Освобождение. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
Изаура сразу же вернулась в телесное поле, из её испуганных глаз текли обильные слёзы:
— О! Как я несчастна! — вскричала она в тревоге. — Я одна, совершенно одна!
Практически войдя в тело благожелательного и услужливого мужа, Сидонио склонял его говорить с ней в конструктивной манере:
— Вспомни, дорогая, о нашей вере и о том, сколько мы получили от наших любимых духовных благодетелей!
— Это ничего не значит! — раздражённо бросила она.
— Как это? — терпеливо спросил он. — Разве нас недостаточно поддерживали с помощью твоего медиумизма?
— Никогда! Никогда… — запротестовала бедная женщина. — Всё это — жалкий фарс. Послания, что я получаю, это всего лишь плод моего воображения. Всё это — лишь выражение меня самой.
— Да послушай, Изаура, — улыбаясь, сказал супруг, — ты же никогда не лгала мне. Я это знаю. Ты попала в сети наших несчастных братьев, которые ведут тебя к чистилищу ужасной ревности, но Иисус исцелит нас.
В этот момент Сидонио обернулся ко мне и напомнил:
— Мне кажется, Андрэ, тебе уже приходилось бывать при кульминационной фазе урока. Этот разговор продлится ещё какое- то время. Постепенно мы успокоим дух нашей подруги, уважаемой, но неосмотрительной служительницы, которая всё ещё в плен}7 исключительности. Возвращайся к своей работе и запомни урок этой ночи.
Глубоко растроганный тем, что мне пришлось увидеть, я поблагодарил его перед тем, как удалиться.
17
Братская помощь
На второй, определяющий в миссии помощи Маргарите день духовного служения, наша деятельность оживилась возвышенным энтузиазмом на домашнем алтаре, который снова осветился нежным светом покоя.
Дом преобразился.
Со вчерашнего дня Сальданья и Леонсио были первыми, кто пришёл просить инструкции по работе.
Они продолжали говорить, что противники добра вернутся. Она знают жестокость своих бывших компаньонов, и так как многие сторонники Грегорио придут контролировать нормальный процесс отчуждения супруги Габриэля, то Губио стал очерчивать выразительные границы вокруг дома, с этого момента находящегося под ответственностью сотрудников, которых Сидонио нам любезно предоставил.
Пока мы готовили защиту, молодая пара восхваляла радость, вернувшуюся в их сердца.
Маргарита чувствовала себя легко, в хорошем настроении, она благодарила Вечного за это «чудо», которое коснулось её. Её супруг выражал тысячу обещаний духовной работы в восторге новичка, опьяневшего от возвышенной надежды.
Но с нашей стороны ответственность стала возрастать.
Подчиняясь распоряжениям Губио, Сальданья направился вглубь дома и привёл, под своим опосредованным влиянием, воплощённую старую служанку, которая почистила мебель, протёрла несколько деталей украшений и открыла окна, давая проход широким потокам свежего воздуха.
Здание, казалось, примирилось с гармонией.
Уборка дома шла полным ходом, когда со стороны общественной дороги раздались хриплые голоса.
Члены фаланги Грегорио вызывали Сальданьо, который в растерянности и слегка погрустневший пошёл им навстречу. Наш Инструктор по-отечески посоветовал ему:
— Иди, друг мой, и покажи им новый путь. Мужайся и сопротивляйся ядовитым флюидам гнева. Используй безмятежность и деликатность.
На физиономии Сальданьи появилось выражение признательности, и он пошёл к вновь прибывшим.
Одна из сущностей с ужасным лицом, уперев руки в боки, непочтительно обратилась к нему:
— Ну, и что здесь произошло? Ты уже предал команду?
Сальданья, которого последние успехи полностью преобразили, скромно, но твёрдо ответил:
— Перед своей собственной совестью я выполнил все обязательства и думаю, что имею право выбирать свой путь.
— А! — саркастически сказал второй. — Теперь ты имеешь право… это мы ещё посмотрим…
И пытаясь напрямую проникнуть в дом, потребовал:
— Дай мне войти!
— Не могу, — объяснил бывший преследователь, — у дома теперь другое направление.
Собеседник бросил на него возмущённый взгляд и спросил трубным голосом:
— Где твоя голова?
— На своём месте.
— А ты не боишься последствий своего необдуманного жеста?
— Я ни в чём не раскаиваюсь.
Посетитель скорчил гримасу крайнего раздражения и сказал:
— Грегорио обо всём узнает.
И в сопровождении остальных удалился.
Несколькими мгновениями позже другие сущности появились у входа, пугливые и наглые, с повторением той же ситуации.
Затем начали разворачиваться другие, отличные от предыдущих, сцены.
Губио установил световые сигналы на окнах, обозначая новую позицию этого домашнего приюта, противоположную мрачным задачам, исходившим извне; и, конечно же, привлечённые этими сигналами, в большом количестве стали появляться страждущие, но благожелательные Духи.
Первой подошла сущность-дама, преклонившая колени у входа в мольбе:
— Возвышенные благодетели, собравшиеся в этом доме в служении свету, освободите меня от скорби!… Сжальтесь! Сжальтесь!…
Наш ориентер сразу же ответил ей, позволив пройти в дом. И во внутреннем дворике она, плача, рассказала, что уже долгое время находится в ближайшем здании, осаждённом равнодушными палачами, которые используют её бывшую болезненную склонность к пороку. Но она устала от страха и надеется на благотворное изменение. Она раскаивалась. Она хотела другой жизни, другого пути, моля о приюте и помощи.
Благожелательный ориентер утешил её и пообещал долгожданной поддержки.
Немногим позже появились два старика, прося пристанища. Они оба умерли в крайней бедности в больнице. Они были одержимы сильным страхом и не могли смириться со смертью. Они страшились неизвестности и просили просветить их. Они страдали от настоящего безумия.
У входа появилась довольно любопытная дама и потребовала, чтобы были приняты меры в отношении извращённых Духов- мучителей, которые, собравшись в большую группу, не позволяли ей приблизиться к своему сыну, склоняя его к пьянству.
Ещё одна сущность пришла просить помощи против плохих мыслей Духа-мстителя, который не разрешал ей молиться.
Но на этом цепь просьб не остановилась.
Мне пришла мысль, что миссия Губио вдруг превратилась в какое-то продвинутое учреждение духовной скорой помощи.
Десятки развоплощённых созданий, содержащихся в режиме тюрьмы в низших кругах, теперь выстроилась вдоль дома Габриэля, под руководством Губио, который просил всех подождать ночи, когда начнётся служение и общая молитва.
Но до того, как день склонился к вечеру, стали появляться множество сущностей фаланги Грегорио, заявляя о своей готовности к обновлению своего пути.
Они приходили из той колонии, которую мы посетили, и один из них, к моему великому удивлению, довольно ясно изложил намерения, которыми он был вдохновлён.
— Спасите меня от жестоких судей! — молил он, растрогав нас тоном своего голоса. — Я больше не могу! Я больше не вынесу тех ужасов, которые вынужден практиковать. Я узнал, что сам Сальданья преобразился. Я не могу больше упорствовать в страж! Я боюсь преследований Грегорио, но если надо противостоять более сильной боли, я охотно соглашусь, предпочитая их своему обратному пути к злу. Помогите мне! Я надеюсь на новый путь к добру.
Подобные призывы звучали множество раз.
Поставив в очередь страждущих и надеющихся на благородные и правильные намерения, шедших в дом, где
