Джон Мильтон - Потерянный рай

"- О мощь Небесная! Не оскорбись Моею речью! Милость, мой Творец, Ей окажи! Не ты ль меня назвал Наместником и образом Твоим, Поставив, по сравнению со мной, Намного ниже тварей остальных? Возможно ли общение существ Столь разных и какой в нем будет лад, Какое наслажденье? Ведь оно Бывает лишь взаимным, пополам Делясь меж тем, кто дал и кто обрел, В неравенстве, когда один - силен, Подтянут, а другой - опущен, слаб. Согласие непрочно; докучат Они друг другу вскоре. Я ищу Общения, где я делить бы мог Духовные утехи; в этом - зверь Не соучастник мне; ведь жизнь мила Созданиям подобным, например, Со львицей - льву; Ты мудро сочетал Попарно их. Но трудно подружить Со зверем птицу и с пернатым рыбу, А с обезьяной не сойдется бык; Но в равную вступить с животным связь Всех менее способен Человек!" Безгневно Всемогущий отвечал: "- Приятнейшей и высшей из утех, Как вижу Я, считаешь ты, Адам, Избранье друга жизни; смаковать Услады в одиночку, находясь Хотя бы в средоточии услад, Не хочешь ты. Но что же обо Мне Ты думаешь? Вполне ли Я блажен? Ведь Я во всей Вселенной одинок Извечно и не ведаю нигде Подобного и - менее всего Мне равного. Но с кем же Я могу, Помимо тварей, сотворенных Мной, Общаться; ведь они намного ниже Творца, безмерно дальше отстоят, Чем от тебя все прочие созданья!"

Он смолк; смиренно я промолвил вновь: "- Всевышний! Вечные Твои пути, Их высоту и глубину постичь Не в силах человеческая мысль. Ты совершенен Сам в Себе, и нет В Тебе изъяна. Человек не так Устроен; совершенствуется он Лишь постепенно, ищет посему Подобного себе; в общенье с ним Стремясь поддержку слабости своей, Участье, утешенье почерпнуть. Тебе не надобно преумножаться, Ты бесконечен и, хотя Един, Все числа заключаешь, но число Являет в человеке недочет Его природы. Должен Человек Подобных от подобного рождать, Свой образ множа, в особи одной Несовершенный, для чего любовь Взаимная и нежная приязнь Нужны. Ты в одинокости Твоей Таинственной сообщество найти Достойней, совершенной, чем Ты Сам, Не можешь и общенья искони Не ищешь; но Ты собственную тварь Возвысить в силах, если б возжелал Общаться с нею и вступить в союз, Обожествив ее. Мне ж не дано Поднять к общенью эти существа Склоненные и с ними разделять Забавы!" Так я смело говорил, С дозволенной свободой, что была Благоприятно принята, и Голос Божественный приветливо сказал: "- С приятностью тебя, до этих пор, Изволил Я испытывать, Адам! Не только тварей, названных тобой По именам, Я вижу, ты постиг, Но и себя, свободный дух явив, И образ Мой, скотам, лишенным речи, Не уделенный. Потому они Не годны для общения. Ты прав, Его отвергнув: думай так всегда. Я прежде твоего сужденья знал, Что одиноким Человеку быть Нехорошо; не этих Я созданий, Которых видишь ты, определил В наперсники тебе; я их привел Для испытания, дабы узнать, Что подобающим считаешь ты. Но существо, которое теперь Я приведу, тебя обворожит; Оно - твой образ, истинную в нем Ты обретешь опору, самого Себя второго, всех желаний цель И сердца воплощенную мечту!" Не то Он смолк, не то я перестал Воспринимать: моя земная суть Величием подавлена была Небесным; слишком силы я напряг В беседе выспренней и, ослеплен, Изнеможден безмерной высотой Затронутых вопросов, что едва Уму доступны, опустился наземь, Ища во сне восстановленья сил. Природа помогла мне, и глаза Мои сомкнулись; но духовный взор Открытым оставался и тайник Воображенья бодрствовал во сне. В оцепененье,- мнилось,- я узрел Себя лежащим. Лучезарный лик Творца, что мне являлся наяву, Склонился надо мной. Мой левый бок Всевышний отворил, извлек ребро, Согретое сердечной теплотой И свежей кровью, что питает жизнь. Мгновенно плотью рана заросла Глубокая, всецело исцелясь. Он стал ребро перстами формовать, И вышло из Его творящих рук Создание, по виду - Человек, Но пола женского и красоты Столь сладостной, что вс?, до сей поры Прекраснейшее, виденное мной, Померкло или воплотилось в ней, В ее очах, обдавших сердце мне Отрадою, неведомой досель. Она одушевила целый мир Любовью и пленительностью нежной И вмиг меня покинула во тьме. Я, пробудись, хотел ее найти Иль над потерей вечно слезы лить, Отрекшись ото всех других утех, И впал уже в отчаянье, но вдруг Ее вблизи увидел наяву, Какой она явилась мне во сне,Украшенную всем, что расточить Могли Земля и Небо, одарив Пригожестью, рождающей любовь; Ведомая невидимым Творцом, Навстречу шла; указывал ей путь Небесный Голос, наставленья дав Заранее о таинствах святых Супружества. Дышала волшебством Ее походка; небеса в очах Сияли; благородства и любви Движенье было каждое полно. Я не сдержал восторга и вскричал: "- Мои мечты превысил дивный дар. Сдержал Ты слово, милостивый, щедрый Творец, Податель благ и совершенств! Но это лучший изо всех даров, Что ты не поскупился мне вручить, Кость от моих костей, от плоти плоть. Себя в ней вижу; имя ей - жена, От мужа взятая; вот почему Он мать свою забудет и отца, Прилепится к жене, и станут оба Единой плотью, сердцем и душой!"

Она вняла, и хоть ее влекла Десница Божья, но девичья скромность, Достоинства сознанье, чистота Невинности: все то, что надлежит Искательно лелеять, ублажать; Сокровища любви, что никому Иначе не даются и себя Не предлагают, но, наоборот, Лишь уклоняются, что их милей И вожделенней делает,- короче, Сама Природа, чуждая вполне Греховных дум, заговорила в ней И побудила обратиться вспять. Я поспешил вослед; она, склонись На доводы мои, постигнув долг, Величественно покорилась мне. Ее, зардевшуюся, как заря, Повел я в кущу брачную; влиянье Благоприятное дарили нам Все небеса и сочетанья звезд Счастливые; земля и цепь холмов Нас поздравляли; птичий хор гремел, Возвеселясь; шептались ветерки Прохладные и нежные в лесах, Нас обдавали с каждым взмахом крыл Дыханьем пряным, свеянным с кустов Благоуханных, осыпая нас Охапками душистых роз, пока Ночной певун влюбленный не запел Венчальный гимн, взойти поторопив Звезду вечернюю и над холмом Светильник свадебный для нас возжечь.

Я все поведал о моей судьбе, Довел рассказ до высшей полноты Земного счастья, изо всех блаженств Наисладчайшего. Я, признаюсь, И в прочих благах радость нахожу, Но ими пользуюсь я или нет,Особо не волнуюсь, не горю Алчбой неутолимой; речь идет О наслаждениях, что обонянье Нам доставляет, зрение и вкус,Цветы, плоды, растенья, щебет птиц, Прогулки. Но совсем иное здесь! Гляжу ли, прикасаюсь ли - восторг Меня охватывает! Здесь впервой Неодолимую познал я страсть И содроганье странное. Всегда Я был сильнее всех других услад И выше, но пред властью красоты, Пред этим всемогуществом я слаб. Ошиблась ли Природа, сохранив Частицу уязвимую во мне, Бессильную пред этим волшебством? Не больше ли, чем надо, извлекла Из бока моего, дабы жену С великим изобильем, не скупясь, Телесным совершенством одарить, Духовной безупречности не дав? Я понимаю, что, превосходя Меня намного внешней красотой, Она, по назначению Природы Исконному, слабей меня умом И ниже по способности души. В ней меньше лик Творца, что создал нас, Отображен, и вверенная нам Над всякой тварью власть в ее чертах Не столь отчетлива; но каждый раз, Когда я приближаюсь к существу Ее прелестному - я покорен; Такою безупречной предстает, И завершенной, и в сознанье прав, Присущих ей, такою благородной, Что все поступки Евы и слова Мне кажутся прекраснее всего На свете,- добродетельней, умней! Познанье высшее пред ней молчит Униженно, а мудрость, помрачась В беседе с ней, становится в тупик, Подобно глупости. Рассудок, власть Ей услужают, будто искони Она задумана, а не в конце Творения возникла невзначай. В ней, напоследок, избранный приют Свой обрели - величие души И благородство, строгим окружив Почтеньем, словно Ангельской охраной!"

Нахмурясь, Ангел молвил: "- Не вини Природу, что исполнила свой долг; Заботься лучше о твоих делах, Не сомневаясь в мудрости; она С тобой пребудет, ежели ты сам Не отвернешься от нее, придав Предметам, по сужденью твоему, Не слишком ценным,- непомерный вес. Чем восторгаешься? Чем восхищен? Наружностью? Она, сомненья нет, Прекрасна и твоих достойна ласк, Любви, благоговенья, нежных слов, Отнюдь не подчиненья. Сопоставь Сначала ваши качества, потом Оценивай. Порой всего нужней Нам самоуваженье, если мы На справедливости обоснуем Его и здравомыслием умерим. Чем лучше ты сумеешь овладеть Таким искусством, тем жена быстрей В тебе признает своего главу И мнимые уступят совершенства Достоинствам правдивым. Ей даны Прельщенья, чтобы нравиться тебе, Величье, чтобы с честью ты любил Подругу, от которой не укрыть Малейший промах твоего рассудка. Но если ты касание телес, Что служит размножению людей, Считаешь величайшим из блаженств, Подумай, ведь с тобою наравне Им тварь последняя наделена И всякий скот, и не было б оно Всеобщим, если б содержалось в нем Хоть что-нибудь, достойное восторг В тебе зажечь, и душу подчинить, И плотским вожделеньем взволновать. Все то, что в обществе твоей жены Возвышенным находишь: нежность, ум И человечность - полюби навек. Любя, ты благ, но в страсти нет любви Возвышенной, что изощряет мысль И ширит сердце, в разуме гнездясь, И судит здраво. Лестницей служить Любовь способна, по которой ты К любви небесной можешь вознестись, Не погрязая в похоти. Затем Нет ровни у тебя среди зверей".