Грегори Робертс - Тень горы
– Очень мило, – сказала Карла, присоединившись ко мне на Колабском рынке. – Йога вполне на уровне. Кто-нибудь из художников непременно должен написать эту женщину.
– Может быть, кто-то из твоих молодых протеже?
– Это идея. Я смотрю, Шантарам, наше сотрудничество идет очень неплохо.
– Правильно смотришь.
Молодая проститутка, работавшая около Регал-сёркл, возвращалась через рынок домой, в рыбацкие трущобы. Ее звали Цирцея, и она была та еще штучка.
Ее коронный номер, к которому она прибегала, когда ей не удавалось заработать достаточно, заключался в том, что она приставала к мужчинам до тех пор, пока они не соглашались уединиться с ней или пока не платили ей, чтобы она отстала.
– Эй, Шантарам, – окликнула она меня, – предлагаю затяжную случку по двойной цене.
– Привет, Цирцея, – ответил я, стараясь обойти ее, но она встала поперек моего пути, уперев руки в боки:
– Ты, ублюдок, трахни меня быстро и долго!
– Пока, Цирцея, – сказал я, увертываясь от нее, но она, подхватив свое желтое сари, обежала вокруг меня и опять перегородила дорогу.
– Или трахай, или плати, – потребовала она, схватив меня за руку и стараясь потереться о меня.
Карла оттолкнула ее, упершись обеими руками в ее грудь, и выставила кулаки.
– Убирайся, Цирцея! – прорычала она на хинди.
Цирцея опустила сари и убралась восвояси, избегая встречаться взглядом с Карлой.
– Ах, вот как это делается! – сказал я.
– Клевая девушка, – сказала Карла. – С кем ни встречусь после фетиш-вечеринки, все прямо готовые персонажи.
– Ничего удивительного. Ну, я покончил с делами. Куда дальше, мисс Карла?
– Теперь, любовь моя, поднимемся на самое дно.
Глава 73
Мы двинулись к югу, в «Тадж-Махал», где у Карлы была назначена встреча с акционерами медийной корпорации Ранджита.
Заходящее солнце отражалось золотом в глазах сикхских охранников, приветствовавших Карлу у входа в отель. На ней были простые пластиковые сандалии и серый комбинезон, который она подрезала, сделав широкое декольте, открывавшее плечи; талию обхватывал пояс из черной пеньки. Волосы были уложены ветром во время поездки на мотоцикле, и прическа была просто загляденье.
Я был одет в черные джинсы, хлопчатобумажный жилет и футболку с портретом Кита Ричардса, полученную от Олега взамен своей. Костюм не был предназначен для переговоров с бизнесменами, но чего ради стараться: они же не стремились подстроиться к моему стилю.
Встреча происходила в кабинете для деловых встреч, куда надо было подняться на крошечном лифте. Когда двери закрылись, я дал Карле фляжку. Она сделала глоток и отдала фляжку мне. Как раз в это время двери открылись, и мы вышли в узкий коридор, ведущий в сокровищницу, которая выставляла свое богатство с демонстративной сдержанностью.
Кожаные кресла и диваны, каждый из которых стоил не меньше семейного автомобиля, были припаркованы возле стеновых панелей красного дерева, импортированных из далеких стран, где красное дерево убивают ради его плоти. Хрусталь, отражая свет, слепил глаза, нога утопала в коврах, как в губке, портреты в солидных рамах, представлявшие не менее солидных заправил бизнеса, украшали стены, официанты в белых перчатках терпеливо ждали, когда понадобится исполнить чье-либо желание.
В комнате находились шесть хорошо одетых и хорошо сохранившихся бизнесменов. Когда мы вошли, они застыли, глядя на Карлу.
– Я глубоко сочувствую вашей потере, мадам Карла, – произнес один из них.
– Примите наши соболезнования, – сказали другие.
Я посмотрел на Карлу. Она изучала их лица. Их выражение ей не нравилось.
– Что-то случилось с Ранджитом, – сказала она.
– Вы еще не знаете?
– О чем? – спокойно спросила она.
– Ранджита больше нет, мадам Карла, – ответил первый бизнесмен. – Его застрелили сегодня вечером в Бандре. Только что. Об этом уже сообщили в новостях.
Стало ясно, что полицейские машины с красными огнями и автомобили прессы, которые мы видели, спешили к месту убийства Ранджита. Карла тоже это поняла. Она посмотрела на меня.
– Ты в норме? – спросил я.
Она кивнула, плотно сжав губы.
– Простите меня, джентльмены, – произнесла она твердым голосом, – но придется просить вас перенести наш разговор на сорок восемь часов, если вас это устроит.
– Безусловно, мадам Карла.
– Как скажете, мадам Карла.
– Перенесите его на то время, какое вам удобно.
– Мы очень сожалеем.
В лифте Карла прислонилась ко мне, спрятав лицо у меня на груди, и заплакала. В этот момент лифт остановился между этажами.
Карла перестала плакать, вытерла глаза и улыбнулась.
– Хэлло, Ранджит, – сказала она. – Выходи, устроим драку с призраком.
Лифт заработал и стал спускаться.
– Гуд-бай, Ранджит, – сказал я.
Около нашего байка я взял ее за руку.
– Куда сейчас? – спросил я.
– Если можно, я хотела бы опознать его, пока он там… если он еще там. Не хочу делать это в морге.
Я включил повышенную передачу и повез ее в Бандру. Рэнделл ехал за нами. Мы остановились у полицейского кордона напротив бара, где серебряная пуля настигла Ранджита.
Тело известного магната все еще находилось в помещении ночного клуба. Нам сказали, что полиция не увозит его, ожидая некоего крупного телерепортера. Мы с Карлой и Рэнделлом стояли в толпе и наблюдали за местными фотографами, подтаскивавшими кабели с лампами дугового света ко входу в клуб.
Мне все это не нравилось. Я не хотел смотреть на то, как труп Ранджита выкатывают из дверей на тележке. И к тому же вокруг было слишком много копов.
Я посмотрел на Карлу. Она окидывала взглядом большие фургоны телевизионщиков, дуговые лампы и цепочку копов.
– Ты уверена, что хочешь сделать это?
– Я должна, – ответила она. – Это мой последний долг перед его семьей. Своего рода искупление вины за то, что я помогала ему в игре, затеянной против них.
Она рванула через кордон. Замигали вспышки фотокамер. Я отставал от нее на полшага, рядом со мной шел Рэнделл.
– Отойдите, – говорил Рэнделл спокойно на маратхи копам и журналистам, прокладывая нам путь. – Пожалуйста, отнеситесь с уважением. Проявите сочувствие.
Карлу пропустили в клуб, но нас с Рэнделлом задержали у дверей. Десять долгих минут мы ждали, пока она не выйдет. Она вышла, держа голову высоко и глядя прямо перед собой, но опиралась на руку офицера полиции.
– Да, это ужасно, мадам, – говорил офицер. – Расследование, конечно, только началось, но похоже, что вашего мужа застрелил молодой человек, который…
– Я не могу сейчас говорить об этом, – сказала Карла.
– Конечно, мадам, – тут же согласился офицер и повернулся, чтобы уйти.
– Простите меня за резкость, – сказала Карла, остановив его. – Я просто хотела, чтобы вы засвидетельствовали: я опознала тело Ранджита. Нужно поставить в известность его семью, и теперь, после моего опознания, вы можете выполнить эту неприятную задачу, не так ли?
– Да, мадам.
– Значит, вы удостоверяете мое опознание и сообщите семье Ранджита?
– Удостоверяю, мадам, и выполню эту задачу, – ответил офицер, отдав ей честь.
– Благодарю вас, сэр, – сказала Карла, пожимая ему руку. – У вас, конечно, будут вопросы ко мне. Я тут же явлюсь к вам, как только вы меня вызовете.
– Да, мадам. Возьмите мою карточку. И разрешите мне выразить вам сочувствие по поводу вашей утраты.
– Благодарю вас еще раз.
Когда мы прошли сквозь цепь копов и направились к моему мотоциклу, несколько репортеров пытались сфотографировать Карлу. Рэнделл помешал им сделать это и остановил их возмущенные крики о свободе прессы, заплатив им.
Мы опять направились к югу. Карла, прижавшись щекой к моей спине, плакала. Когда мы остановились на одном из перекрестков в ожидании зеленого света, Рэнделл выскочил из машины, передал Карле бумажный платок из красной керамической шкатулки и сел на свое место прежде, чем светофор переключился. Это, казалось бы, незначительное проявление внимания, видимо, помогло Карле. Она успокоилась и больше никогда не плакала по Ранджиту.
Глава 74
Я отвез ее в «Амритсар», в ее бедуинский шатер. Она позволила мне раздеть ее и уложить в постель – одно из самых больших наслаждений для влюбленного. Она проспала восход солнца, весь белый день и весь фиолетовый вечер и проснулась после того, как взошла луна.
Она потянулась, увидела меня и стала озираться:
– Я надолго отключилась?
– На сутки. Сейчас почти полночь. Завтра ты пропустила.
Она резко села на постели и встряхнула волосами, придав идеальную форму своей прическе.
– Ты говоришь, полночь?
– Ага.
– И ты наблюдал за мной, пока я спала?
– Мне некогда было. Я сочинил очень красноречивое заявление в полицию, подписал его за тебя и отвез копам. Им оно понравилось. Так что тебе не нужно ездить к ним.
