Финеас Финн - Энтони Троллоп
Из дома донеслись звуки музыки, напомнив Финеасу, что он здесь с единственной целью – увидеть Вайолет Эффингем. Он знал, что встретит леди Лору, и подумывал даже нарушить наложенный на него обет молчания и еще раз попросить ее помощи, умоляя ради старой дружбы открыть, есть ли у него хоть малейший шанс на успех. Но нынешний разговор принял такой оборот, что заикнуться о себе или о Вайолет было решительно невозможно. С леди Лорой, пребывавшей в отчаянии, он мог беседовать только о ее собственных несчастьях. Тем не менее, пока она рассказывала о своих печалях и сожалела, что не послушала его пренебрежительных отзывов о мистере Кеннеди, наш герой думал о Вайолет Эффингем. Мистер Кеннеди, безусловно, был очень далек от истины, когда обвинял жену в том, что Финеас был ее любовником. Первое увлечение прошло быстро, и наш герой никогда не сожалел о браке своей подруги.
Он оставался у воды еще несколько минут, давая леди Лоре время уйти, а затем направился через сад к дому. Было около девяти, и, хотя еще многие гуляли по лужайкам, большинство гостей собрались в комнатах. Музыканты располагались на веранде, чтобы музыка звучала и внутри, и снаружи, но танцующие быстро обнаружили, что полы подходят для их занятия куда лучше, чем трава, и устроенный герцогом пикник начал превращаться в обычный бал, пусть и с привилегией прогуливаться в перерывах между танцами по саду. В этом смысле у такого вечера были определенные преимущества: обещания легко было нарушить. Ни одна дама не чувствовала себя обязанной танцевать с кавалером, который ей не нравился, и некоторые джентльмены остались ни с чем. Финеас определенно ощущал себя одним из них, даже после того, как увидел Вайолет Эффингем в паре с лордом Фоуном.
Финеас терпеливо ждал своего шанса, и таковой наконец представился. Не согласится ли Вайолет принять его приглашение? Она ответила, что танцевать больше не собирается и что обещала вернуться домой с лордом Брентфордом не позже десяти часов.
– Я поклялась, что не задержусь дольше десяти, – засмеялась она, после чего положила ладонь ему на рукав, и они вместе вышли на террасу. – Вы уже знаете? – спросила Вайолет почти шепотом.
– Да, – сказал он. – Я знаю, о чем вы. Я слышал всю историю.
– Разве это не ужасно?
– Боюсь, это лучшее, что она может сделать. Она никогда не была с ним счастлива.
– Но услышать подобные обвинения от собственного мужа! – воскликнула Вайолет. – В наши дни такое даже представить трудно. Она последняя из всех женщин, кто заслуживает подобного упрека.
– Последняя, – согласился Финеас, чувствуя, что говорить об этом ему нелегко.
– Не могу представить, кого он мог иметь в виду.
Он понял, что Вайолет известно не все. Тем не менее для него самого разговор менее щекотливым не становился.
– Это было сказано в сердцах.
– Но редко кто, даже впав в ярость, так старается навлечь на себя позор. К тому же этот человек и на ярость-то не способен. Ему, верно, от рождения достался ум того мрачного склада, где любовь неразрывно связана с ревностью. Она никогда к нему не вернется.
– Трудно сказать. Во многих отношениях было бы лучше, если бы вернулась.
– Она не вернется никогда, – повторила Вайолет. – Никогда. Вы бы посоветовали ей вернуться?
– Как я могу сказать? В таком деле надобно долго думать, чтобы дать совет.
– Я бы не думала ни минуты. Разве это возможно? О нет! Как могут мужчина и женщина оставаться вместе, после того как между ними были сказаны такие слова? Бедная Лора! Какой ужасный конец для всех ее надежд! Разве вам не жаль ее?
Они оказались сейчас на некотором расстоянии от дома, и Финеас не мог не думать, что удача, похоже, наконец ему улыбнулась. Они были наедине, Вайолет опиралась на его руку и говорила с ним с короткостью давнего друга.
– Будет ли мне позволено переменить тему и поинтересоваться кое-чем, касающимся вас самой? – начал он.
– Чем? – резко спросила она.
– Я слышал…
– Что вы слышали?
– Вот что: будто положение ваше нынче иное, чем шесть месяцев назад. Ваша свадьба тогда была назначена на июнь.
– Это больше не так.
– Да, я знаю. Мисс Эффингем, надеюсь, вы не рассердитесь, если я скажу, что, услышав такие вести, испытал нечто вроде надежды? Нет, я не должен называть это надеждой, но предвкушение надежды – оно вернулось в мое сердце, и с того момента я не мог думать более ни о чем.
– Лорд Чилтерн вам друг, мистер Финн?
– Друг, и я полагаю, что никогда не предавал нашу дружбу.
– Он говорит, что не знает друга вернее, чем вы, и готов поклясться в этом перед кем угодно. Как и я – когда могла присоединить свой голос к его. Так вот, раз вы его друг, позвольте мне сказать вам одну вещь, которую я никогда не открыла бы никому другому. Но я знаю, что вам могу довериться: вы джентльмен и сохраните мою тайну.
– Разумеется.
– Я знаю, что это так, потому что вы джентльмен. Осенью прошлого года я сказала лорду Чилтерну, что люблю его. Это было правдой. Я никогда не сделаю такого же признания другому мужчине. То, что сейчас мы разошлись, ничего не меняет. Женщина, раз отдав возлюбленному сердце, не в силах передать его другому. Случились события, которые заставили меня почувствовать, что, возможно, я совершила ошибку, согласившись стать его женой. Но я дала слово и теперь не могу принадлежать никому больше. А вот и лорд Брентфорд. Идемте к нему.
Наш герой и впрямь увидел лорда Брентфорда под руку с леди Лорой. Тот был очень хмур и, похоже, обдумывал месть негодяю, оскорбившему его дочь. Забирая с собой мисс Эффингем, граф не взглянул на Финеаса, но обе леди пожелали нашему герою доброй ночи.
– Доброй ночи, леди Лора, – ответил он, держа шляпу в руке, – доброй ночи, мисс Эффингем.
Финеас остался в полном одиночестве. Быть может, лучше пройти сквозь сад и броситься в спокойную реку, разом оборвав свое существование? Или лучше найти собственную тихую заводь – подальше от
