Роман о двух мирах - Мария Корелли
Миссис Эверард не заставила себя долго ждать в личной гостиной, куда нас проводили. Она спорхнула вниз, одетая в чудесное «шедевральное» платье искусно смешанных терракотовых и бледно-голубых оттенков, и с подчеркнутым пылом принялась обнимать меня. Затем отошла на пару шагов и внимательно меня осмотрела.
– Ты выглядишь просто прекрасно! Ни за что бы не поверила. Цветущая и розовая, как персик. Передо мной существо, которое вечно стенало и дрожало: то у нее сильное сердцебиение, то головные боли, то оцепенение! Твой врач, должно быть, настоящий волшебник. Думаю, и мне следует с ним посоветоваться, ведь я определенно выгляжу не так хорошо, как ты.
Это было правдой. Она показалась мне уставшей и вымотанной, но я бы не сказала этого вслух. Я хорошо знала Эми и прекрасно понимала, что, хотя она во всех отношениях натура очаровательная и утонченная, ее жизнь слишком поглощена пустяками, чтобы когда-либо приносить ей здоровую радость.
Горячо ответив на ласковое приветствие, я сказала:
– Эми, позволь мне представить тебе сестру моего доктора. Мадам Зара Казимир – миссис Эверард.
Зара, из вежливости отошедшая в сторону, чтобы не мешать нашей встрече, теперь повернулась и со своей лучезарной улыбкой и утонченной грацией протянула маленькую руку в перчатке.
– Рада знакомству! – произнесла она нежным проникновенным голосом, похожим на музыку. – Ваша подруга, – тут она указала на меня легким и в то же время ласковым жестом, – стала подругой и мне, хотя я не думаю, что мы будем ее ревновать, ведь правда?
Миссис Эверард попыталась найти подходящий ответ, однако настолько поразилась красотой Зары, что обычное самообладание почти покинуло ее. Зара, в свою очередь, была наделена совершеннейшим тактом, а вместе с тем умением в любом месте чувствовать себя как дома, так что вскоре мы все трое весело и непринужденно болтали. Когда появился полковник, что случилось довольно скоро, он также, как говорится, был «сбит с ног» красотой Зары, – аналогичное впечатление она произвела и на Чаллонеров, которые немного погодя присоединились к нашей компании. Миссис Чаллонер, в частности, казалось, неспособна оторвать взгляд от милого лица моей любимой подруги, и я сияла от гордости и удовольствия, замечая, как сильно ею восхищаются. В одной только мисс Эффи Чаллонер, которую определенный класс молодых людей считал «чертовски хорошенькой и напористой», проснулся дух женского соперничества, и она противопоставила свой набор физических чар чарам Зары. Этот барьер продержался недолго. Притягательность Зары была для нее слишком сильна. Она, как и все присутствующие, добровольно попала в плен соблазнительной мягкости, интеллектуального превосходства и сострадания, выказанных уравновешенным темпераментом и характером красивой женщины, которую я так любила.
После непродолжительной приятной беседы Зара от имени брата и себя самой пригласила полковника, миссис Эверард и семью Чаллонеров на следующий день отужинать в отеле «Марс» – и все с радостью приняли приглашение. Я сразу поняла, что каждый из них стремился узнать о Заре и ее окружении больше – и я не могла осудить их за любопытство. Миссис Эверард пожелала, чтобы я до конца дня осталась с ней, вот только меня охватило предчувствие, что, возможно, вскоре мне придется расстаться с Гелиобасом и Зарой, со всеми чудесами и прелестями их дома, чтобы возобновить свою работу. Я решила осушить чашу теперешних удовольствий до последней капли и отказала Эми в просьбе, сославшись на то, что все еще нахожусь под наблюдением доктора и не могу без его разрешения поддаваться такому волнению, как послеобеденное время в ее обществе. Зара поддержала меня и добавила от моего имени:
– Я, право, думаю, ей будет лучше остаться с нами в тишине и спокойствии еще на день или два. Тогда она полностью излечится и сможет делать все, что ей заблагорассудится.
– Что ж! – сказала миссис Чаллонер. – Должна заметить, она не выглядит так, будто нездорова. Вообще-то я никогда не встречала более довольных и здоровых девушек, чем вы. В чем же секрет вашей эффектности?
– Никакого секрета нет, – смеясь, ответила Зара. – Мы просто следуем точным законам здоровья, этого достаточно.
Полковник Эверард, критически разглядывавший меня и задавший пару вопросов, повернулся к Заре и спросил:
– Вы действительно хотите сказать, мадам Казимир, что ваш брат вылечил нашу подругу электричеством?
– Истинно так! – серьезно ответила она.
– Тогда это самое чудесное выздоровление, которое я когда-либо видел. В Каннах ее глаза совсем запали, она была бледной и худой, как ивовый прутик, а теперь – ну, она и сама знает, как выглядит. Если внутреннее состояние соответствует внешнему, значит, у нее первоклассное лечение!
Я рассмеялась.
– Я действительно бодра, полковник. Жизнь кажется мне летним солнечным светом.
– Brava! – воскликнул мистер Чаллонер – уравновешенный, довольно медлительный уроженец Кентукки, редко открывающий рот. Когда он все же открывал его, то, казалось, делал это ценой тяжелых усилий. – Если есть люди, которых я ненавижу больше других, так это те одержимые, что считают жизнь несоответствующей своим ожиданиям. Никто не просил их появляться на свет – никто не будет скучать, если они решат отсюда уйти. Если ты уже здесь, вряд ли прилично роптать на Бога, пославшего на Землю всех нас. Лично я стараюсь никогда так не поступать.
Мы посмеялись, а глаза миссис Чаллонер хитро блеснули.
– Например, в Англии, да, дорогой? – сказала она, бросив на супруга лукавый взгляд. – В Англии ты никогда не ворчал, ведь правда?
Мистер Чаллонер переменился: его лицо покраснело, он зловеще и с силой сжал огромный кулак.
– Вот почему, Господи, – сказал он еще более неспешно, чем обычно, – в Англии даже самая одухотворенная блоха, когда-либо триумфально кувыркавшаяся в воздухе, обнаруживает свой дух склонным к унынию? Говорю вам, мадам, – продолжал он, обращаясь к Заре, чей веселый смех при его последнем замечании прозвучал, словно перезвон золотых колокольчиков, – что, гуляя по улицам Лондона, я чувствовал себя разбойником преступной шайки. Каждый человек, которого я встречал, смотрел на меня так, будто вселенную вот-вот, уже в следующую минуту уничтожат, а на них возложена непосильная задача немедленно создать другую, да без Божьей помощи!
– Кажется, я с вами согласен, – сказал полковник Эверард. – Англичане относятся к жизни слишком серьезно. В помешательстве на делах им удается полностью забыть об удовольствиях. По-моему, они боятся смеяться и даже подобие улыбки являют на своем лице с должной осторожностью.
– Признаюсь, – добавила его жена, – меня не так-то легко застудить. Тем не менее английский «дом» действует на меня не хуже настоящего охладителя – я регулярно промерзаю до костей!
– Боже праведный! – засмеялась Зара. – Не очень-то
