Финеас Финн - Энтони Троллоп
– Я надеюсь, что могу считать вас дорогим другом – и моим, и моего мужа, – она протянула ему руку.
– Хотел бы я знать, был ли у меня шанс, обратись я к вам неделю назад.
– Как мне ответить на ваш вопрос, мистер Финн? Впрочем, отвечу как есть. Мы уже поведали друг другу, что оба бедны и не располагаем иными средствами, кроме тех, которые могут дать нам отцы. Вы пойдете далеко – несомненно, пойдете. Но как вы можете жениться сейчас – на той, у кого нет своих денег? Мой же удел, как и множества других девушек, либо жить с отцом, либо искать жениха достаточно богатого, чтобы он взял меня без приданого. Человек, которого я считаю достойнейшим в мире, предложил мне разделить с ним все. Я сочла благоразумным принять его предложение.
– А я-то был так глуп, что вообразил, будто вы меня любите, – сказал Финеас.
Леди Лора не ответила.
– Да, был. Я чувствую, что должен признаться вам в собственной глупости. Я полагал, что ваше сердце принадлежит мне. Во всяком случае верил в то, что это возможно. Совсем как ребенок, который тянется к луне, не так ли?
– Но почему бы мне не любить вас? – сказала она медленно, осторожно кладя ладонь ему на рукав.
– Почему нет? Потому, что Лохлинтер…
– Стойте, мистер Финн, стойте. Не говорите мне того, чего я не заслужила и что встанет между нами навеки. Я согласилась стать женой хозяина Лохлинтера, ибо верю всей душой, что так исполню свое предназначение – там, где судил мне Бог. Мистер Кеннеди всегда был мне по нраву, и я сумею его полюбить. Что касается вас, могу ли я довериться вам и говорить откровенно?
– Вы можете положиться на меня во всем.
– Что касается вас, скажу, что вы тоже всегда были мне по нраву и я полюбила вас как друга. И могла бы полюбить иначе, если бы жизнь не показала мне ясно, что это будет неблагоразумно.
– О, леди Лора!
– Послушайте. И, прошу вас, помните: того, что я говорю сейчас, не должен слышать никто и никогда. Об этом знают только отец, брат и мистер Кеннеди. В начале весны я оплатила все долги Освальда. Его братской любви более чем достаточно, чтобы я чувствовала себя вознагражденной. Но, решившись сделать это, я также решила, что не могу позволить себе ту свободу выбора, которая была бы у меня в ином случае. Довольно ли вам этого, мистер Финн?
– Что мне ответить вам, леди Лора? Довольно ли! Так вы не сердитесь на меня за мои слова?
– Не сержусь. Но, разумеется, ничто из сказанного не должно повторяться, даже между нами. Сойдемся на этом?
– Даю вам слово.
– А теперь вы пожелаете мне счастья?
– Уже пожелал, леди Лора, и сделаю это вновь. Пусть вам достанутся все блага на свете. Не ждите пока, чтобы я был особенно весел, но моей меланхолии никто не увидит: я скроюсь в Ирландии. Когда свадьба?
– Ничего пока не известно. Решать ему, но, конечно, нужно время, чтобы обо всем договориться и все уладить. Вероятно, весной… или, быть может, летом. Я повинуюсь решению старших.
Финеас опустился на тот самый камень, куда хотел усадить леди Лору, чтобы поведать ей о своих чувствах, и вперил взгляд в озеро. Казалось, все изменилось, пока он был здесь, на вершине, – и изменилось самым необыкновенным образом. Поднимаясь сюда, он видел лишь две перспективы: счастье взаимной любви (которое, говоря по правде, казалось ему маловероятным исходом) и отчаяние отверженного, которое последует за презрительным отказом. В действительности, однако, не случилось ни того ни другого. Леди Лора, по сути, сказала ему, что любила бы его, когда бы не была бедна, что уже полюбила и подавила в себе это чувство, потому что не могла позволить себе выйти за человека без денег. В таких обстоятельствах он не мог досадовать, не мог на нее сердиться – мог лишь поклясться самому себе, что останется ее другом. И все же теперь он любил ее еще больше – в то время как она была невестой его соперника! О, зачем только он не сломал себе шею, свалившись с пони Дональда Бина?
– Спустимся вниз? – спросила она.
– О да.
– Не хотите пройтись дальше вдоль озера?
– К чему? Теперь в этом нет смысла. И вы, конечно, захотите вернуться пораньше, чтобы встретить его с охоты.
– Едва ли. Его не трогают подобные мелочи. Но мы были здесь так долго, что лучше вернуться коротким путем. Я скажу мистеру Кеннеди, что вам известно о помолвке, если вы не против.
– Скажите ему что хотите.
– Нет, мистер Финн, я не приму такого обращения. Вашу резкость со мной я прощаю, но жду, что вы искупите ее тем красноречием, с которым станете поздравлять мистера Кеннеди. Я не позволю, чтобы вы были с ним неучтивы.
– Прошу прощения, если был неучтив с вами.
– Не стоит извинений. Мы старые друзья и можем позволить себе говорить прямо, но с мистером Кеннеди ваш долг – быть любезным. Вспомните о пони.
Обратный путь прошел почти в полном молчании. Перед тем как выйти из сени кустов и скал на открытую лужайку, Финеас остановился перед своей спутницей:
– Я должен с вами проститься: я уезжаю рано утром.
– До свидания – и да благословит вас Бог, – сказала леди Лора.
– Дайте руку. – Она повиновалась. – Едва ли вы знаете, что значит любить всем сердцем.
– Полагаю, что знаю.
– Но страстная влюбленность – знакома ли вам она? А чувство, что упустил свою любовь? Я думаю, вынужден думать, что вы никогда не испытывали этих мук. Это горькая участь, но я приму ее мужественно.
– Да, друг мой, да. Я верю, что такая малость не ляжет тяжким бременем на ваши плечи.
– Бремя поистине тяжко, но я приложу все силы, чтобы оно меня не раздавило. Как я любил вас! Сейчас нам предстоит расстаться, так подарите мне поцелуй, чтобы я мог сохранить его в памяти!
Не стану повторять те слова, которые шептала леди Лора, пытаясь отказать ему, но поцелуй случился прежде, чем они отзвучали. После этого пара пошла к дому – в молчании, но в мире друг с другом.
На следующее утро уезжали несколько гостей, и завтрак для них подали рано. Дамы не спускались, но мистер Кеннеди присутствовал как хозяин. Большая карета, запряженная четверкой лошадей, ждала у входа, чтобы отвезти путешественников и их багаж на станцию,
