Дональд Маккейг - Путешествие Руфи. Предыстория «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл
– Да. Мамушка…
Я не стала сокрушаться на тему, чем занимаются Уилксы. Это их личное дело. Я просто старалась потянуть время, понимая, что Дильси неспроста пришла к церкви и ей не терпится выложить новости. Сердце понимает раньше, чем голова.
И вот что рассказала Дильси. Моз, слуга господина Эшли Уилкса, был вчера на скачках и, пока господа делали ставки, пошёл поболтать с конюхами и наездниками и тут заметил мисс Кэти. Она спрятала свои чудесные волосы под мужскую шляпу, надела мужской костюм для верховой езды и выглядела как черноволосый, зеленоглазый мальчишка. С ней говорил фермер Эйбл Уиндер. Он не знал, что это мисс Кэти, и хотел нанять её наездником. «Если ты справляешься с этой рыжей бестией, парень, то и с моей кобылкой сладишь. Плачу доллар вперёд, и половина выигрыша твоя».
Моз слышал, что мисс Кэти отвечала не своим голосом. Она старалась говорить низко и хрипло. В тот день она в забегах не участвовала, но настраивалась на это!
Мне не хотелось, чтобы Дильси видела мою слабость, поэтому я притворилась, что меня это не волнует.
– А, да она просто балуется. Господин Джеральд всё знает.
Дильси улыбнулась с видом «ловлю тебя на слове» и сказала:
– Бывает, и мне хочется «спастись», но я сожалею, когда вру.
Ей показалось это смешным, а мне – нет.
Всю неделю я следила за мисс Кэти, как ястреб – за кроликом. Я встала раньше неё и предложила сготовить ей завтрак, пока не проснулась кухарка. Нет, она не голодна. Нет, ей не хочется ни кофе, ни чаю.
– Что-то ты рановато, Мамушка.
– Кто-то же должен следить за тобой.
Она улыбнулась, как невинная девочка, и, постукивая кнутовищем по ногам, обтянутым брюками, вышла за дверь.
Когда она умчалась прочь, солнце лишь розовой полоской показалось над Возвышенностями. Кухарка в ночной сорочке вошла на кухню, позёвывая.
– Боже милостивый, Мамушка! – воскликнула она. – С тобой всё в порядке?
– Рада, что ты наконец встала, – ответила я. – Дрова уже в печке.
Я попросила Большого Сэма и полевых работников быть начеку, и, прежде чем мисс Кэти пришла вечером домой, я знала почти все места, где она побывала. Я знала, когда она скакала через ограды и когда неслась меж пней, которые выкорчевали, но ещё не сожгли.
Мисс Эллен была в отчаянии. Она даже думала отправить мисс Кэти в Саванну к мисс Полине. Я содрогнулась, представив их вместе под одной крышей, и, полагаю, господин Джеральд тоже. Может, он верил собственным словам, когда говорил жене: «Девочка вырастет из этого».
Неделя подходила к концу. В субботу я встала и принялась за дела, когда Кэти спустилась на кухню. Нет, она ничего не хочет есть, и не моё дело, где она будет сегодня скакать. Почему волосы убраны под шляпу? Она не объяснила.
После её ухода я разбудила Порка и Тоби. Пока Тоби протирал глаза, я сказала ему взять с собой ловчую узду. Потом поднялась в спальню хозяев. Без стука скользнула внутрь. Господин Джеральд спал, вытянув голую ногу из-под скомканных одеял, а мисс Эллен лежала тихо, будто в гробу.
Я потрясла господина Джеральда за плечо, и он легко очнулся ото сна. Сев, он бросил взгляд на мисс Эллен, но я приложила палец к губам и махнула головой в сторону коридора. Когда мы вышли, я сказала:
– Господин Джеральд, вы нужны вашей старшей дочери.
Его лицо мучительно исказилось, но он пошёл одеваться.
Порк стоял у парадной двери. Господин Джеральд в лучшем жакете и шляпе пил кофе с виски. Он бросил взгляд на Порка, словно спрашивая: «И ты тоже с нами?», но Порк напустил на себя торжественный вид, словно явился в храм.
Тоби правил, сидя рядом с господином Джеральдом. Я сидела сзади, свесив ноги за борт.
Я думала, что мы поедем прямиком на ипподром, но когда оказались в Джонсборо, то свернули к магазину Фрэнка Кеннеди. Господин Джеральд купил шандровых леденцов, которые я обожала.
Внутри толпились фермеры и управляющие. Одни продавали овцекоз, жеребят, чернокожих мальчишек, другие покупали прессованный табак, виски, пилки для копыт и живицу для лечения животных – самые разные товары.
Господин Фрэнк жил над магазином, рано вставал и поздно закрывался. Он был неказистым, как взъерошенная курица, но мы все знали, что когда-нибудь он разбогатеет. Он скупал землю, которая подешевела из-за паники, пока у других не было денег.
– Прекрасное утро, Фрэнк.
– Джеральд! Как хорошо, что ты заглянул.
Господин Фрэнк не спрашивал, почему господин Джеральд приехал без всякого товара на продажу, потому что он вообще не задавал ему никаких вопросов, а господин Джеральд не спешил отвечать. Господин Фрэнк интересовался Сьюлин, её здоровьем и настроением. Он был к ней неравнодушен. Господин Джеральд рассказал, что она учится в Женской академии, где изучает французский, танцы, вышивку и тому подобное.
Господин Джеральд вспомнил отца Фрэнка, которого знал с тех самых пор, как приехал на Возвышенности.
– Благородный человек, – сказал он. – Твой отец – благородный человек.
Отец Фрэнка Кеннеди был ирландцем.
Их разговор прервал фермер, которому надо было сделать желоба в подковах восьмого размера.
– Обслужи этого парня, Фрэнк. Он делает честную работу! – сказал господин Джеральд, многозначительно подмигнув.
Потом он достал часы. После большого забега в полдень проходило ещё три-четыре поменьше, после чего начинались соревнования среди фермеров, куда пускали каждого с любой лошадью.
Господин Джеральд присел на ящик с гвоздями и вынул трубку. Я вышла на улицу и угостила Тоби парочкой леденцов.
Люди, лошади, фургоны. Мисс Кэти нигде не было видно.
Тогда я села рядом с господином Джеральдом и принялась вязать детские носочки. Я не была сильна в вязании, но мне ещё не приходилось встречать ни одного ребёнка или молодую мать, которые не порадовались бы паре новых носков.
Фрэнк Кеннеди принёс газету «Мэкон телеграф», которую господин Джеральд стал читать, чтобы скоротать время.
Фермеры, входя, приветствовали друг друга и начинали болтать. Господин Джеральд сдержанно кивнул Энгусу Макинтошу, который ответил таким же коротким кивком. Между их роднёй ещё там, за океаном, когда-то давно случился какой-то раздор. Люди склонны помнить и лелеять свои обиды.
Господин Джеральд был в дружеских отношениях с Эмосом Триппетом, который не был джентльменом, но выращивал лучших оссабавских свиней и доминиканских цыплят. Эмос обещал Таре четырёх свиней, когда придёт время забоя. Господин Джеральд, постучав пальцем по газете, сказал Эмосу:
– Ты когда-нибудь слышал такое? «Я ни в коей мере не одобряю установления какого-либо социального и политического равенства между белой и чёрной расой, а также не выступал и не выступаю за получение неграми права голосовать и быть присяжными заседателями, за обретение ими возможности открывать свои конторы и жениться на белых; и вдобавок к этому скажу, что между белой и чёрной расами существует физическое различие, которое накладывает вечный запрет на совместное проживание, подразумевающее социальное и политическое равенство». Как тебе речь мистера Линкольна, Эмос?
– Думаю, он хочет стать сенатором.
У старика Эмоса были рыжие волосы и тощая шея, как у его доминиканских петухов. Мне он не нравился. Он считал, что я много себе позволяю.
– Что ты думаешь об этом человеке, Мамушка?
– Ни разу не слышала ни о каких Линкольнах. В округе Клэйтон мне никаких Линкольнов не встречалось.
– Не шути с Мамушкой, Эмос. Перебежишь ей дорогу, и твои лучшие свиньи подхватят холеру, а мулы охромеют.
Оба расхохотались, желая показать, что они веселятся и ничуть не нервничают.
А я? Я думала, что совершенно не важно, что говорит какой-то господин из Иллинойса, когда хочет победить на выборах.
Они продолжали говорить о политике, пока не выдохлись. Эмос пошёл по своим делам, а господин Джеральд бродил по магазину, словно пытался найти какой-нибудь нужный товар, о котором он не задумывался раньше. В магазине пахло чёрной патокой, серой и маслом, которым смазывали ноги волам.
Мы ждали, пока мисс Кэти настолько погрязнет в безнравственности, что уже не отвертится.
Господин Джеральд приветствовал каждого покупателя, словно сам был хозяином магазина, и если бы господину Фрэнку это не понравилось, он бы не стал спорить, поскольку Фрэнк есть Фрэнк, а Джеральд есть Джеральд.
Я рвала пропущенные стежки и начинала вязать снова. Когда церковный колокол пробил полдень, господин Джеральд растолкал Тоби. Мы с Тоби сели позади, а господин Джеральд повёл коляску. Мы ехали мимо фермеров, которые тоже правили или вели купленных коров, овец и свиней. Двоих цветных парнишек вели за верёвки на шеях.
Нам повстречались Уилксы, отец и сын. У господина Джона было красное лицо.
– Ничего подобного раньше не видел, Джеральд, – сказал он. – Наша лошадь всю дистанцию шла впереди!
– Вот уж не ожидал, что Джеральд не меньше нас заинтересован в нашей незаслуженной удаче, – заметил молодой господин Эшли, доставая часы. – На поезд в Атланту? Встречать наших кузенов?
