Финеас Финн - Энтони Троллоп
– Леди Лоре! – повторил мистер Кеннеди. – Отчего вы не предупредили меня? Я приготовил бы вам пони. Идемте. Пони есть у Дональда Бина. Он немногим больше собаки, но до Лохлинтера вас довезет.
– Я могу дойти пешком, мистер Кеннеди.
– Да, но в каком состоянии вы доберетесь! Идемте.
– Мне неловко уводить вас с охоты, – сказал Финеас.
– Тогда позвольте мне увести вас, – ответил мистер Кеннеди.
Они пошли к хижине Дональда Бина, и не пробило еще трех часов, как Финеас восседал на лохматом пони, который и вправду, а вовсе не фигурально оказался ненамного больше крупной собаки.
«Если мистер Кеннеди действительно мне соперник, то я уж готов решить, что, беря пони, поступаю некрасиво», – подумал про себя наш герой.
В пять часов он был под портиком у главного входа, где обнаружил, что леди Лора его ждет – или по крайней мере готова к его приходу. На ней были шляпа, перчатки и легкая шаль, в руках она держала зонтик. Финеас подумал, что никогда еще не видел ее такой юной и очаровательной – словно созданной для того, чтобы ей признавались в любви. Вместе с тем, однако, ему пришло в голову, что перед ним дочь графа, происходившая из аристократического рода, в то время как сам он – сын простого сельского врача из Ирландии. Пристало ли ему просить руки такой женщины? С другой стороны, отец мистера Кеннеди явился в Глазго с полукроной в кармане, а дед, по всей видимости, перегонял в Шотландии скот, в то время как дед Финеаса был сквайром с небольшим поместьем подле Эннистимона, что в графстве Клэр, а троюродный брат и посейчас владел родовым имением Финн-гроув. Считалось, что род Финнов происходит от ирландских королей. Если уж мистер Кеннеди не смущался своего происхождения, ухаживая за леди Лорой, то и Финеасу нечего тревожиться. Что до денег, то леди Лора уже сказала ему, что ее состояние не больше его, и тем самым избавила его от сомнений в этом отношении. Раз они оба бедны, он готов работать, чтобы обеспечить обоих, если же ее это пугает, то пусть скажет об этом сама.
Так он убеждал себя, одновременно понимая – как, уверен, понимает и читатель, – что не имеет права делать то, что вознамерился. Предположим даже, его чувство взаимно и он готов исполниться терпения, пока не вскроет мир, как устрицу, мечом своих политических амбиций, снискав себе и своей избраннице средства к существованию, но едва ли такая отсрочка придется по нраву леди Лоре Стэндиш. Разве ее не будет тяготить необходимость ждать, пока он станет младшим лордом казначейства или помощником статс-секретаря, прежде чем она сможет обосноваться в собственном доме? Все это повторял себе наш герой, одновременно говоря, что его долг – попытаться.
– Я не думала, что вы придете, – сказала леди Лора.
– Но ведь я обещал.
– Порой люди обещают искренне, но обстоятельства оказываются против них. Как вам удалось вернуться домой?
– Мистер Кеннеди дал мне пони – пони Дональда Бина.
– Значит, вы ему рассказали?
– О том, что условился встретиться с вами? Да. И он был настолько любезен, что оставил охоту и уговорил Дональда одолжить мне пони. Признаюсь, мистер Кеннеди в конце концов завоевал мое расположение.
– Я очень рада, – сказала леди Лора. – Я знала, что так случится, если вы сами этому не помешаете.
Они пошли вверх по тропинке вдоль речки, от мостика к мостику, чтобы в конце концов подняться на открытую ветрам вершину. Финеас решил, что не станет говорить о чувствах, пока не окажется там: на вершине он предложит леди Лоре присесть и тогда откроет ей все. В бархатной охотничьей куртке и темных бриджах, с украшенным пером шотландским кепи на голове, наш герой в эти минуты был так красив, что самая взыскательная дама не могла бы пожелать лучшего. Облик его говорил о благородном происхождении – несомненно, наследство коронованных предков, которое всегда служило ему хорошую службу. При том, что сам он был лишь Финеасом Финном, ничем себя пока не прославившим, по виду его можно было принять за человека самого высокого положения – быть может, даже одного из тех самых коронованных предков. К тому же сам он, казалось, вовсе не подозревал о своей необыкновенной наружности, что лишь добавляло ему обаяния. Я склонен думать, что последнее впечатление отнюдь не было обманчивым: Финеас и правда не привык полагаться на свою привлекательность. В этом отношении он был лишен тщеславия и никогда не позволял себе надеяться, что леди Лора скорее ответит ему взаимностью, сочтя красавцем.
– Не хотите ли присесть и отдохнуть после подъема? – обратился он к своей спутнице, которая, взглянув на него в этот момент, не могла не признать, что он красив как бог. – Прошу, садитесь. Я хотел бы кое-что сказать.
– Хорошо. Но мне тоже есть что вам поведать, и я сделаю это, прежде чем сяду. Вчера я приняла предложение мистера Кеннеди.
– Значит, я опоздал, – с этими словами Финеас отвернулся и, сунув руки в карманы, отошел прочь.
Каким же он был глупцом, что позволил ей догадаться, когда это никак не могло ему помочь, а только сделало его смешным в ее глазах! Впрочем, скрываться он не сумел бы, даже если бы от этого зависела его жизнь, как и теперь не мог выдавить из себя обычные любезности. Он продолжал шагать, будто вознамерившись оставить леди Лору позади и более с ней не встречаться. Каким же он был ослом, полагая, будто небезразличен ей! Каким безумцем – воображая, что его бедность может соперничать с роскошью Лохлинтера! Но зачем леди Лора завлекала его? О, чего бы он только не отдал, чтобы сейчас корпеть над книгами в конторе мистера Лоу или сидеть дома в Киллало, сжимая руку милой ирландской девушки!
Тут его ласково окликнули, и он, повернувшись, увидел леди Лору совсем близко. Она подошла, пока он стоял в неподвижности.
– Мистер Финн!
– Да. Что? – попытался улыбнуться он.
– И вы не поздравите меня, не пожелаете мне счастья? Я открылась вам тотчас потому, что дорожу вашей дружбой. Никто, кроме папаˊ, еще не знает.
– Разумеется, я желаю вам счастья. Неудивительно, что он дал мне пони!
– Вы должны забыть обо всем.
– Забыть – о чем?
– Ах… ни о чем. Вам не о чем забывать, ведь не было сказано ни слова, о котором стоило бы жалеть. Просто пожелайте мне счастья, и все будет как прежде.
– Леди Лора, я желаю вам счастья всей душой, но увы, как прежде ничего не будет. Я пришел сюда, чтобы просить вас стать моей женой.
– Нет, нет, нет! Не говорите этого.
– Но я уже сказал
