Тайна леди Одли - Мэри Элизабет Брэддон
– Да, в письмах обычно указывают дату.
Миссис Баркомб подошла к столу у окна, на котором стояла старомодная конторка красного дерева, и принялась рыться в куче бумаг. Письма, рецепты, счета, квитанции, налоговые декларации лежали здесь в вопиющем беспорядке.
Мистер Одли ждал, глядя на серые тучи, плывущие по серому небу, и серые лодки на серой поверхности моря. Поиски продолжались минут десять. Миссис Баркомб шуршала бумагами, вынимала их из конвертов, вкладывала обратно, сгибала и разгибала…
– Вот оно! – радостно воскликнула она. – И в нем же хранится записка, оставленная миссис Талбойс.
Роберта бросило в жар.
«Тот, кто украл любовные письма Элен Молдон из сундука Джорджа, – подумал он, – зря старался».
Письмо отставного капитана отличалось краткостью и выразительностью: половина слов была подчеркнута. Оно начиналось словами: «Мой великодушный друг!»
Надо сказать, что капитан Молдон, проживая у почтенной домовладелицы, подвергал ее великодушие слишком жестоким испытаниям, платя ей лишь при угрозе появления судебных исполнителей.
«Я в бездне отчаяния. Дочь оставила меня! Представляете, что я должен испытывать? Накануне мы повздорили из-за денег – в этом вопросе, как вам известно, у нас бывали разногласия, – а утром я обнаружил, что меня покинули! Прилагаю письмо, которое Элен оставила на столе в гостиной. Ваш убитый горем Генри Молдон. Норт-коттеджис, 16 августа 1854 г.».
Письмо миссис Талбойс было еще короче:
«Мне надоела такая жизнь, и я хочу, если смогу, начать все заново где-нибудь в другом месте. Я ухожу, чтобы найти иной дом, иную судьбу, место, где порвутся мои связи с ненавистным прошлым. Прости, если была раздражительной, капризной, вспыльчивой. Ты должен меня простить, ведь ты знаешь причину. Ты знаешь тайну – ключ ко всей моей жизни. Элен Талбойс».
Роберту Одли слишком хорошо был знаком этот почерк. Обхватив голову руками, молодой человек склонился над письмом и глубоко задумался. Что могут означать две последние фразы?
Судя по письму капитана Молдона, Элен покинула Уайлдернси шестнадцатого августа тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года. Мисс Тонкс утверждает, что Люси Грэм появилась в их школе семнадцатого или восемнадцатого августа того же года. Между отъездом Элен Талбойс из курортного городка в Йоркшире и появлением Люси Грэм в школе в Бромптоне прошло не более сорока восьми часов. Слишком короткое звено в цепи косвенных улик? Что ж, может быть. Однако оно заняло свое – вполне определенное – место, и тут ничего ни прибавить, ни убавить.
– Получал ли мистер Молдон весточки от дочери после того, как она покинула Уайлдернси? – спросил Роберт.
– Кажется, да, – ответила миссис Баркомб. – Сказать по правде, с того августа виделись мы с ним нечасто. К ноябрю он задолжал мне уже за пятнадцать месяцев; пришлось пустить его имущество с молотка. Не распродай я кое-что из его жалкой мебели, он квартировал бы у меня до сего дня. И все же мы расстались добрыми друзьями. Старик уехал в Лондон с внуком, которому едва исполнился год.
Больше миссис Баркомб ничего не знала, и Роберт не стал донимать ее расспросами. Он лишь попросил у почтенной леди письма отставного капитана и его дочери, а затем распрощался, положив их в карман.
Лондонский экспресс отходил в четверть второго. Роберт велел отнести чемодан на станцию, оплатил счет и в ожидании поезда стал прохаживаться по каменной террасе с видом на море. «Итак, – подумал он, – я отследил жизни Люси Грэм и Элен Талбойс до точки, где они сходятся. Теперь нужно узнать историю женщины, похороненной на церковном кладбище в Вентноре».
Глава XXVIII. Умерла и похоронена
По возвращении из Уайлдернси Роберта поджидало письмо от кузины Алисии. Юная леди писала:
«Папочке значительно лучше, и он очень хочет, чтобы ты приехал к нам в Одли-Корт. По какой-то необъяснимой причине моя мачеха вбила себе в голову, что твое присутствие здесь в высшей степени желательно. Она постоянно изводит меня вопросами о том, куда и зачем ты ездишь. Умоляю, приезжай не откладывая, иначе мои близкие не успокоятся. Искренне твоя А.О.».
«Гм, миледи интересуют мои передвижения, – отметил Роберт, усаживаясь у холостяцкого камина и набивая трубку, – и она выпытывает сведения у падчерицы в своей обычной невинной и очаровательной манере. Бедная золотоволосая грешница! Похоже, наш поединок становится неравным. Почему она не спасается бегством, пока еще есть время? Ведь я ее предупредил, раскрыл все карты. Бог весть. Не понимаю».
Он вновь и вновь задавал себе этот вопрос, сидя в клубах сизого дыма, словно алхимик в таинственной лаборатории.
«Почему она не бежит? Я бы не стал без необходимости навлекать позор на этот дом, я всего лишь хочу исполнить долг по отношению к пропавшему другу и к благородному человеку, вручившему свою жизнь недостойной женщине. Видит бог, я не хочу ее наказывать. Я не мститель, не палач, – я просто исполняю свой долг. Предупрежу ее еще раз, а затем…»
Мысли Роберта перенеслись в сумрачное будущее, где он не видел ни малейшего проблеска света, способного рассеять черную мглу. Он вновь подумал о страданиях, на которые обречен дядюшка… И вновь встал перед ним образ Клары Талбойс, властным жестом повелевающей ему идти вперед, к неведомой могиле брата.
«Как поступить? Отправиться в Саутгемптон и попытаться разузнать, что за женщина окончила свой земной путь в Вентноре? Тайно подкупить мелких сошек, участвовавших в грязном заговоре, чтобы указали мне дорогу к трижды виновной преступнице? Нет! Сначала испробую другие способы докопаться до истины. Пойти к несчастному старику и обвинить в причастности к постыдному обману? Нет, я не буду пытать этого бедолагу, как несколько недель назад. Я отправлюсь прямо к заговорщице и сорву прекрасную вуаль, под которой она скрывает злобную личину, вырву у нее тайну судьбы моего друга и навсегда изгоню из дома, который она оскверняет своим присутствием!»
Ранним утром следующего дня мистер Одли выехал в Эссекс и прибыл в Одли-Корт без четверти одиннадцать. Миледи он дома не застал: та, как назло, встала пораньше и, взяв с собою падчерицу, уехала в Челмсфорд за покупками. Кроме того, она намеревалась навестить нескольких приятельниц, так что до обеда ее можно было не ждать.
– Сэру Майклу значительно лучше. Подниметесь к нему? – спросил слуга.
– Нет, – покачал головой Роберт.
Он не хотел видеть дядю, потому что не знал, о чем с ним говорить. Как отвратить беду, как смягчить жестокий удар, грозящий его благородному сердцу? Даже если представить, что Роберт смог бы простить смерть друга, он все равно возненавидел бы эту женщину
