, как сейчас осуждают меня.
Мехер Баба, зная, что Махатма Ганди хочет познать истину, из своего сострадания послал ему телеграмму. Он пребывал в абсолютном молчании, но при необходимости общался с помощью жестов, и один человек, единственный, кто оставался с ним в течение тридцати лет, научился понимать эти жесты. Установилась связь, глубокая связь от сердца к сердцу, между Мехер Бабой и его секретарем Ади Ирани.
Ади Ирани однажды пришел повидаться со мной, и я увидел, что у этого человека есть красота – такое прекрасное пространство и такое безмолвие. Это непременно должно было случиться: тридцать лет жить с таким мастером, как Мехер Баба, пить его вино, его присутствие… и он был его переводчиком. Их связь не была связью умов, потому что ум Мехер Бабы был отброшен. Это было послание от сердца к сердцу.
И он передал это послание. Он телеграфировал Махатме Ганди: «Если вы действительно хотите познать истину, приезжайте сюда. Побудьте здесь несколько дней с Мехер Бабой. Он чувствует к вам огромное сострадание, потому что вы так усердно стремитесь достичь истины, но вы не на правильном пути».
Махатма Ганди почувствовал себя обиженным – так почувствовал бы себя обиженным кто угодно. Если я приглашу Морарджи Десаи, сказав: «Приезжайте сюда!» – он почувствует себя обиженным. Он почувствовал себя очень оскорбленным. Секретарь Махатмы Ганди ответил телеграммой, в которой было сказано: «Занимайтесь своими делами. Я стараюсь найти свой собственный путь, и я найду его по-своему. Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи».
Политик очень эгоистичен. Даже если кто-нибудь захочет помочь, он этого не примет. Но эти политики продолжают говорить о религии; Махатма Ганди постоянно говорил о религии.
Он написал комментарий к Шримад Бхагавадгите, самый инфантильный комментарий. К Бхагавадгите были написаны тысячи комментариев – но тот, что написан Махатмой Ганди, является самым инфантильным. Это единственный комментарий, который можно использовать в качестве текста для начальных школ.
Теперь Морарджи Десаи стал великим комментатором Шримад Бхагавадгиты, но никто не говорит: «Какое право имеют эти политики рассуждать о Бхагавадгите? Что они могут в ней понять?» Но когда такой человек, как я, говорит что-либо о политике, они готовы немедленно… Похоже, существует огромный страх. Но они не понимают моего видения, моего подхода.
Мой подход является целостным. Я буду говорить об искусстве, живописи, музыке, поэзии, политике, философии, теологии. Я не собираюсь оставить незатронутым ни одно измерение. Я не эксперт в чем-либо.
