Воспоминания старого шамана. Путь волка - Александр Хамархан
Медведь взревел от боли, – уселся на «седьмую точку». Он рану прикрывал и попытался отмахнуться. Хотя, в сравнении с Шоно, медведь казался увальнем. Он еле успевал на выпады её. В обычной жизни, волки, поступают по-другому. Шоно, воспитанная человеком, постигшая уроки птиц, мышиного искусства, кошачьей грации и быстроты, – в тайге, являлась непростым бойцом. Соперником считали очень неудобным, побаивались хитрости её и «мягкой силы». В ярости Шоно «не видела» преград, размер врага – её «не впечатлял». Волчица то, лишь понимала, что выбирала целю. Сегодня целью был её, – «большой лохматый мишка».
В своей охоте Шоно бывала, не типична: меняла резко направления, опомниться не позволяла. Била лапами в прыжке и ранила когтями. При случае удобном, в ход зубы шли и острые клыки. Она не собиралась защищаться, но для себя, решила наступать! Раз уж устроила охоту – так не менять же своих планов!
Неважно было для волчицы, что «жертва» больше хищника в разы. Куда важней не форма зверя, а наполнение, его, и суть.
Шоно решила показать, как нужно это делать, и угостить волчат добычей! В отсутствие другой добычи, пришлось довольствоваться «малым», – верней – большим медведем…
Звери, те, что рядом были, постарались схорониться, понимая исходившую опасность. Волчата, с вниманием большим, и осторожностью смотрели за неравным боем. Их мать, с бесстрашием, кидалась и терзала зверя, нанося ему очередные раны. Поединок длился долго. Так, с высоты полета, можно было наблюдать, как бьются два «заклятых друга». Волчица «резала» «мохнатого теленка», с навыками опытного мясника. Ревя от боли, косолапый уходил в «чащобу», – вглубь густого леса. Он удирал, пытаясь сохранить, свою единственную, медвежью жизнь.
Шоно преследовала зверя, хватая за мохнатые бока. Останься мишка на подольше – это была б его последняя охота. Однако косолапый уцелел.
Медведя, больше, в тех краях, никто не видел. Прочувствовав однажды сильный Дух, он стал бояться повторения. Теперь, за каждым волком, – он понимал Шоно. Тот случай стал единственный, и первым, когда на зверя кто-то нападал.
Шоно вернулась на поляну. Там оставалась шерсть с кусками плоти. Волчица угостила, ею, маленьких волчат. Сегодня был урок для них. Весть о победе Шоно разнеслась по лесу. Чужие волки испугались, а соплеменники зауважали, ее за силу, ловкость, – за непоколебимый Дух!
***
Тем временем, Сохатый, в укрытии своем стоял. Он видел: что-то начинает изменяться. Волки сбились вместе, и ближе подошли. Одни – рычали, скалились, другие – морды поднимали и взывали к небу. Лес возвещался о большой охоте. Жертва загнана в ловушку, никто не хочет рядом оказаться, – попасть в «большой замес».
Недалеко кружили птицы и вместе, в стаю, собирались. Они тревожно наблюдали за ходом поединка. Нет разницы для них, особой, кто победит, кто проиграет. Вороны насытятся всегда.
Сохатый дрогнул, однако не поддался панике. Он понимал: возможно, будет шанс: «Их много, и они уверенны, – не ожидают от меня отпора».
Вожак рычал и скалил морду, покрытую большими шрамами. Старался ухватить за ноги, отскакивал назад, остерегаясь нападения. Его сородичи сидели в стороне. Звериный рык и волчий вой производили впечатление. Страх и паника охватывали каждого, кто это слышал.
Сохатый видел волка, и понимал, что перед ним достойный враг. – Вожак, видавший виды, имеющий огромный опыт. Такой волчара, шанса не упустит, – накажет за любую мелочь. С ним нужно действовать предельно осторожно и осмотрительно.
Лось был в естественной, природной западне. Он отбивался, не смотря на всю усталость, на кровоточащую рану и перевес врагов.
Волки, не случайно, вместе собрались. В тайге, сегодня, не простая схватка. Прошедшие два дня – не задались для стаи. И от исхода этой ночи зависело и положение Вожака, и соплеменников его.
Сохатый бился – за свою единственную жизнь, – цеплялся за возможности достать, ранение нанести, ослабить хватку. Волки дрались, – ради себя и ради стаи, и ради жизни всех своих детей.
Так повелел Господь, и так заведено природой, – в лесу есть хищники и жертвы. У каждого, из них, своя – единственная правда…
И в мире Духов шла борьба. Тени, призрачные, сверху наблюдали. Они баланс поддерживали, не занимая явно чью-то сторону. Порою забавлялись, раскачивали тонкую границу таежной атмосферы. Эмоции у них «хлестали через край». Духи людей давно ушедших, прискакавших на своих конях: охотников; одетых в плотные доспехи багатуров; старейшин, убеленных сединой; кузнецов – потомков сильных родов, и почитаемых шаманов. Энергия светилась разными цветами, переходила вспышками все грани мира. Чужие отголоски и странные явления, создавали предпосылки для событий на земле.
Вожак момент учуял и рванул в атаку. Прыгнув, он схватил зубами зверя, нанес ему очередную рану. Он тут же, осмотрительно, назад отпрянул. От резкой боли, Сохатый отступил. Он ощущал, как жизненные силы, струями стекают по его ногам.
***
Духи пребывали заодно с Сохатым. Пока справлялся сам, – не реагировали. Но наступило время что-то предпринять. Эмоции давили на пространство: глаза у зверя кровью налились. Зрение, его, выхватывало цели, энергия прошлась по телу, и многократно возросла:
В борьбе за жизнь, огромный зверь лесной
Идет до самого последнего конца,
И, не сломав его, в тайге глухой,
Числом и силой одолеть нельзя!
Он драться будет, лишь, поломанной ногой,
С истерзанным клыками телом,
С кровавой шкурой, рваной мордой,
Кусать зубами, топтать копытами и бить рогатой головой!
Пока в нем воля все еще сильна,
Дух остается крепким стержнем в теле,
Он понимает – жизнь одна.
Огромной храбрости, другим, является примером!
(В борьбе за жизнь)
Призрачные тени наблюдали за охотой, и, до сего момента, почти никак не проявлялись. Теперь, когда у волков появился перевес, они решили шансы уровнять – дать дополнительную силу Лосю.
Так, плотный сгусток, с быстротой, метнулся вниз. Удар и боль пронзили тело. Что-то пролетело сквозь, взорвало – Лося изнутри. Вспышка ворвалась в сознание, и восприятие его затмила. Все замелькало пред взором: деревья, скалы, волки, птицы – реальность завертелась. Лось на мгновение прикрыл глаза.
Тут мысли стали возвращаться. Пустота, в огромной голове, переполнялась яростью. Нечто – вымещало душу зверя, – выдавливая, с силой, его естественную суть. Дух охоты обживался изнутри. Он приводил системы в боевой порядок: по нервам и сосудам проходила мощная энергия, сквозь легкие вовнутрь «продувался» кислород. Кровь насыщалась, сердце «прогоняло» силу, резервы концентрируя в «положенных местах».
Сохатого трясло от напряжения. Краски, и реальность мира, предстали в пугающих тонах. Чувствительность исчезла, ушла за ней усталость. Разум застилал туман: ни мыслей, ни эмоций – одна лишь только ярость.
Большие Силы выжидали, и не спешили на подмену. Хотя в тот миг всё стало изменяться. Момент был крайний: Дух, чужеродный, входил в живого, выталкивая душу. Тот случай редкий: один на много тысяч. Когда он происходит, так про зверя говорят, – что не живой уже, но оборотень во плоти. Его и пуля не берет, и волчьи зубы. Он сам становится как хищник, готовый рвать, – преследовать добычу. Мышцы его – как сжатые пружины, а тело – из металла, – ни когти, ни клыки не причинят ему вреда. Нервы – стальные струны. Зверь быстро действует, как будто замедляя время. И нет усталости, нет больше боли в нём.
Неожиданный перелом в борьбе
Сохатый поменялся. Зубы, в бешеном оскале, – показались больше, способные крушить, ломать любые кости и рвать живую волчью плоть. Он неожиданно взревел: смешались голоса сохатого и волка. У лося, как у горной лани, появились прыть и гибкость. Он выскочил из своего укрытия и начал яростно топтать, разбрасывать по сторонам замешкавшихся вόлков. Направо и налево он наносил удары. Кого-то попытался даже укусить. Не ожидав такого, хищник увернулся и поспешил быстрее удалиться прочь.
