К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек
Женщины осушили бокалы, и Кейт предложила очередной тост:
– За мою маму.
– Я сейчас расплачусь. Ты растрогала меня до слез, девочка, – пробормотала Фей. – Там, на комоде шкатулка из розового дерева. Принеси ее. Так, хорошо. А теперь поставь на стол и открой.
В полированной шкатулке лежал свернутый трубочкой листок бумаги, перевязанный красной ленточкой.
– Господи, что это? – изумилась Кейт.
– Мой подарок. Разверни листок.
Кейт осторожно развязала красную ленточку и прочла написанный аккуратным изящным почерком документ: «Все свое имущество, без исключения, завещаю Кейт Олби, которую считаю своей дочерью». Внизу стояла подпись самой Фей и повара, которого она пригласила в свидетели.
Коротко и ясно, а главное, с юридической точки зрения не к чему придраться. Кейт трижды прочла завещание, посмотрела на дату, изучила подпись повара. Фей наблюдала за ней, приоткрыв от волнения рот, и шевелила губами вместе с Кейт.
Кейт снова свернула бумагу трубочкой и, перевязав лентой, положила в шкатулку и закрыла крышку.
– Ты рада? – нарушила молчание Фей.
Кейт пристально смотрела на хозяйку, словно пытаясь проникнуть в ее мысли.
– Я с трудом сдерживаюсь, матушка. Не знала, что на свете существуют такая доброта и благородство, – прошептала девушка. – Не могу говорить, боюсь разрыдаться и закатить истерику.
Событие оказалось еще более волнующим и трогательным, чем предполагала Фей. Несмотря на видимое спокойствие, чувства били через край.
– Забавный подарок, верно? – улыбнулась Фей.
– Забавный? Вовсе нет.
– Я просто хочу сказать, что завещание – действительно довольно странный подарок. Но для меня это гораздо больше, чем обычное завещание. Теперь, когда ты стала мне дочерью, признаюсь, что у меня… нет, у нас есть наличные деньги и ценные бумаги на сумму более шестидесяти тысяч долларов. У меня в столе записаны номера банковских счетов и коды сейфов. Я очень выгодно продала заведение в Сакраменто. Почему ты молчишь, детка? Что тебя тревожит?
– От завещания веет смертью. Будто на гроб накинули покров.
– Но каждый человек должен оформить завещание.
– Знаю, матушка, – грустно улыбнулась Кейт. – Я вот подумала, что сюда нагрянет вся твоя родня и оспорит его. Не следует тебе писать завещание.
– Так вот что тебя удручает, бедная моя девочка? У меня нет родственников, о которых я знаю. А если они где-нибудь и есть, то как им узнать о завещании? Неужели думаешь, я живу под именем, которое получила при рождении?
Кейт не сводила с хозяйки долгого пристального взгляда.
– Послушай, Кейт! Ведь у нас праздник. Не грусти!
Кейт поднялась с места и, отодвинув стол, опустилась на пол и уткнулась лицом в колени Фей. Ее тонкие пальчики гладили замысловатый листик, вышитый на юбке золотой нитью. Фей гладила Кейт по щеке и волосам. Рука скользнула по изящным ушкам необычной формы и робко прикоснулась к шраму на лбу.
– Никогда в жизни не была так счастлива, – призналась Кейт.
– Милая, и мне ты дала неслыханное счастье. Я больше не одинока и чувствую себя в полной безопасности.
Кейт осторожно потеребила ноготком золотую нить.
Они долго сидели, прильнув друг к другу, пока Фей не нарушила молчание:
– Кейт, мы совсем забыли о празднике. У нас же есть шампанское. Наполни бокалы, и давай веселиться.
– А стоит ли, матушка? – забеспокоилась Кейт.
– Почему бы и нет? Я иногда люблю немного выпить. Помогает очистить душу от пакости. Разве ты не любишь шампанское?
– Никогда не увлекалась вином. Оно на меня плохо действует.
– Чепуха. Наполни бокалы, милая.
Поднявшись с пола, Кейт разлила шампанское по бокалам.
– Пей до дна, а я прослежу. Ты же не хочешь, чтобы старушка напилась в одиночку?
– Ты вовсе не старушка, матушка.
– Хватит разговоров. Лучше выпей. Пока не осушишь бокал, я к вину не притронусь. – Дождавшись, когда Кейт выпьет шампанское, Фей залпом опрокинула свой бокал. – Вот так, хорошо. А теперь налей-ка еще. Не отставай, доченька. После двух-трех бокалов все горести улетают прочь.
Все существо Кейт восставало против алкоголя, она хорошо помнила печальные последствия и очень боялась.
– Давай до дна, девочка моя. Видишь, как стало хорошо? Наливай! – не унималась Фей.
После очередного бокала Кейт мгновенно преобразилась. Страх пропал, и на все стало наплевать. Именно этого Кейт и боялась больше всего, но было уже поздно. Вино пробило брешь в тщательно выстроенной защитной стене, выставляя напоказ обман и хитроумные уловки, но Кейт это уже не волновало. Она окончательно утратила контроль над собой, голос стал резким и визгливым, губы сжались в тонкую линию, а широко посаженные глаза издевательски прищурились.
– А теперь, матушка, выпей ты, а я посмотрю. Будь умницей. Бьюсь об заклад, два кряду тебе не выпить.
– Лучше не спорь, Кейт. Проиграешь. Я могу выпить шесть подряд.
– Ну-ка поглядим.
– А ты будешь?
– А как же.
Началось состязание, по столу растекалась лужица вина, а содержимое бутыли быстро убывало.
– Я могла бы порассказать много интересного о молодых годах, – весело хихикнула Фей. – Ты даже не поверишь!
– А уж если я начну рассказывать, так вообще никто не поверит, – заявила Кейт.
– Кто, ты? Не говори ерунду. Ты совсем еще дитя.
– Только ты таких детишек сроду не видала, – визгливо расхохоталась Кейт. – Ничего себе дитя!
Резкий пронзительный звук пробился сквозь затуманенное вином сознание Фей, и она сосредоточенно посмотрела на собеседницу.
