Лю Чжэньюнь - Меня зовут Лю Юэцзинь
Первым местом, про которое вспомнил Хань Шэнли и которое было очевидным для других, оказалась «Парикмахерская Маньли». Когда у Лю Юэцзиня еще не украли сумку и Хань Шэнли ходил выколачивать у него долг, тот обычно находился или на стройплощадке, или в «Парикмахерской Маньли» через переулок. Тогда еще Хань Шэнли гадал, удалось ли уже Лю Юэцзиню затащить хозяйку салона в постель? Кроме разговоров о долге, он пытался разгадать эту загадку, и в результате пришел к однозначному выводу, что между ними ничего не было. Собственно, особо ему гадать и не пришлось: если мужик чуть ли не каждый день бегает к бабе, то это уже говорит о том, что между ними ничего нет. Будь между ними хоть что-то, все сложилось бы с точностью до наоборот: баба стала бы бегать за мужиком. Поэтому в душе Хань Шэнли посмеивался над Лю Юэцзинем, что тот лишь зря теряет время. Взвесив все за и против, Хань Шэнли заключил, что Лю Юэцзиня в парикмахерской быть не должно. Во-первых, это место находилось слишком уж близко к стройке, раньше Лю Юэцзинь совершенно открыто бегал сюда каждый день, поэтому прятаться в таком очевидном месте мог разве что дурак. Во-вторых, коль скоро отношения между Лю Юэцзинем и той женщиной не достигли необходимой стадии, то, пожелай он переждать у нее опасность, она бы ему этого не позволила. Однако в жизни встречаются исключения из правил, поэтому надежности ради Хань Шэнли все-таки решил наведаться в «Парикмахерскую Маньли», чтобы удостовериться во всем лично. Выйдя из «Чайной Лао Ци», он сначала проехал на метро, затем сменил три автобуса, чтобы добраться до восточного пригорода, где находилась «Парикмахерская Маньли». Поскольку время уже близилось к вечеру, клиентов в парикмахерской не было. Маньли тоже куда-то ушла, в салоне осталась лишь толстушка Ян Юйхуань, отвечавшая за мытье волос и массаж. Положив ноги на туалетный столик и откинувшись на спинку стула, она отправляла кому-то сообщения по телефону. В парикмахерской царила непривычная тишина. Тогда Хань Шэнли решил проявить хитрость и, пока не пришла Ма Маньли, подмигнул Ян Юйхуань и прямиком направился в дальнюю комнату на массаж. При себе у него было десять тысяч от Янь Гэ, так что он чувствовал себя уверенно. Спустя всего ничего они успели сделать все дела. Когда Ян Юйхуань уже собиралась встать с постели, Хань Шэнли снова обнял ее и невзначай спросил:
– Юйхуань, приходил ли сюда в последние два дня Лю Юэцзинь?
Хань Шэнли знал, что Ян Юйхуань терпеть не могла Лю Юэцзиня, поскольку его постоянное присутствие в салоне мешало ее бизнесу. Поэтому уж кого-кого, а его она бы выгораживать не стала. Услышав его имя, она действительно не собиралась его покрывать, тем не менее, оттолкнув от себя Хань Шэнли, она встала и, одеваясь, ответила:
– Не видела я его.
Хань Шэнли продолжал:
– А не знаешь, где он?
Та уставилась на него и резко сказала:
– Он ведь не мой парень, откуда мне знать? Иди в столовую на стройплощадку и спрашивай.
Таким образом Хань Шэнли понял, что здесь о проблемах Лю Юэцзиня еще ничего не знали. Одевшись, он засобирался уже было уходить, когда в салон с пакетиком куриных шей зашла Ма Маньли. Тут соблюдалось все то же правило: хозяйка готовила, а ее работница Ян Юйхуань приходила уже на готовенькое. Хань Шэнли снова сделал озабоченный вид и спросил:
– Тоже не знаешь, куда девался Лю Юэцзинь? – Помолчав, тут же добавил: – Я нашел того вора, что похитил его сумку.
Он украдкой наблюдал за Ма Маньли, но та, услышав имя Лю Юэцзиня, никак не отреагировала. Не удостоив Хань Шэнли ответом, она прямиком прошла к раковине и стала мыть куриные шеи. Похоже, ей было вообще наплевать. Тогда Хань Шэнли окончательно утвердился в том, что Лю Юэцзиня здесь не было. К тому же этот крошечный салон, судя по всему, являлся вотчиной Ян Юйхуань, поэтому, даже если бы Лю Юэцзинь и захотел, его бы сюда все равно не пустили.
Другим убежищем Лю Юэцзиня, о котором мог знать лишь Хань Шэнли, был ресторанчик Лао Гао на улице Санькэшу в районе Вэйгунцунь. Десять с лишним дней назад, когда Хань Шэнли за воровство на чужой территории схватили люди из банды синьцзянца Лао Лая, Лао Гао согласился стать его поручителем. Все трое: Хань Шэнли, Лао Гао и Лю Юэцзинь были земляками из Лошуя. Хань Шэнли знал, что Лю Юэцзинь состоит в приятельских отношениях с Лао Гао. Он видел его там не менее десяти с лишним раз. Чтобы добраться со стройплощадки на востоке Пекина до района Вэйгунцунь на западе, требовалось пять-шесть раз сменить транспорт. Без пробок туда можно было добраться за два часа, но вот с понедельника по пятницу эта же дорога могла отнять и три, и даже пять часов. Тем не менее Хань Шэнли встречал Лю Юэцзиня в ресторанчике Лао Гао и в будние дни, из чего он сделал вывод, что отношения между ними необычные. Иногда он замечал, что, встречаясь, они даже не разговаривают между собой, а просто сидят и молча курят. Однако выражения их лиц после таких посиделок были такими, словно они поговорили обо всем на свете. Если время подходило часам к десяти вечера, Лю Юэцзинь, боясь опоздать на вечерний автобус, вставал и уходил. Тогда Лао Гао, провожая его до порога, говорил лишь одну фразу: «Осторожнее через дорогу». Лю Юэцзинь тоже отвечал ему лишь одной фразой, к примеру: «На следующей неделе буду занят, не приеду», – после чего стремительно уходил. Если же дело было днем, когда ресторан набивался клиентами, то Лю Юэцзинь, покурив, отбрасывал окурок в сторону и протискивался на кухню помогать Лао Гао готовить лапшу. Хань Шэнли считал, что они хорошо ладят друг с другом, потому что оба повара, да к тому же еще и земляки. Как-то он даже поинтересовался на эту тему у Лао Гао. Но тот ему рассказал, что когда они жили у себя на родине и работали под одной крышей в ресторане «Счастливый знак», отношения между ними были далеки от дружеских. А однажды на их кухне пропало полведра масла, и хозяин стал вычислять виновного, Лао Гао и Лю Юэцзинь, заподозрив друг друга, поссорились и даже полмесяца не разговаривали. Потом каждый из них перебрался в Пекин и стал заниматься своим делом, но не проходило и полмесяца, как им хотелось встретиться и поговорить. В такие дни они начинали вспоминать прошлое и хохотать. Поэтому сейчас, когда Лю Юэцзиню потребовалось укрытие, у него осталось единственное место – ресторанчик Лао Гао. Наверняка Лю Юэцзинь трудился у того на кухне. Итак, после «Парикмахерской Маньли» Хань Шэнли отправился в район Вэйгунцунь. На протяжении десяти с лишним дней, пока он возвращал долг синьцзянцам, его трясло от одного упоминания этого района, сейчас же, когда все разрешилось, он направлялся туда с чувством собственной правоты. Добравшись до ресторанчика Лао Гао, самого хозяина Хань Шэнли не застал, тот ушел закупать продукты. Тогда Хань Шэнли проинспектировал все что можно внутри и за пределами ресторана, но Лю Юэцзиня нигде не нашел. Решив, что Лао Гао укрыл того в другом месте, он решил дождаться хозяина. Когда тот вернулся, Хань Шэнли даже не успел пристать к нему с расспросами, как тот, отбросив сноп сельдерея, напустился на него. Не давая и рта раскрыть, Лао Гао стал на него ругаться из-за синьцзянцев. Хань Шэнли удивился:
– Разве эти проблемы не уладились?
– Это у тебя они уладились, а у меня они только начались, – вытаращился на него Лао Гао.
Оказывается, с тех пор как Лао Гао стал поручителем Хань Шэнли, его каждый день третировали за то, что Хань Шэнли прятался, не выплачивая долга в положенный срок. За десять с лишним лет эта банда синьцзянцев успела пустить в Вэйгунцуне корни и обросла собственными детьми. Поэтому пока взрослые приставали к Лао Гао, их дети приставали к его сыну. Несколько маленьких уйгурцев, которым уже исполнилось по десять лет, торговали на улицах традиционными ножами или чистили обувь. А в последнее время они забавлялись тем, что вылавливали на дороге сына Лао Гао и требовали у того денег. Если тот отдавал деньги, его отпускали, если же нет – избивали. Просили они не меньше двадцати юаней, если в карманах у того было пусто, его снова били. С тех пор как Лао Гао поручился за Хань Шэнли, его сына избили уже пять раз, так что без двадцати с лишним юаней тот уже и боялся выйти за порог. Когда за Хань Шэнли заступился брат Цао, возвратив его долг, проблемы уладились лишь между взрослыми, дети продолжали устраивать разбои. Например, вчера, когда сын Лао Гао купил себе на улице мороженое, его снова поймали и избили. А сегодня он побоялся из-за этого идти в школу. Хань Шэнли, услышав такое, тоже стал возмущаться:
– Ну, это уже слишком! Они не соблюдают никакого соглашения, я должен сейчас же рассказать об этом брату Цао.
Однако Лао Гао, который знать не знал никакого брата Цао, поставил ему условие:
– Это ты беду навлек, поэтому, начиная с завтрашнего дня, будешь провожать моего ребенка в школу и обратно. Все равно болтаешься без дела!
Хань Шэнли на это пробормотал:
