Эльга Мира - Улитка
Около трех по полудню мы вышли из подземки на станции Карлсплац, чтобы пешком дойти до Штад-парка.
– Зачем ты взяла огромный зонт, сегодня разве обещали дождь? – с насмешкой спросил Джудит.
– Когда его не берешь – дождь обязательно начинается, – проворчала я в ответ, пряча за спину палку, доходящую почти мне до пояса.
– Купи себе маленький и таскай в сумке, – не унимался он.
– Слушай, оставь меня в покое! Посмотри лучше
– розы отцвели. Когда только успели?! Ведь лето, казалось, началось только вчера.
– Что ж, видимо, им пора – уже конец сентября,
– произнес Джу. – Давай присядем – хочется курить.
До парка было еще далеко, а маленький скверик возле любимой католической церкви Карлскирхе находился всего в двух шагах.
– Идем, я заодно куплю колу.
Друг обвил мою шею рукой, и мы, обнявшись, поплелись к автомату с напитками. Пара несложных манипуляций, и вот уже «сладкая парочка» – Джудит с сигаретой и я с бутылкой газировки – расслабленно растянулась на скамейке под раскидистой кроной старых кленов, напротив одного из самых необычных храмов мира. Огромное искусственное озеро, словно зеркало, отражало величественный абрис Карлскирхе. В дни, подобные этому, когда лучи солнца слегка золотили купол, но уже не могли достать до воды, невероятная игра света и тени делала общий ансамбль почти космическим. Молочно-белый костел лебедем плыл по воде, исполненный неподражаемой грации и элегантности. Лично для меня Карлскирхе – истинное воплощение Вены! Эклектика архитектуры придает этой церкви уникальный шарм, которым могут похвастаться не многие исторические памятники. Помню, как при первой встрече с моей любимицей я часа три просидела под куполом, рассматривая старинные фрески Себастьяно Риччи и Йоханна-Михаэля Роттмайра.
– Слушай, может, сыграем партию прямо сейчас? Хочешь бутерброд? Я что-то проголодалась.
– Эй. Давай не менять планы. Здесь не получится игры – слишком шумно.
– Ладно… Все же стоило выйти на следующей станции.
– Это была бы не ты, если б трижды не изменила решения!
Я показала ему язык и отвернулась.
– Ну хорошо, давай останемся, – со вздохом согласил ся Джудит. – Только выберем скамейку поудобнее.
По асфальту проползла мохнатая черно-желтая гусеница.
– Как ты думаешь, Джу, насекомые мастурбируют?
– Не знаю, но надеюсь, что нет.
– Почему так?
– Должны же быть у нас, людей, хоть какие-то преимущества! – засмеялся он. – Хватит того, что все мы ползаем по одним и тем же дорожкам.
– Может, мне уехать? – проговорила я, задумчиво облизнув обветрившиеся губы. – Попытать счастья где-то в другом месте, где все станет на свои места?
– На какие такие места? Все места в мире одинаковые, они отличаются лишь тем, что в одном из них ты есть, а в другом тебя нет.
– Джу, твои слова невыносимо безнадежны.
– Шутишь? Мои слова – океан безграничной надежды. Самое главное в том, что ты есть хотя бы в одном месте. А невыносима ты сама. Даже не знаю, как мне удается так долго тебя терпеть.
– Что?! Кто кого еще терпит! Только и отмазываю его у Стефании, – засмеялась я. – Все, точка! Буду перебираться в маленький городок, там люди относятся друг к другу терпимее.
– Давай-давай! Наконец-то перееду в комнату посветлее! – фыркнул тот в ответ.
– Ах вот оно что! Черта с два! Только ради того, что бы тебе насолить, никуда не свалю!
Ветер путал волосы и нагонял тучи.
– Да ты и так никогда не решишься. – Джудит, лениво улыбаясь, грациозно вытянул ноги.
– Почему это?
– Капкан.
– Город?
– Состояние.
– Как же тогда быть?
– Остепениться, найти мужа, нарожать детишек. В общем, стать классической бюргершей. А дядя Джу всегда будет рядом, чтобы научить твоих спиногрызов музыке, например.
Я залилась смехом и, схватив его за уши, закричала:
– Да, конечно, ты прав! Мне никогда не покинуть этот город, ведь больше ни в одной другой стране мира я не найду такое чучело, как ты. Как же я люблю тебя!
– Репетируешь. – Усмехнулся Джу.
– Нет! Читаю с листа. – Прищурилась ехидно.
– Ну тогда получай!
Не успела я опомниться, как он, подражая вампиру, впился в мое горло зубами. Вроде бы невинная шалость, если бы не скользнувшие по моей шее губы. Тщательно выстраиваемая защита была пробита.
Я вспыхнула.
– Эй! Полегче! Еще не хватало мне засосов!
Не успела моргнуть, как Джудит уже сидит, потирая пальцами левую мочку уха. Он видит мою растерянность. Сволочь! Именно этого ждал! Ну что же, «слабо или не слабо»! За мной не заржавеет. Я еще отомщу.
– Еще раз такое позволишь – убью. Понял? – Улыбаюсь спокойно в ответ, но чувствую, как ягодицы напряженно сокращаются. Раз, два! Раз, два!
Друг кивнул с улыбкой победителя.
Из моей сумки появились шахматы.
– Ну что, начнем!
– Давай.
Мы расставили фигуры. Я спрятала за спиной две пешки. Джудит вытянул черную.
– Как всегда.
– Не расстраивайся! Какая разница, кто из нас белый, а кто черный – мы все равно на одной доске, – передразнила я его.
– Умница.
– Не нуждаюсь в одобрении.
– В смятении?
– Ничуть не бывало.
– Запомнишь?
– Не забуду.
Партия началась. Большая шумная компания парней прошла по дороге. Некоторые приветливо кивнули нам, я ответила тем же.
– Кто это? – спросил Джу, когда ребята отошли.
– Понятия не имею. Эй! Так не честно! – возмутилась, взглянув на доску.
– В чем дело?!
– Пока я отвернулась, ты спер моего коня?!
– Шутишь?! Ты же продула мне его еще на третьем ходу! – запротестовал Джудит.
– Что?! Какой на хрен третий ход! Он только что стоял здесь! – завопила я, ткнув пальцем в пустую клетку, где всего минуту назад мой конь прикрывал левый фланг.
– Прекрати доставать! Его там не было и в помине!
– Ну тебя к черту! С тобой играть – себя не уважать!
– Ну и не играй! Все, пока, у меня куча дел. – Джу резко встал и зашагал прочь.
– Куда это ты собрался?! – в бешенстве прокричала я ему вслед. – Я что тебе, дура какая-нибудь тащиться отсюда самой!
Друг удалялся по аллее, нервно засунув руки в карманы.
– Ну и катись!
Даже не обернулся. Иногда мне кажется, что детство не закончилось – ни для меня, ни для Джудит.
ГЛАВА 5
На следующее утро, проснувшись с тревогой в сердце, я устало подумала: «Начинается!» И действительно – чутье не подвело. За окном поплыли черные тяжелые облака, грозящие пролиться колючим ливнем.
Когда плачет дождем осенний Париж, хочется сентиментальничать, грустить, но все же улыбаться и вспоминать о хорошем Былом. Осенняя Вена далека от романтики. Она угнетает и давит своей холодной пустотой. В такие ненастные дни я безудержно тосковала по родине. Особенно по тем местам, где среди вьющейся лозы виноградников и петляющих в горах тропинок прошло мое бесшабашное детство.
Там, утопая в объятиях бескрайней икристой синевы, зеленел вечно молодой полуостров Крым, а пропитанный солью морской бриз, словно искусный парфюмер, смешивал ароматы степных трав, эвкалипта и пионов.
…Мой любимый запах принадлежал королю крымских дорог – кипарису. Ах, какая потрясающая горечь исходит от его светло-серых шишек, если растереть их между пальцами! Девчонкой, гоняя по залитым солнечными лучами аллейкам курортного парка, я на бегу срывала с дерева его мясистые плоды, чтобы, прикусив их, почувствовать на языке знакомую кислинку. Для каждого родные края отзываются своим ароматом, для меня же дом пропитан этим терпким и до слез любимым благоуханием. А еще – воспоминаниями, которые нет-нет да и нахлынут нежданнонегаданно. И от них на душе то светло, то печально становится. Светло от того, что, даже спустя время, они все так же волнуют, печально – от того, что в страну под названием Прошлое пути больше нет…
Прислонившись лбом к холодному стеклу, я снова кинула апатичный взгляд на улицу. Машины и мотороллеры одни за другими отъезжали от парадных. Медики, менеджеры, учителя, служащие отелей, повара и коммивояжеры торопились на работу, выполнять свою монотонную ежедневную функцию винтов в огромной машине государства, которое меня – иностранку – никогда не признает своей. Мне бы взять и улететь вместе с перелетными птицами на юг. Ведь теперь, когда кошмар по имени Роберт, наконец отпустил душу, здесь почти ничего не держит. Пожалуй, стоило бы уехать, начать все заново где-то в другом месте, стереть из памяти множество отвратительных воспоминаний, да только есть одно но!.. Имя ему Джудит.
Кем бы он ни был для других, кем никогда не стал бы для меня – это ничего не меняло. Оказавшись единственной несокрушимой преградой на пути моего стремительного падения в бездну, он, сам того не понимая, подарил мне веру в Сверхчеловека, и лик Спасителя приобрел четкие черты. Святость нашей дружбы, согретая пламенем огромной благодарности, казалось очевидной. Что скрывать, я всей душой прикипела к юноше, открывшему мне совершенно иной мир, в котором, по утверждению злых языков, моя жизнь была всего лишь жалким придатком. Жалким придатком? Может быть… Но, удивительно, именно рядом с Джу, перестав бояться привязанностей, я на какое-то время задышала свободно.
