Воспоминания старого шамана. Путь волка - Александр Хамархан
Однажды бабушка пришла к ним в гости, и принесла подарочки для сына и невестки.
– Ой, какое чудо, посмотрите! Вы мою внучку как собачку выдрессировали! – смеялась Янжима. – Домой приду, и деду расскажу, вот хохма будет! Только вот подрастать начнет, все на себя потянет. Вы, все повыше поднимайте, чтоб на себя не уронила!
– Не беспокойтесь, мама, я за ней слежу. Раньше когда дочка плакала, я думала – голодная она. Кормить пыталась. Катюшка морщится, и грудь выплевывает, прикорм тоже не берет. Потом поить почаще стала, простой водичкой, и успокоился ребенок! Тогда-то и придумала, привязывать бутылочку. Катюшка у меня самостоятельная: хочет гулять – гуляет, хочет пить – пьет. А надоест одной сидеть, тогда описается и орет, чтоб я внимание обратила!
***
Бывало, перед самым сном, Оюна дочери читала книжки. Когда садилась повязать, - рассказывала сказки и истории. Степан, Катюшкин папа, ладил с дочкой хорошо. Он, тоже иногда укладывал ребенка, и сказки ей свои рассказывал. Те, что он помнил с детства, – давно уже закончились. Другие, в книжках купленных или подаренных когда-то, – Катя знала наизусть. Так нужно было что-то новое придумать. И вот однажды Степан придумал. Любимой сказкой, у дочери, была про поросят и волка. Папа все переиначил:
– Жили, были поросята: взрослый поросенок мама, папа тоже поросенок и поросенок маленький - Катюшка. Был у них свой дом в деревне. Поросенок мама, с поросенком папой ходили на работу, а поросенок Катя был маленький ещё. Он в детский сад ходил... – И тут Степан рассказывал историю или же случай, произошедший дома или на работе. Такая сказка нравилась Катюшке. Чуть позже, она сама рассказывала, свои, придуманные сказки и истории.
Когда дочка подросла, Степан плавать научил её. Ходил вместе в лес: за ягодами и за грибами; на рыбалку на моторной лодке плавали; учились ставить удочки и разводить костер.
Зимой однажды, на самый Новый год, когда в 12 ночи все в деревне салютуют во дворах из ружей, Милхай позволил внучке стрельнуть. Он сам держал ружье, а Катя нажимала на курок. Выстрел прозвучал так громко, что уши «зазвенели», залаяли соседские собаки. Пламя полетело из длинного ствола. Деревня не спала: гуляла, пела песни, салютом грохотала от оружейных выстрелов в ночи. Девочка, однако, ружья нисколько не пугалась. Надолго ей запомнился тот самый первый опыт. Позже, Катя не однажды, просила деда пострелять. Они ходили вместе «на охоту», не далеко, за огородами в распадок. А когда Катя выросла, Степан её отправил на секцию стрельбы в поселок.
Колины практики
Коля хорошо запомнил слова Антона. Теперь, он каждый день, как выпадала свободная минутка, выходил во двор, доставал свой нож, чертил им круг на земле и начинал метать. Долго у него ничего не получалось. Коля злился. Сперва пытался всех обвинять: то нож ему не так воткнулся, то ветер подул не вовремя; собака рядом бегает – тоже мешает, хвостом машет. Он даже попытался жаловаться маме, а потом деду.
Милхай его успокаивал по-свойски:
– Соберись, ты же мужик! Не ищи крайних и виноватых.
– Но деда, я же делаю, как дядя Антон учил, а у меня ничего не получается!
– А ты больше тренируйся. Чтобы чему-то научиться, нужно время потратить и силы. Если в одиночку тяжело – найди себе пару: папу попроси, а когда он на работе, то можно Катю.
Коля слушал деда и пытался делать все, как он говорил.
– Еще скажу такую вещь: закрой сейчас глаза и вспомни, кто ты есть. Ты ведь всё можешь, – любое дело, если только захочешь. И ножики научишься метать, если работать будешь над собой, – потрепал внука Милхай по его темным вихрам.
Степана – Колиного папу, дед по-другому наставлял:
– Коле твоему навык нужен, который у него хорошо получается. На этот навык можно опереться, переложить хороший опыт на другие сферы: на учебу, игру или в работу. Помоги ему, повыше подсади, сделай толчок первый, и дальше, он сам пойдет по взрослой жизни.
Милхая внук был весь деда: упорства ему было не занимать. Коля много тренировался. Когда рядом никого не было, он брал в напарники кошку. Садил ее рядом, чертил ножичком круг и начинал. Сначала делал, как учил Антон: выставлял палец указательный и сверху клал раскрытый складишок, пытаясь удержать его в равновесии. Потом начинал метать. Из десяти – один, – два раза нож втыкался, еле-еле удерживаясь в вертикальном положении. Старая кошка лежала рядом и наблюдала за действиями своего хозяина, нежилась в лучах теплого дневного солнца. Когда Коле надоедала тренировка, он переключался на нее. Они носились по двору почти до самого прихода Колиного отца. Серая фурия заскакивала на забор, выгибала спину, шипела и выказывала недовольство. Однако с Колей этот номер никогда не проходил. Он брал длинную метёлку под навесом и осторожно стягивал питомицу. Кошка старалась удержаться, но Колина метла была сильней: – падала на землю, увлекая за собой животное. Туда же прыгал Коля, хватал ее и начинал барахтаться.
Наигравшись с кошкой, весь чумазый, он переключался на собаку. Выпускал ее из будки. Коля рычал на пса, гонялся по ограде, а тот подыгрывал ребенку: убегал недалеко и в будке прятался. Но не было спасения там! Коля залазил в конуру и занимал собачье место! После, рычал и скалился, показывая видом собственное превосходство. Вот так довольный, весь грязный, в шерсти и в пыли, встречал отца с работы. Вдвоём, на пару, Коля со Степаном продолжали тренировку.
– Ты не старайся сильно кинуть, – Степан брал в руки нож за лезвие и отправлял его в полет. Тот, обернувшись, раз, вонзался в землю.
– Ну, ты папа и даешь! Как у тебя так получается, с первого разу?!
– Теперь давай, – Степан смотрел за сыном.
Однако попытка Колина не удалась. Он опустил глаза, поник, собрался уходить домой.
– Не торопись! – остановил его Степан. – Ты чё так просто сдался? Иди сюда, я покажу как надо. Бери нож в эту руку, вот так, – Степан положил складишок в Колину раскрытую ладонь. Взял его маленькую руку в свою - большую. – Теперь расслабься, слушай и запоминай, как это буду делать я, твоими мышцами. – Отвел его рукой назад и с подворотом резко бросил. Нож, сделав полный оборот, воткнулся четко в землю. – Понял, как это надо делать? – он посмотрел на сына.
Тут Коля просиял:
– Но ты же раньше мне не говорил, что нужно ножичек закручивать! – он улыбался широко во всю чумазую мордашку. Коля утирался грязными руками, оставляя на лице темные отметины. – Дай, я сам теперь попробую. Он взял свой ножик в руку и аккуратно выставил на палец. Складень балансировал и никуда не падал.
– Есть! – крикнул Коля. – Папа, ножик слушается! – покрасовавшись перед папой, он перехватился, отвел рукой назад и запустил его себе под ноги. Нож полетел, вращаясь плавно, клинок блеснул на ярком солнце и, сделав полный оборот, воткнулся ровно в землю.
– Ура! Получилось у меня! – Коля подскочил к отцу, радуясь и улыбаясь, и крепко его обнял.
– Ой, не жми, не жми, а то мне ребра поломаешь! – Степан освободился. – Ну понял всё? – Вот, а теперь давай, дальше тренируйся. – Степан помылся в умывальнике, поднялся на крыльцо, разулся на пороге, и в дом вошел.
Коля продолжил тренировку. Он стал импровизировать: выцеливался долго и метал, берясь уже за лезвие ножа. Когда он научился попадать пять раз из десяти, то взялся делать это по-другому. Теперь он брал за ручку и повторял, подкручивая нож. Коле предстояло поработать над техникой броска и над стабильным результатом.
За тренировкой, быстро пролетали дни. Когда-то приходилось и по дому помогать. Бывало, прибирались по ограде со Степаном. У деда, тоже, было дел невпроворот. Коля, выбрав лишнюю минутку, продолжил тренировки. Результаты, с каждым разом, становились лучше: из десяти «метаний», – точных было семь. Коля сделал нож напарником своим – стал с ним общаться и мысленно и вслух. Когда бросок был неудачным, он не искал другой причины, а понимал, что дело просто в тренировке. Коля ставил ножик, лезвием на локоть, и так его вращал, удерживая пальцами за ручку. Складень падал вниз и перекручивался, достигал земли, втыкаясь точно в цель.
