Финеас Финн - Энтони Троллоп
Следом пришло письмо от отца; какой-то доброжелатель рассказал ему об опасности, которой подвергает себя его сын. Доктор Финн, человек в своем ремесле чрезвычайно сведущий и искусный, в вопросах парламентской жизни был до того наивен, что гордился выступлениями сына на собраниях в Ирландии: ему представлялось, будто Финеас успешно и с должным усердием продолжает карьеру публичного оратора. Права арендаторов доктора не заботили, он сам признавался мистеру Монку, что не понимает, в чем именно фермеры ущемлены. Однако он знал, что мистер Монк министр, и считал, будто Финеас отрабатывает свое жалованье. И вот наконец явился некто, развеявший заблуждения доброго доктора, и отцовское сердце преисполнилось тревоги.
«Не хочу вмешиваться в твои дела, – писал он, – но не могу поверить, что ты действительно намерен уйти со своего поста. Мне говорят, что тебе придется это сделать, если ты продолжишь заниматься правами арендаторов. Мальчик мой, прошу тебя, подумай еще раз. Мне трудно представить, что ты готов так запросто пустить по ветру все, чего успел достигнуть».
Написала Финеасу и Мэри. С ней имела беседу миссис Финн. После стольких доверительных разговоров с нашим высокопоставленным героем его невеста считала, что вполне понимает устройство британского правительства, и, когда миссис Финн учинила ей допрос, вынуждена была признать, что, вполне возможно, Финеасу придется оставить свою должность.
– Но отчего, милая моя? Великий боже! Отказаться от двух тысяч в год!
– Чтобы сохранить независимость, – гордо отвечала Мэри.
– Экий вздор! На что он намерен жить и тем более содержать тебя? Все это добром для него не кончится! – Тут миссис Финн разрыдалась, и Мэри оставалось лишь написать возлюбленному, что все его близкие в большой тревоге, как бы он не поступил опрометчиво.
Но что делать, когда все уже решено? Не находя себе места, Финеас вновь обратился за советом к мадам Гослер – единственной из его друзей, кто одобрял его намерения.
– Но что вы теряете в конечном счете? Правительство мистера Грешема может уйти завтра – и где тогда будет ваша должность?
– Сейчас это маловероятно.
– Кто знает! Разумеется, я многого не понимаю, но ведь еще недавно премьер-министром был мистер Майлдмэй, а буквально днями раньше – лорд де Террьер, а до него – лорд Брок. – Финеас попытался объяснить, что из четырех названных трое принадлежали к его партии и при них он мог бы продолжать службу. – Я не стала бы подчиняться никому, будь я английским джентльменом и членом парламента, – заявила мадам Гослер.
– Но как жить бедному депутату? – рассмеялся наш герой.
– Бедному депутату вовсе не обязательно оставаться бедным, – промолвила его собеседница.
Финеас простился с ней сразу после этого. Шагая по улице, он пустился в размышления, не идут ли его визиты на Парк-лейн в ущерб интересам милой Мэри. Насколько низок, насколько непростителен оказался бы его поступок, решись он расторгнуть помолвку с Мэри и жениться на мадам Макс Гослер? Финеас задумался о природе и качестве той политической честности, какую мог бы проявить, если бы отказался от невесты ради лавров независимого депутата. В конце концов, если когда-нибудь появится его биография, уж наверное, о том, как он сохранил место в парламенте, в ней напишут куда больше, чем о том, как он не выполнил обещание, данное мисс Мэри Флад Джонс. Да, с полдюжины их общих знакомых решат, что он обошелся с бедняжкой дурно, но свет его не осудит! А когда он, обеспеченный приданым своей очаровательной жены, будет потрясать палату общин красноречием истинного либерала, сидя в дальнем конце зала, и давать превосходные ужины на Парк-лейн, разве тогда свет не начнет ему рукоплескать?
Вернувшись к себе в кабинет, Финеас нашел записку от лорда Брентфорда, в которой тот приглашал его к ужину на Портман-сквер.
Глава 68
Подстроенное нападение
Письмо от лорда Брентфорда чрезвычайно удивило Финеаса. Он и словом не перемолвился с графом с того самого дня, когда тот яростно выругал его за дуэль, дав понять, что считает его поведение низким и недостойным. Наш герой дуэли отнюдь не стыдился, но понял, что примирение между ними невозможно. Теперь же оскорбленный аристократ прислал учтивое приглашение. Написано оно было леди Лорой, но от имени самого лорда Брентфорда. Финеас ответил, что почтет ужин с графом за честь.
К тому времени парламент заседал почти месяц. Уже наступил март. Финеас ничего не слышал о леди Лоре и, пока не увидел на конверте ее почерк, не знал даже, что она в Лондоне. Ему было известно, что она не вернулась к мужу и всю зиму провела с отцом в Солсби; Финеас также слышал, что в Солсби приезжал лорд Чилтерн. Свет обсуждал разрыв мистера Кеннеди с женой: половина утверждала, будто последняя если и не изменяла мужу, то по меньшей мере пренебрегала обязанностями жены, другая половина заявляла, что мистер Кеннеди обращался с супругой очень дурно и подобного не стерпела бы ни одна женщина. Ходили даже слухи, что с пикника в саду герцога Омнийского леди Лора ушла с любовником, и нашлись болтуны, которые намекали, будто одновременно с ней исчез и один холостой помощник статс-секретаря. В ответ на это, однако, показал зубы лорд Чилтерн, столь явно демонстрируя нешуточную готовность вцепиться кому-нибудь в глотку, что никто более не осмеливался повторять эту сплетню. Впрочем, вскоре стало ясно, что слух не имеет отношения к действительности: леди Лора Кеннеди поселилась в имении отца.
Мистера Кеннеди Финеас не видел ни разу с тех пор, как приехал в Лондон. Тот хоть и входил в кабинет министров, не вернулся в столицу на открытие парламентской сессии и не присутствовал на заседаниях кабинета в период каникул. В газетах напечатали, что он болен, но в частном порядке судачили, что он не решается показаться на люди после того, как от него ушла жена. Наконец, однако, покинутый муж явился в Лондон, и Финеас увидел его в палате общин. Затем, когда было созвано первое после возвращения мистера Кеннеди заседание кабинета министров, стало известно, что тот ушел со своего поста. В палате общин об этом не было сказано ни слова. Мистер Кеннеди подал в отставку из-за пошатнувшегося здоровья, и достойный пэр, лорд Маунт-Тисл, ранее известный как сэр Мармадьюк Моркомб, вернулся на пост канцлера герцогства Ланкастерского вместо него. Премьер-министру бывает отрадно иметь полезного статиста, коего можно выводить на сцену и удалять с нее по мере необходимости; обыкновенно, правда, случается так, что, будучи принужден сцену покинуть, статист ожидает награды. Лорд Маунт-Тисл, когда его вновь призвали в высочайший совет, немедленно увидел, как впереди забрезжил титул виконта.
Несколько
