Финеас Финн - Энтони Троллоп
Глава 15
Пони Дональда Бина
Финеасу было приятно слышать, что он может рассчитывать и на радости пребывания в оппозиции, и на радости пребывания у власти, и не менее приятно удостоиться доверия мистера Монка. Как он понял, в Лохлинтере ожидалось, что гости пробудут дней десять, после чего понемногу начнут разъезжаться. С первого дня он редко видел мистера Кеннеди, зато часто бывал в обществе леди Лоры. Тут вновь зашла речь о том, чтобы сопровождать в Париж лорда Чилтерна, от которого он получил следующее письмо:
Любезный Финн,
поедете со мной в Париж?
Ваш,
О.
Сверх этого в записке не было ни слова, и перед тем, как ответить, Финеас решил открыть леди Лоре правду: Париж был ему не по карману.
– Вот что я давеча получил от вашего брата, – сказал он.
– Как похоже на Освальда! Мне он пишет, быть может, трижды в год, но все письма – точь-в-точь как это. Надеюсь, вы поедете?
– Увы, нет.
– Жаль.
– Могу ли я быть с вами откровенен, леди Лора?
– Право, не знаю, но полагаю, что можете, если речь не о политических секретах, которые вы узнали от мистера Монка.
– У меня нет денег на поездку в Париж. В этом как будто стыдно признаваться, хотя бог весть, что тут такого постыдного.
– Воистину. Но, мистер Финн, в моих глазах это признание вам ничуть не вредит – напротив. Мне жаль, что вы не можете поехать – из-за Освальда. Для него так трудно найти товарища, который пришелся бы по душе ему и которого мы – то есть я – сочли бы в достаточной степени… вы понимаете, о чем я, мистер Финн.
– Ваше желание, чтобы я ехал с ним, для меня очень лестно, и я был бы рад иметь такую возможность. Но мне нужно навестить Киллало и поправить свои финансы. Боюсь, леди Лора, вы и вообразить не можете, как я на самом деле беден.
В голосе его прозвучало столько грусти, что леди Лора на мгновение задумалась, следовало ли ему и впрямь идти в парламент, а ей – его к тому поощрять. Но теперь слишком поздно сомневаться.
– Вам бы как можно скорее получить должность и отказаться от тех радостей оппозиции, которые так дороги мистеру Монку, – улыбнулась она. – В конце концов, деньги достаются нам по воле случая – и есть много чего поважнее. И вы, и мистер Кеннеди проводите сейчас время с одинаковой приятностью.
– Да, пока я здесь.
– Как и мы с леди Гленкорой, хоть она и куда богаче, – не считая того, конечно, что она замужем. Не возьмусь сказать, сколько у нее за душой: ее состояние положительно невообразимо – у меня же ровно столько, сколько пожелает дать папаˊ. Прямо сейчас мне даже банкнота в десять фунтов показалась бы роскошью.
Леди Лора впервые упомянула о своем финансовом положении, но Финеас слышал – или думал, что слышал, – будто у нее имелись и собственные, независимые от отца средства.
Десять дней подошли к концу, и наш герой был недоволен и почти несчастен. Чем больше времени он проводил с леди Лорой, тем больше боялся, что она ему откажет. С каждым днем, однако, они сходились все ближе и ближе. Он ни разу не говорил ей о любви и не мог понять, как это сделать: казалось, обычные стадии ухаживания не годились для такой женщины, как она. Конечно, он мог попросту улучить момент наедине, признаться в своих чувствах и предложить ей руку и сердце. Финеас решил сделать это без отлагательств, до скончания дня. Быть может, леди Лора никогда больше не заговорит с ним, все радости жизни, все честолюбивые надежды, которые принесло ему знакомство с ней, закончатся, едва с его губ сорвутся опрометчивые слова! И все-таки он скажет, что должен.
В тот день все отправлялись стрелять куропаток; охотники выезжали рано. В последнее время только об этом и говорили, и Финеас знал, что ему никак не отвертеться. Между ним и мистером Бонтином наметилось некоторое соперничество, и они условились состязаться, кто подстрелит до ланча больше птиц. Однако был также намек на уговор с леди Лорой – пройтись вверх по течению Линтера и спуститься оттуда к озеру с другой стороны, не там, где их в первый день провел мистер Кеннеди.
– Но вы весь день будете на охоте, – возразила леди Лора, когда утром он предложил этот план. У входа уже ждала повозка, и леди Лора пришла их проводить. Среди охотников был и ее отец, и мистер Кеннеди.
– Обещаю вернуться вовремя, если вы не сочтете, что для прогулки слишком жарко. Ведь мы больше не увидимся до начала сезона в Лондоне, в будущем году.
– В таком случае идемте непременно – если успеете вернуться. Но вы не сможете добраться сюда один: это слишком далеко.
– Доберусь как-нибудь, – ответил Финеас, твердо убежденный, что необходимость пройти несколько миль по горам не удержит его от исполнения столь важного обещания. – Если мы выйдем в пять, у нас будет довольно времени.
– Вполне, – согласилась леди Лора.
Финеас отправился в горы, пострелял куропаток, выиграв состязание с Бонтином, и пообедал. Мистер Бонтин, однако, уступил ему лишь незначительно и теперь был не в духе.
– Продолжим состязание! – заявил он. – Десять фунтов, что выиграю до конца дня.
Ранее никаких ставок не было, они лишь мерились охотничьим искусством. К тому же и предложил это состязание сам мистер Бонтин.
– Деньги я ставить не буду, – сказал Финеас.
– Но почему? Пари – единственный способ решить такие вещи.
– Во-первых, я уверен, что не попаду ни в одну птицу на этих условиях, а во‑вторых, я не смогу позволить себе проигрыш.
– Терпеть не могу пари, – сказал ему позже мистер Кеннеди. – Бонтин меня раздосадовал. Я был уверен, впрочем, что вы откажетесь.
– Полагаю, такие ставки – обычное дело.
– Думаю, не стоит их предлагать, если не уверены, что всем они по нраву. Быть может, я ошибаюсь: мне порой кажется, что я сужу слишком взыскательно. Но почему нельзя приятно проводить время, не пытаясь друг друга превзойти? Когда мне говорят, что стреляют лучше меня, я отвечаю, что мой егерь стреляет лучше нас обоих.
– Тем не менее победить в состязании отрадно, – заметил Финеас.
– Я не столь в этом уверен, – возразил мистер Кеннеди. – Человек, который может выудить больше всего форелей, редко блистает в чем-то еще. Так вы продолжаете состязание?
– Нет, я вернусь в Лохлинтер.
– Один?
– Да, один.
– Здесь больше девяти миль, вы не дойдете пешком.
Финеас бросил взгляд на часы и увидел, что уже два. Стояла августовская жара, а шесть-семь миль из названных девяти ему предстояло прошагать вдоль проезжей дороги.
– И все же я должен, – сказал он, готовясь идти. – Я обещал леди Лоре
