Роман о двух мирах - Мария Корелли

Он отпер ящик стола и вынул из него два маленьких свитка пергамента – один, перевязанный золотой лентой, а другой – спрятанный в нечто вроде футляра с застежкой. Этот последний он поднял перед моими глазами и произнес:

– Здесь содержатся мои личные инструкции для вас. Никогда не разглашайте ни одну из них. Мир не готов к мудрости, и тайны науки можно объяснить лишь немногим. Поэтому храните пергамент под замком и не позволяйте никому, кроме вас самих, читать его содержимое.

Я пообещала, и он передал его мне. Затем, взяв другой свиток, тот, что перевязан лентой, Гелиобас объяснил:

– Здесь описано то, что я называю «Электрическим принципом христианства». Он для вашего собственного изучения и рассмотрения. Однако же, если когда-нибудь захотите объяснить мою теорию другим, не стану вам запрещать. Как я уже говорил, вы никого не сможете заставить в него поверить: золотая рыбка в стеклянной чаше никогда не поверит в существование океана. Радуйтесь, что сами можете идти по найденному компасу, только не огорчайтесь, если не получится вести по нему других. Попробуйте, конечно, но не стоит удивляться неудаче. Вы здесь совершенно ни при чем. Единственная беда, грозящая вам, – это любовь к душе, которой не сумеете внушить известную вам истину. Тогда придется сделать открытие, что всегда воспринимается довольно болезненно, а именно: ваша любовь была подарена недостойному человеку, поскольку избранная вами натура не имеет ничего общего с вашей, а посему вы должны навеки расстаться – если не в этой жизни, то в будущей. Я посоветовал бы остерегаться любви, пока есть риск полюбить не того, однако верю, скоро вы сможете ясно различить душу, которой судьбой суждено дополнить и украсить вашу собственную. А теперь, хотя я знаю, что вы едва ли устали, чтобы уснуть, пожелаю спокойной ночи.

Я взяла у него из рук второй свиток пергамента и, приоткрыв его, увидела, что он исписан мелким почерком. Я спросила:

– Знает ли Зара, как долго меня не было?

– Да, – ответил Гелиобас. – Она, как и я, была удивлена и встревожена. Думаю, сестра давно легла спать, впрочем, вы можете заглянуть в ее комнату и проверить, прежде чем отправиться к себе.

Когда Казимир заговорил о Заре, его глаза стали грустными, а брови нахмурились. Меня охватила внутренняя тревога.

– Она нездорова? – спросила я.

– Совершенно здорова, – ответил он. – А почему должно быть иначе?

– Простите. Мне показалось, вы стали таким несчастным, когда я о ней упомянула.

Гелиобас ничего не ответил. Он подошел к окну и, отодвинув портьеру, подозвал меня к себе.

– Посмотрите туда, – сказал он тихим, серьезным голосом. – На усыпанную звездами синюю пелену, сквозь которую еще совсем недавно мчалась ваша дерзкая душа! Посмотрите, как маленькая Луна висит на небе, словно светильник, затмевая мириады окружающих ее миров, что намного больше и прекраснее! Как легко обмануть человеческий глаз! Почти так же легко, как человеческий разум. Скажите, почему вы в своих недавних странствиях не побывали ни на Луне, ни на Солнце?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Действительно странно, что мне это в голову не пришло. Тем не менее, обдумывая его вопрос, я вспомнила: во время своего воздушного путешествия солнца и луны были для меня не больше, чем цветы, рассыпанные по лугу. Теперь я пожалела, что не стремилась ничего узнать об этих двух прекрасных светилах, которые освещают и согревают нашу землю.

Гелиобас, внимательно вглядываясь в мое лицо, продолжил:

– Не догадываетесь о причине такого упущения? А я скажу вам. Ни на Солнце, ни на Луне смотреть решительно нечего. Эти светила были когда-то обитаемы, но жители Солнца давно перешли в Центральную Сферу. Теперь Солнце – лишь пылающий мир, что, несомненно, быстро сгорит и совсем исчезнет, или, скорее, поглотится обратно в электрическую сферу, из которой однажды появилось, чтобы снова извергнуться уже в новой, более величественной форме. И так всегда, до бесконечности, со всеми мирами, солнцами и системами. Сотни тысяч кратких дыханий времени, называемых годами, могут пройти до гибели Солнца, однако его разрушение, вернее, поглощение, происходит уже сейчас – а мы на своей холодной звездочке греемся и радуемся свету пустого пылающего мира!

Я слушала с ужасом и интересом.

– А Луна? – с нетерпением спросила я.

– Луны не существует. То, что мы видим, является отражением, или электрической записью, того, чем она когда-то была. Атмосферное электричество запечатлело на небе эту картинку давно отжившего мира точно так же, как Рафаэль рисовал карикатуры для своих современников.

– А как же влияние Луны на приливы и отливы? – воскликнула я с удивлением. – Или затмения?

– На приливы и отливы действует, несомненно, не Луна, а электрическая фотография некогда живого, но теперь исчезнувшего мира. Море пропитано током. Как Солнце вбирает в себя цвета, так и электричество в море отторгается от изображения Луны на небе или притягивается к нему. Как картина полна красок, так и точный набросок исчезнувшей сферы, нарисованный карандашом из чистого света, полон безграничного тока, и, если продолжить сравнение, подобно тому, что картина состоит из различных темных и светлых оттенков, так и портрет Луны содержит различные по степени электрические силы, которые, вступая в контакт с земной атмосферой, влияют на нас и на природу. Что же касается затмений… Если вы медленно пропустите между собою и пылающим огнем круглый экран, то увидите только огненную кромку. Точно так же электрическое изображение Луны через определенные промежутки времени проходит между Землей и горящим миром Солнца.

– И все же, – возразила я, – телескоп позволил нам увидеть Луну как твердый шар – мы различили на ее поверхности горы и долины. Она регулярно вращается вокруг нас. Объясните эти факты.

– Телескоп, – парировал Гелиобас, – всего лишь вспомогательное средство для человеческого глаза, а, как я уже говорил вам, ничего не может быть проще, чем обмануть наше зрение, даже вместе с разными приспособлениями. Телескоп и стереоскоп просто позволяют увидеть портрет царицы ночи более четко, и все же Луны, как мира, больше нет. Ее подобие, запечатленное электричеством, может просуществовать еще несколько тысяч лет. Оно должно вращаться вокруг нас, потому что все во Вселенной движется по кругу. Кроме того, портрет Луны, созданный из чистого электричества, притягивается к нам и вынужден следовать за Землей из-за непреодолимого влияния энергии Земли. Поэтому, пока картинка не померкнет, она должна сопровождать нашу планету, как навязчивый призрак угасшей радости. Теперь вы можете понять,