Мартина Мэдден - Ануш. Обрученные судьбой
– Просто сделай, как я говорю!
– И не собираюсь! – заявила Ануш.
Трое мужчин посмотрели на нее.
– Я не поеду с ним.
Джахан приподнялся, опираясь на локти:
– Ануш, ты должна это сделать!
– Я не оставлю бабушку.
– Она умирает. Для нее все кончено! Ради всего святого! Я предлагаю тебе возможность спастись!
Лошадь, которую запрягли в повозку, забеспокоилась, натянула поводья, и повозка дернулась. Джахан вскрикнул от боли.
– Ануш! Пожалуйста, послушай меня, это твой единственный шанс. Ты должна согласиться. Сделай это если не ради меня, то ради ребенка.
Ануш посмотрела на дочку – маленький безмолвный комочек на руках. Лале – это самое ценное из всего, что у нее осталось. Гохар не выживет, девушка это знала.
Ануш хотела, чтобы бабушка наконец отмучилась и умерла. Она молила о смерти и начала призывать ее и для себя. Но она должна была спасти ребенка. Она посмотрела на Джахана. Из-за боли его глаза стали тусклыми, но она помнила, какими они были блестящими и как она тонула в их глубине.
– Возьми ее, – сказала она, протягивая ему ребенка. – Возьми ее, Джахан. Она моя единственная надежда.
Ануш положила малышку возле Джахана и что-то прошептала ему на ухо. Он, повернувшись к ней, пристально посмотрел ей в глаза. Он что-то говорил, но девушка уже не слышала – она ушла. Его рот приоткрылся, глаза округлились. Она знала: если поедет с ним, ее непременно обнаружат. Она шла все быстрее и быстрее, пытаясь отстраниться от содеянного. Пытаясь забыть о том, что Лале лежит в повозке. Пытаясь бороться с чувством, что она бросила свою дочь. Она знала, что даже на смертном одре не сможет поверить в то, что сделала это.
Джахан
Армин достал из кармана серебряную фляжку для бренди.
– Это тебе, выпьешь, когда боль станет невыносимой. И для нее.
Налив немного бренди в крышку, он поднес ее ко рту Лале. Голодный ребенок стал причмокивать, широко раскрывая рот и прося больше, но как только алкоголь попал в горло, маленькое личико недовольно сморщилось.
– Благодаря этому она будет спать, – продолжил Армин. – Временами давай ей совсем чуть-чуть.
Джахан повернул девочку к себе лицом, чтобы рассмотреть ее. Его ребенок! Ребенок Ануш! У его дочери был такой же цвет волос, как и у него, но она задремала, и он не видел цвета ее глаз.
Она казалась совсем безжизненной, ее крошечная грудь едва поднималась на вдохе, а голова казалась слишком большой для тоненькой шеи.
Как он сможет позаботиться о ней? Разве теперь у нее была надежда на спасение?
– Я не уеду без Ануш.
Немец, закрутив пробку, вложил фляжку ему в руку.
– Я не уеду без нее, Армин.
– Ты не можешь ее заставить.
– Она умрет, если останется здесь.
– Я думаю, ты должен считаться с ее желанием.
– А почему никто не считается с моими желаниями?
Армин успокаивающе положил руку ему на плечо, затем прикрыл Лале одеялом так, что были видны только макушка, лобик и нос.
– Я хочу попросить тебя об одолжении, – сказал он, вынимая из кармана плаща стопку фотографических пластинок и пряча их под одеялом в ногах Джахана. – Если до полковника дойдут слухи про эти снимки, их уничтожат. В Сивасе сейчас находится подразделение немецких санитарных войск. Мой друг, которого зовут Гюнтер Штоль, заберет их у тебя. Не отдавай их никому другому и смотри, чтобы фельдмаршал не прибрал их к рукам.
Появились Ахмет и молодой солдат. Они принесли бочонок с водой и забросили его в повозку, при этом раздался отвратительный скрип.
– Муслу отвезет тебя в Гюмюшхане, – сказал лейтенант, протягивая Джахану бурдюк с водой. – Ты можешь ему доверять. Там он найдет свежих лошадей, и вы поедете дальше, в Сивас.
– Ахмет… послушай меня. Я хочу, чтобы ты нашел Ануш. И что-то, чтобы накрыть ее. Например большой кусок брезента.
Лейтенант и немец переглянулись.
– Не важно, что она будет говорить. Приведи ее силой, если придется.
Рядовой Муслу сел на козлы и взял вожжи в руки.
– Она где-то возле старухи, практически позади всех.
Но Ахмет в это время смотрел на Муслу, который сидел, ожидая приказа трогаться. Лейтенант кивнул, и парень натянул вожжи.
– Что ты делаешь?! Стойте! Ахмет, прикажи ему остановиться!
Повозка тронулась, колеса взметнули облако пыли.
– Муслу, остановись! Это приказ!
Юноша проигнорировал его слова и стал нахлестывать лошадь. Армин и лейтенант смотрели им вслед. Повозка все отдалялась, их фигуры расплывались. Джахан приподнял голову, пытаясь разглядеть их. Они все еще были там и уже напоминали призраков в сумраке уходящего дня.
Потом он начал всматриваться в сидящих и лежащих вдоль дороги людей, пока не увидел ее. Она была позади всех, сидела, склонив голову над лежащей бабушкой.
– Ануш! Ануш!
Облако пыли поглотило и ее, и его крики остались без ответа; все, что он слышал, – лишь стук колес.
Дом Стюартов
– Лейла! Кто-нибудь видел Лейлу? Где эта девчонка?
Она ушла в деревню, и никто не видел ее с тех пор.
– Пол, ты видел Лейлу? Если детей немедленно не покормить, они упадут от истощения.
Госпожа Эфенди пробормотала что-то по-курдски.
– Ушла? Она сказала, Лейла ушла?
Пол кивнул.
– Только не это! Еще одна ушла!
Этим утром ушел Арнак, не сказав ни слова.
– Люди боятся, Хетти. Они не хотят иметь к армянам какого-либо отношения.
– Но ведь это всего лишь дети, ради всего святого! Младенцы!
– Мама! – крикнул Томас, вбегая в дом из сада. – На улице стоят повозки и солдаты! Много солдат!
– Где остальные дети? – спросил Пол.
– Они в конюшне, – ответила Хетти, – я послала их поискать старые рубашки Арнака. Мы их порвем и сделаем пеленки для детей.
– Приведи всех в дом, и надо запереть двери.
Вся семья собралась у окон, наблюдая за тем, как Пол подходит к солдатам, которые выбирались из повозки с высокими бортами. Капитан, указывая на дом, отрицательно мотал головой. Хетти узнала его.
– Что они хотят, мама?
– Я не знаю, Элеанор.
– Почему дядя Пол спорит с тем мужчиной? – спросил Роберт.
– Этого я тоже не знаю.
– Они хотят еще раз обыскать дом, – сказал Томас, прижимавший лицо к стеклу.
Повозка опустела, и солдаты проследовали в сад.
– Мама… – начала Милли, потянув Хетти за рукав платья.
– Тише, дорогая! Я не слышу, что они говорят.
Милли оглянулась и посмотрела в кухню, где обнаружила Лотти, уснувшую под столом.
– Но мама…
– Не сейчас, Милли!
Пол стоял, наклонив голову, а солдаты рассредоточивались по двору и саду.
– Они пришли за детьми, – сказал он, когда Хетти открыла ему дверь.
– О господи, нет!
– Я сказал им, что в доме эпидемия холеры, но это ничего не изменило. Они сказали, что в Эрзинкане основали детский приют и детей отправят туда, чтобы они воссоединились со своими матерями.
– Но в пути о них некому будет заботиться. Они не перенесут этой поездки. Дети, которых мы изолировали, слишком ослаблены для такого переезда. Их нужно оставить здесь.
Раздался громкий стук в дверь, эхом разнесшийся по всему дому.
– Откройте!
Хетти покачала головой, они с Полом смотрели друг другу в глаза.
– Откройте дверь!
Возле матери сгрудились дети, со страхом глядя на дверь.
– Дядя Пол… – прошептала Милли.
Прежде чем она закончила, окно разбилось на тысячи осколков, и прикладом ружья стали выбивать остатки стекла. Пол отодвинул засов и открыл дверь, впуская солдат.
– Обыскать дом! – велел Ожан.
Они разделились, обыскали первый этаж, затем пошли наверх, в спальни.
– У вас нет никакого права! – крикнул Пол, когда Ожан прошел мимо него. – Это частная собственность, у вас нет разрешения войти в дом.
– Я полагаю, вы доктор Троубридж? – спросил капитан. – Мы не имели удовольствия быть представленными друг другу.
– «Удовольствие» – не совсем то слово, которое я бы использовал в данном контексте.
– Ах, оставьте! Я все знаю про вас, доктор. Я знаю, что именно вы виновны в скоропостижной кончине профессора Левоняна. И, конечно, это именно вы переправили тех двух несчастных девушек в Грузию. Я задался вопросом: собственно, почему вы это сделали? Но затем я услышал несколько историй про вас. Оказывается, одна из этих несчастных девушек была беременна от вас, и вы от нее избавились.
– Это ложь!
– Вот как? Неоформленные отношения с молодой женщиной – очень серьезный проступок в нашей стране. Если бы не мой друг Чарльз Стюарт, вы бы уже давно были в тюрьме Трапезунда.
– Чарльз не ваш друг!
– Напротив! Он и его очаровательная жена были гостями в моем доме. Разве это не так, госпожа Стюарт?
Хетти опустила глаза.
– Кстати, вам наверняка будет интересно узнать, что я видел вашего мужа у полковника. Представьте себе! Ну что ж, надеюсь, его усилия не пропадут понапрасну. Думаю, это хорошо, что его не будет в больнице, когда мы будем закрывать ее.
