Финеас Финн - Энтони Троллоп
– Ну… ничего серьезного. Но почему вы спрашиваете?
– Значит, все-таки втянул. Бог мой, что за человек! Прощайте. На вашем месте я бы больше так не делала, вот и все, – на этом мисс Фицгиббон покинула нашего героя и спустилась вниз.
Немедленно после этого разговора Финеас столкнулся с мисс Эффингем.
– Не знала, что вы с божественной Аспазией такие приятели.
– Мы лучшие друзья, но она только что совершенно меня ошеломила.
– Можно ли узнать, как ей это удалось? – спросила Вайолет.
– Боюсь, нельзя – даже вам, мисс Эффингем. Речь шла об одном секрете – настоящем секрете, касающемся третьего лица, а она заговорила о нем совершенно запросто, словно о погоде!
– Очаровательно! Обожаю ее. Вы еще не слышали, что мистер Ратлер на днях сделал ей предложение?
– Нет!
– Сделал. По крайней мере, так она всем рассказывает. Она ответила, что согласна, если он пообещает удвоить жалованье ее брата.
– Это вы от нее самой слышали?
– О нет. И конечно, не верю ни единому слову. Думаю, все выдумал Баррингтон Эрл. Вы уезжаете на следующей неделе, мистер Финн? – Следующая неделя была пасхальной. – Мне говорили, вы собираетесь в Нортгемптоншир.
– Леди Лора?
– Да, леди Лора.
– Я еду на три дня к лорду Чилтерну в Уиллингфорд, это давний уговор. Он обещал мне своих лошадей – если, конечно, я смогу удержаться в седле.
– Осторожнее, мистер Финн! Говорят, его лошади очень опасны!
– Я льщу себе надеждой, что неплохо умею падать.
– Лорд Чилтерн ездит на любых чудовищах – главное, чтобы никто другой не рисковал их оседлать. Он всегда был таким. Странный человек, верно?
Финеас, конечно, уже знал, что лорд Чилтерн не раз делал предложение Вайолет Эффингем, и считал, что она, благодаря близости с леди Лорой, наверняка тоже знает, что ему это известно. Он также слышал, как леди Лора горячо желала, чтобы Вайолет все-таки стала женой ее брата. Кроме того, он чувствовал, что начинает видеть в своей собеседнице самую очаровательную женщину из всех, с кем знаком. Как ему было говорить с ней о лорде Чилтерне?
– Да, странный, но отличный малый. Его отец к нему несправедлив, – сказал Финеас.
– Именно так. Рада слышать это от вас, ведь вы никогда не имели несчастья связаться с плохой компанией. Почему бы вам не сказать это лорду Брентфорду? Вас он послушает.
– Меня?
– Да. Конечно, послушает. Как раз вы – недостающее звено. Вы близкий друг Чилтерна и одновременно на короткой ноге со всякими министрами и прочими важными людьми.
– Лорд Брентфорд мигом меня осадит, если я заведу об этом речь.
– Уверена, что нет. Вы не такой человек, чтобы вас осаживать. И к тому же – кому не понравится, когда их сына хвалят те, кто сам купается в похвалах. Сделайте попытку, мистер Финн!
Финеас обещал, что обдумает и попытается, если представится возможность.
– Вам, конечно, известно, как я близка со Стэндишами, – продолжала Вайолет. – Лора мне как сестра, а Освальд почти как брат.
– Почему бы вам самой не поговорить с лордом Брентфордом, ведь он к вам так привязан?
– Есть причины, мистер Финн. Кроме того, как может девушка утверждать, будто понимает натуру мужчины? Вы могли бы поселиться вместе с лордом Чилтерном, видеть, как он живет, о чем думает, что в нем хорошего и что дурного. Откуда обо всем этом знать девушке?
– Я сделаю что смогу, мисс Эффингем, – сказал Финеас.
– И мы все будем вам благодарны, – обворожительно улыбнулась Вайолет.
Финеас, откланявшись, некоторое время стоял в одиночестве и обдумывал их разговор. Почему Вайолет завела речь о лорде Чилтерне: потому, что любит его, или совсем наоборот? А когда она так лестно отзывалась о самом Финеасе – значило ли это растущую благосклонность к нему или ничего подобного? Чего было больше в этой беседе – поводов для радости или для огорчения? Финеас не мог вообразить, чтобы Вайолет Эффингем обратила внимание на столь незначительного человека, как он сам. И все же другая, положением не ниже, чем Вайолет, могла его полюбить, если бы была вольна следовать зову сердца. Впервые решив открыться леди Лоре, он трепетал, боясь, что она посмеется над его самонадеянностью. Как оказалось, напрасно. Он признался ей, и она не сочла, что его притязания смешны. Это было давно, восемь месяцев назад, и леди Лора успела вступить в брак. С тех пор как Финеас стал восприимчив к прелести Вайолет Эффингем, он, преисполнившись добродетели, решил, что страсть к замужней женщине недопустима, порочна сама по себе, даже если сопровождается полным самоотречением и строжайшей благопристойностью. Нет, леди Лора поступила мудро, подавив, как сама призналась, растущее чувство, – теперь настал его черед поступить так же. Одно было нашему герою ясно: в делах сердечных он может попытать счастья снова. Но что, если он вновь потерпит неудачу и его избранница, услышав слова любви, скажет, что уже помолвлена с лордом Чилтерном?
– О чем это вы так оживленно беседовали с Вайолет? – спросила леди Лора с улыбкой, которая перешла в нервный смешок, почти ее выдавший.
– О вашем брате.
– Вы ведь едете к нему?
– Да, я уезжаю из Лондона в воскресенье вечером. Всего на день или два.
– Как вы думаете, у него есть шансы?
– Вы про мисс Эффингем?
– Да, про Вайолет. Порой мне кажется, что она его любит.
– Что мне сказать? В таких делах вам легче судить, чем мне. Только женщина знает, что чувствует другая женщина: любовь или дружбу. Чилтерн ей определенно по нраву.
– О, я уверена, что она его любит, но боится. Она не понимает, сколько нежности скрывается под его показной свирепостью. А Освальд до того странный, неразумный, нерасчетливый, что, хоть и боготворит ее, не готов ни на секунду притвориться, чтобы ее завоевать. Прося ее руки, он едва не вцепляется ей в глотку, будто разъяренный кредитор. Мистер Финн, скажите ему, чтобы не сдавался, и убедите быть с ней мягче. Заверьте, что в глубине души она его любит. Вы сами говорите: женщина знает, что чувствует другая женщина. Так вот, я уверена, он покорил бы ее, будь он чуть поласковее.
Перед тем как они простились, леди Лора повторила, что ни о чем так не мечтает, как об этом браке, и что ее благодарность будет безгранична, если Финеасу удастся ему поспособствовать.
Наш герой опять почувствовал себя несчастным.
Глава 23
Воскресенье на Гросвенор-плейс
Мистер Кеннеди, хоть и уделял чрезвычайно много времени парламентской работе, в своем доме любил пунктуальность и порядок и желал, чтобы жена была столь же пунктуальна, как он сам. Леди Лора, выходя замуж, твердо решила, что будет во всем выполнять свой долг, как бы трудно это ни было, – что и делала, пожалуй, еще более педантично, чем если бы любила мужа всей душой. Тем не менее она была привержена распорядку
