Хилари Бойд - Четверги в парке
Джини пришла в ужас от угрозы Риты.
– Обещай, что никогда этого не сделаешь. Ладно, ладно… я поговорю с ним. Но я знаю, он и слушать не станет. Он убедил себя и Шанти в том, что я сама не знаю, чего хочу, но если перееду туда, то буду жить в пасторальной идиллии.
Подруга не ответила, просто смотрела на Джини, не зная больше, что сказать.
– Понимаешь, если я смирюсь с этим и уеду как можно дальше от искушения, может быть, мне действительно там понравится. Может, – она сделала паузу, – я забуду это безумие… забуду его.
– Ты этого хочешь?
Джини пожала плечами.
– Возможно, да… иное мне кажется слишком радикальным, слишком возмутительным, нелепым.
– А что иное? Серьезно, какие варианты ты обдумываешь?
Она сделала глубокий вдох.
– Уйти от Джорджа, сбежать в никуда с человеком, которого я едва знаю, – хотя он не просил меня об этом – бросить семью и перечеркнуть десятки лет спокойной семейной жизни. Не все было идеально, конечно, – добавила она в ответ на удивление Риты, – но я была счастлива… довольна… ну ты же знаешь.
Рита кивнула.
– Все меняется, Джини. Не забывай, может тебя ждут впереди еще тридцать лет с Джорджем.
Они рассмеялись.
– Если на то пошло…
– Над чем смеетесь?
Обе женщины подскочили от неожиданности, когда Джордж, элегантный в своем темном пиджаке и синем галстуке, внезапно показался в высоких дверях террасы.
– Да мы просто воображали, каково было бы бросить наших мужей и сбежать с молодыми любовниками, – спокойно ответила Рита, в то время как Джини пыталась утихомирить сердцебиение, радуясь, что на террасе почти темно.
– Было бы смешно, – сказал Джордж, улыбнувшись. – Налить вам по стаканчику, дамы?
Рита зевнула и стала стягивать с себя шаль.
– Спасибо, Джордж, но мне уже пора.
– Виноват, что испортил вам вечер, – сказал Джордж, слегка покачиваясь. – Пожалуйста, останься, выпей еще бокал. Может, бренди? У меня замечательный «Арманьяк»…
– Нет, мне действительно пора. – Нагнувшись, чтобы поцеловать Джини на прощанье, она шепнула ей на ухо: «Поговори с ним. Прямо сейчас».
– Я немного пьян, – заявил Джордж, хотя в этом оправдании не было необходимости.
Закрыв за Ритой дверь, он широко улыбнулся Джини и показал рукой на бутылку с бренди, которую достал из буфета.
– Идем, я налью тебе стаканчик.
Джини знала, что в таком состоянии с ним нельзя разговаривать серьезно, но внезапно ей захотелось быть с ним, веселиться с ним, насладиться тем, что еще осталось.
– Ладно… только немного.
XIII
«Вечером? Там же?» – написал Рэй в ответ на ее сообщение.
Она не выдержала. Джордж уехал утром в Глениглс на все выходные играть в гольф. Это была ежегодная поездка, которую устраивал его партнер по гольфу Дэнни вместе с еще шестью игроками. Они полетят в Эдинбург, где их встретит шофер и отвезет в гостиницу. Два дня они будут весьма напряженно соревноваться между собой. Победителю оказана сомнительная честь оплачивать их совместный ужин в воскресенье вечером. Джордж вернется только в понедельник.
Проводив мужа в аэропорт, с его тяжеленной сумкой для гольфа, Джини провела все утро пятницы в магазине – как во сне. Она убеждала себя, что не может и не будет, хотя прекрасно знала, что может и будет. Сообщение, которое она отправила, обедая в «Cafe Nero», – ее рука так дрожала, что она с трудом набирала слова, – было предельно простым: «Хочешь встретиться?» – а потом она ждала.
Ничего. Она проверила, работает ли мобильный. Он работал. Никаких сообщений. Сердце бешено колотилось, аппетит пропал, а телефон все еще молчал. К трем часам она стала привыкать к мысли, что он, возможно, больше не хочет ее видеть, и то, что едва началось, уже давно закончилось. Но она не верила этому.
Когда ответ, наконец, пришел, она не заметила его. Пришла Марго, чтобы расспросить Джини о гиалуроновой кислоте, помогает ли она от кожной сыпи. Когда Джини вернулась к кассе и увидела сообщение, ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
– Плохие новости, дорогая? – участливо спросила Марго, заметив ее изменившееся лицо.
* * *В греческом ресторане еще было практически пусто. Джини закрыла магазин специально поздно, чтобы не оставалось слишком много времени для размышлений, и поспешила через парк, жадно вдыхая теплый вечерний воздух. Ее переполняло чувство свободы и приятного возбуждения от того, что она делала, а походка стала такой легкой, будто она летела.
Рэй ждал ее, прислонившись к стене ресторана, тоже в радостном предвкушении.
– Привет.
– Здравствуй.
Оба стояли молча, внезапно оробев, пока она не прильнула к нему, проведя рукой по его мягкой рубашке, вдохнув бесподобный запах его кожи, и его руки обняли ее. По привычке она оглянулась по сторонам.
– Никто не смотрит, – шепнул он. Но она отстранилась.
– Выпьем? – спросил он, открывая дверь в ресторан.
Они заказали красное вино. Джини делала вид, что изучает меню, но слова расплывались у нее перед глазами.
– Не могу решить… я… не знаю, чего хочу.
Рэй взглянул на официанта:
– Можно нам большую тарелку жареной картошки, пожалуйста?
– Это все?
Мальчишке было не больше шестнадцати, и, судя по всему, он расстроился, словно его могли обвинить в чудачествах клиентов.
– Пока да, – обнадежил его Рэй, возвращая меню.
Джини облегченно вздохнула:
– То, что надо.
Она сделала большой глоток вина.
– Не надо было мне приходить… но Джордж уехал на выходные.
Рэй, подняв брови, улыбнулся.
– Я обещала себе, что не буду этого делать, но… вот я здесь.
– Давай не будем даже думать, почему, как и что. Давай насладимся этим вечером, тем, что у нас есть прямо сейчас. – Он пристально посмотрел на нее своими светлыми, улыбающимися глазами, и она кивнула в ответ.
Принесли картошку, горячую и соленую, очень вкусную.
Рэй рассказал ей о своей семье, о своем детстве.
– Отец не был пьяницей, не был безответственным, но он проводил в море почти все время, и маме приходилось нелегко. Она постоянно переживала, и, честно говоря, мы, мальчишки, не облегчали ей жизнь. Джимми всегда попадал в неприятности, но она никогда не наказывала нас.
– Ты часто с ними видишься?
– В живых никого не осталось.
– Даже твоего брата?
Рэй кивнул.
– Он умер два года назад, проблемы с печенью из-за пьянства. Ему был всего шестьдесят один.
Он замолчал. Джини заметила его взгляд, до боли знакомый взгляд человека, который рассказывает о том, что тщетно пытается забыть.
– Я почти не виделся с ним, с тех пор как он уехал из дома. Какое-то время он выходил в море, как отец, но не вынес этого и сломался; взялся за бутылку и Бог знает, за что еще. Многие годы я даже не знал, где он, а потом, примерно пять лет назад, мы снова встретились. Он увидел статью о школе айкидо в местной газете и связался со мной. Брат завязал с выпивкой и привел себя в порядок, но было слишком поздно, печень уже отказывала. Он вернулся в Портсмут, а я приезжал к нему иногда на выходные. Жаль, мы не встретились раньше.
Джини ничего не говорила.
– Родственнички, да? Мы с тобой уже говорили об этом.
– По крайней мере, вы с ним снова сблизились.
– Да, знаю. Но меня не покидает чувство, что он прожил жизнь зря. Джимми всегда был таким заводилой, таким храбрым, решительным. Не понимаю, что случилось.
– Может, он был счастлив.
Рэй усмехнулся:
– Уверен, что да.
Он допил свое вино.
– Куда теперь?
Джини перестала думать; вино затуманило ей голову.
– Ты далеко живешь?
Рэй пристально посмотрел на нее.
– Примерно в ста ярдах отсюда.
– Нет, серьезно?
– Насколько я знаю.
Оба были охвачены одним желанием.
– Гм… ты могла бы зайти ко мне.
– Могла бы… – Джини затаила дыхание.
– Ты сомневаешься?
– Да.
– Тогда, может, пойдем погуляем?
Джини рассмеялась.
– Нет, Рэй, идем к тебе.
* * *Квартира была на верхнем этаже здания в стиле тридцатых годов в переулке, ведущем к Хиту. Дом казался ветхим, краска в подъезде потрескалась, испачкалась, лифт расшатался. Но квартира Рэя оказалась светлой, умиротворяющей, чему немало способствовали мебель из светлого дерева и японские картины. Ее привлекло окно, которое тянулось на всю ширину комнаты, с минуту она смотрела на темнеющую зелень Хита в лучах закатного солнца. Рэй снял обувь, когда вошел, и она слышала, как он ходит по деревянному паркету за ее спиной, включает лампы, достает бокалы и вино. Она нагнулась, чтобы снять туфли, нехотя оторвавшись от вида, будто этим она бесповоротно предаст себя в его руки. Когда Джини все-таки обернулась, он уже поставил бутылку красного вина и два бокала на журнальный столик возле дивана и проводил пальцем по безупречно ровному ряду CD-дисков.
– Чет Бейкер?
Джини покачала головой.
– Не знаю такого.
– Тебя ждет потрясающее наслаждение… если ты любишь джаз.
