Тайна леди Одли - Мэри Элизабет Брэддон
– Миссис Талбойс, – подсказал Роберт.
– Точно, Талбойс! Так вот, я и говорю, сэр, ее все любили и жалели: уж такая была хорошенькая и приветливая – не передать!
– А вы помните, как долго капитан Молдон с дочерью оставались в Уайлдернси после того, как мистер Талбойс их покинул?
– Вот не скажу, сэр. Помню только, что мистер Молдон сидел на этом самом месте и рассказывал всем кому не лень, как дурно обошлись с его дочерью и как подло обманул его доверие молодой человек. А сколько пробыли… Нет, не помню, сэр. Впрочем, миссис Баркомб наверняка знает.
– Миссис Баркомб?
– Да, сэр, владелица дома номер семнадцать в Норт-коттеджис. Мистер Молдон с дочерью некоторое время там проживали. Это добрая, приветливая женщина, и я уверен, она расскажет вам все, что знает.
– Благодарю вас. Миссис Баркомб я навещу завтра. И последний вопрос. Вы бы узнали миссис Талбойс, если бы вам довелось с ней встретиться?
– Конечно, сэр. Как свою собственную дочь!
Мистер Одли записал адрес миссис Баркомб, поел, выпил две рюмки хереса, выкурил сигару и отправился спать.
Заснул он быстро, поскольку изрядно вымотался, непрестанно туда-сюда переезжая. Тем не менее спал чутко и сквозь сон слышал безутешный вой ветра в песчаных дюнах и однообразный рокот волн на берегу. Сопровождая его тоскливые мысли, эти печальные звуки беспорядочно повторялись в неизменной последовательности и складывались в дремлющем мозгу в невероятные фантастические картины, которые все же имели какое-то смутное отношение к реальным событиям. В тревожном сне он увидел Одли-Корт, который неведомые силы вырвали из зеленых лугов Эссекса и перенесли на пустынный холодный берег, отдав на расправу северным ветрам. И вот уже бурное море обрушивается на древние стены, грозя стереть с лица земли дом, который он любил. Стремительные волны подкатываются все ближе и ближе к величественному особняку, и в серебряной пене вдруг появляется бледное светящееся лицо. Это миледи превратилась в русалку и угрожает погубить дядюшку. Над серым клокочущим морем нависли громадные тучи, чернее самой непроглядной ночи; он, Роберт, пристально вглядывается в мрачный горизонт, тучи медленно расходятся, и из-за них бьет узкий луч света – надежда на спасение.
Проснувшись, Роберт вспомнил этот сон, и тяжкое бремя свалилось с его груди. Он вновь уснул и пробудился при ярком свете солнца, когда горничная, постучав в дверь, пронзительным голосом объявила, что уже половина девятого. Без четверти десять Роберт вышел из гостиницы «Виктория» и отправился к миссис Баркомб.
Ряд строгих домов тянулся до маленькой гавани, где стояли на якоре два или три торговых судна и пара угольных барж. За гаванью вырисовывалась на зимнем горизонте унылая казарма, серая и холодная, отделенная от городка узким ручьем с перекинутым через него подъемным мостом. Единственным ярким пятном, нарушавшим нейтральную картину серых каменных домов и свинцового моря, был алый мундир часового, который ходил взад и вперед между двумя пушками, установленными перед стенами казармы.
С одной стороны гавани уходил далеко в море длинный каменный пирс, будто выстроенный нарочно для отъявленного мизантропа, не способного вынести даже малолюдный Уайлдернси и стремящегося еще больше отдалиться от своих собратьев. На этом пирсе Джордж Талбойс впервые встретил будущую жену – в ослепительном сиянии летнего неба и под музыку ревущего оркестра. Именно там молодой корнет впервые поддался роковому увлечению, которое оказало столь мрачное влияние на его последующую жизнь. «Захудалый курортишко, – сердито подумал Роберт, – такого силача сгубил! Он пришел сюда с открытым сердцем, не имея опыта общения с женщинами, кроме как на выставке цветов или в бальной зале, зная об этих существах не более, чем о далеких звездах или планетах, смутно догадываясь, что женщина – это нежное создание из розовой или голубой кисеи, изящный манекен для демонстрации искусства модисток. Он приезжает в подобную дыру, и вселенная внезапно сужается примерно до полудюжины акров; могучий замысел творения втиснут в тесную картонную коробку. Далекие существа, которые плавали в тумане, прекрасные и неясные, оказываются у него под носом, и прежде чем он успевает опомниться от замешательства… Берегись! Магический круг очерчен! Заклинания действуют, и жертва так же бессильна, как принц с мраморными ногами в восточной сказке».
В таких размышлениях Роберт добрался до дома, где жила миссис Баркомб. В дверях его встретила строгая чопорная служанка и проводила в не менее строгую и чопорную гостиную.
Миссис Баркомб, спокойная и явно довольная жизнью матрона лет шестидесяти, сидела в глубоком кресле перед жарко натопленным камином. На коленях у нее дремал старый черный терьер с коричневыми пятнами. Все в этой тихой гостиной наводило на мысль о древности и покое, неподвластных никаким внешним влияниям.
«Хотел бы я жить здесь, – подумал Роберт, – и смотреть изо дня в день на серое море, что медленно катит волны на серый песок под серым безмятежным небом, перебирая четки, нести покаяние и обретать покой».
Миссис Баркомб указала на кресло, и Роберт сел, положив шляпу на пол. Старый терьер залаял и, спрыгнув с колен хозяйки, начал обнюхивать шляпу.
– Видимо, вы подыскиваете дом, сэр, – начала хозяйка, которая последние двадцать лет занималась исключительно сдачей жилья.
– Нет, сударыня, я пришел не за этим, – сказал Роберт. – Я хотел бы узнать точную дату, когда покинула Уайлдернси некая миссис Талбойс. Владелец гостиницы «Виктория» заверил меня, что вы единственная, кто может ответить на этот вопрос.
Миссис Баркомб задумалась:
– Когда уехал капитан Молдон, я вам скажу, потому что он исчез, задолжав мне кучу денег. У меня все записано черным по белому. А вот что касается миссис Талбойс…
Домовладелица помолчала и спросила:
– Вам известно, что она съехала внезапно?
– Нет, сударыня, в первый раз слышу.
– Да-да, именно внезапно. Ах, бедняжка! После того как сбежал ее муж, она пыталась зарабатывать, давая уроки музыки. По-моему, она была прекрасная пианистка, но отец, судя по всему, забирал у нее деньги и пропивал. Как бы там ни было, однажды вечером между ними произошла серьезная размолвка, и на следующее утро миссис Талбойс уехала из Уайлдернси, оставив сына на попечение няньки, проживавшей по соседству.
– А дату вы не помните?
– Боюсь, что нет… Впрочем, погодите. В тот день, когда она уехала, капитан Молдон написал мне письмо. Бедный джентльмен очень переживал, а когда у него случались неурядицы, он всегда обращался ко мне. Если я найду
