Финеас Финн - Энтони Троллоп
Тетушка Вайолет устраивала званые вечера. Люди приходили к ней, проводили полчаса за разговорами, стоя в комнатах и на лестнице, и откланивались. В марте в столице еще не наступило столпотворение, и все же у леди Болдок гостей было всегда достаточно, чтобы показать: вечера пользуются успехом. Почему к ней ходили, я объяснить не могу, однако существуют дома, куда – без всяких видимых причин – ходят все. Финеас получил маленькую карточку с приглашением и стал частым гостем.
– Тебе, кажется, пришелся по вкусу мой друг, мистер Финн, – сказала леди Лора мисс Эффингем после одного из таких приемов.
– Да, он мне по вкусу. Определенно по вкусу.
– Мне тоже. Никогда бы не подумала, что он тебе так приглянется.
– Не знаю, что ты подразумеваешь, говоря «приглянется», – сказала Вайолет. – Немного странно слышать, будто мне «приглянулся» молодой человек.
– Я не хотела тебя обидеть, дорогая.
– Разумеется, не хотела. Но, говоря по правде, он мне действительно приглянулся. В нем всего достаточно и ничто не чрезмерно. Я не имею в виду наружность – рост, например, – но скорее свойства ума. Терпеть не могу мужчин глупых, которым нечего сказать, и слишком умных, которые мне самой не дают вставить ни слова. Не люблю тех, кто чересчур ленив, чтобы стараться произвести впечатление, но в особенности презираю тех, кто желает производить впечатление постоянно. Ненавижу скромников, но все же люблю, когда мужчина признает за мной преимущества пола, юности и всего прочего.
– Иными словами, ты хочешь, чтобы тебе льстили, но не напрямую.
– Без сомнения. Наглеца, который скажет мне, что я красива, следует вытолкать вон, разве только ему уже за семьдесят. Но тот, который не сможет намекнуть мне без слов, что так думает, – неотесанный невежа. Вот твой друг, мистер Финн, кажется, прекрасно во всем этом разбирается. Его обращение приятно, и поэтому его приятно видеть.
– Но ты ведь не намерена влюбиться в него?
– Не знаю, душа моя. Если это случится, обязательно дам тебе знать.
Боюсь, что последний вопрос леди Лоры был куда серьезнее, чем предполагала мисс Эффингем. Леди Лора не раз говорила себе, что никогда не была влюблена в Финеаса Финна. Она признавала, что до помолвки с мистером Кеннеди опасность существовала: такая романтическая страсть была бы приятна, и леди Лора могла бы увлечься, не грози это разорением. Она пошла и дальше, осознав, что поддалась бы романтическим чувствам и была бы готова ответить на любовь, если бы своей щедростью к брату не лишила себя возможности выйти замуж за бедняка. Тогда она отказалась от этой мысли и – как ей казалось – ясно поняла: жизнь для нее должна быть деловым предприятием. Не так ли живет и большинство людей – девять из десяти, девятьсот девяносто девять из тысячи? Конечно, она не могла выйти замуж за мистера Финна, зная, что у них обоих ни гроша за душой. Из всех мужчин на свете леди Лора больше всего уважала мистера Кеннеди – и прекрасно сознавала, что он собирается просить ее руки. Не будь она готова принять его предложение, она бы не поехала в Лохлинтер. Решив, что романтической любви нет места в ее жизни, леди Лора полагала, что в качестве жены мистера Кеннеди сможет исполнять свой долг. Она научится любить его, нет – уже научилась. И уж во всяком случае она была уверена, что никогда не даст мужу повода сожалеть о доверии, которое тот ей оказывал. Тем не менее мысль, что Финеас Финн, возможно, увлечен Вайолет Эффингем, была для нее болезненна.
На второй вечер у леди Болдок Финеас явился около одиннадцати. К этому времени он уже успел встретиться с мистером Кларксоном дважды и по-прежнему не услышал от Лоренса Фицгиббона ничего утешительного по поводу векселя. У Финеаса не оставалось сомнений: Лоренс считает, будто они оба в безопасности благодаря депутатской неприкосновенности, а к мистеру Кларксону следует относиться как к уличным шарманщикам: да, они докучают, но с ними ничего не поделаешь, к тому же докучают они не столь сильно, чтобы помешать вам наслаждаться жизнью, если вы сами не станете слишком из-за них тревожиться.
– У меня этот Кларксон чуть не поселился, старина, – заявил Лоренс. – Каждый день выпивал по доброй пинте хереса. Мне лишь приходилось устраивать так, чтобы самому в это время жить в другом месте. Если хочешь, я пришлю херес.
Все это было очень скверно. Финеас попытался рассориться со своим другом, но быстро обнаружил, что рассориться с Лоренсом Фицгиббоном не так-то легко.
Впрочем, несмотря на эти неприятности, чрезвычайно его огорчавшие, в другом отношении наш герой обрел полное утешение – с мистером Монком они сблизились теперь еще сильнее.
– Что до нападок Тернбулла в палате общин, у нас с ним совершенное взаимопонимание, – смеялся мистер Монк. – Я был не прочь услышать ваше выступление, но, быть может, оно и к лучшему. Сразу после Пасхи мы начнем обсуждать вопрос по-настоящему серьезный, и у вас будет много возможностей.
Финеас поведал ему, как намеревался взять слово, потерпел неудачу и мучился после, и мистер Монк был щедр на сочувствие:
– Знакомое чувство, мне тоже случалось его испытывать. Чем больший пиетет вы испытываете к палате общин, тем больше удовлетворения ощутите, когда наконец преодолеете себя и произнесете свою первую речь.
У леди Болдок с Финеасом прежде всего заговорила мисс Фицгиббон, сестра Лоренса. Аспазия Фицгиббон имела собственное состояние и была к тому же чрезвычайно добропорядочной старой девой, потому ее приглашали к леди Болдок, несмотря на широко известные прегрешения ее родственников-мужчин.
– Как поживаете, мистер Финн? – приветствовала она нашего героя. – Я хочу вам кое-что сказать. Пойдемте сюда, в уголок. – Финеас, не зная, как отвертеться, последовал за ней. – Скажите мне теперь, мистер Финн, вы одалживали деньги Лоренсу?
– Нет, не одалживал, – ответил наш герой, безмерно удивленный вопросом.
– И не одалживайте – вот мой вам совет. Не делайте этого. Во всем остальном Лоренс просто душка, но с деньгами на него полагаться
