К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек
Адам с силой сжал руки, так что побелели костяшки пальцев.
– Ты сеешь сомнение в мою душу, – в ярости выдохнул он. – И так происходит всякий раз. Я тебя боюсь. Что мне делать, Сэмюэл? Скажи! В толк не возьму, как тебе удается так четко все определить. Так что же я должен сделать?
– Я знаю средства от всех недугов, Адам, хотя сам ими не пользуюсь. Да, я всегда знаю, как следует поступить. Попытайся найти другую Кэти и позволь ей уничтожить память о той, прежней, которая является плодом твоей фантазии. Пусть сойдутся в схватке, а ты наблюдай и отдай душу и сердце победительнице. Но это не самое удачное средство. А лучше всего открыть для себя совсем новую, неведомую красоту, которая вытеснит прежний идеал.
– Страшно начинать заново, – признался Адам.
– Знакомая песня. А теперь позволю проявить эгоизм и напомнить о себе. Я уезжаю, Адам, и пришел проститься.
– Как это?
– Дочь Олив пригласила нас с Лайзой погостить у нее в Салинасе. Послезавтра двинемся в путь.
– Но вы же вернетесь?
– Погостим у Олив месяц-другой, – продолжил Сэмюэл, – а там придет письмо от Джорджа. Он страшно обидится, если мы не навестим его в Пасо-Роблесе. А потом Молли захочется повидаться с нами в Сан-Франциско. Затем придет очередь Уилла, может быть, даже Джо пригласит нас побывать на Востоке. Если, конечно, доживем до той поры.
– Разве вам эта затея не по душе? Вы заслужили отдых. Достаточно гнули спину, копаясь в куче камней и пыли.
– А я люблю эту кучу пыли, – признался Сэмюэл. – Как собака любит самого хилого щенка. Люблю каждый камешек на бесплодной земле, о которую ломается лемех плуга. Люблю и ее обделенные водой недра. Чувствую, где-то в этой иссушенной земле скрывается богатство.
– Вы заслужили отдых.
– Ну, заладил, – усмехнулся Сэмюэл. – Пришлось смириться, и я смирился, принял все, как есть. Вот ты говоришь «заслужил отдых», а мне слышится: «Жизнь подошла к концу».
– И вы этому верите?
– Я это принимаю как данность.
– Нет, так нельзя, – заволновался Адам. – Если смиритесь, то не сможете жить дальше!
– Знаю, – согласился Сэмюэл.
– Вы на это не пойдете.
– Почему же?
– Не хочу, чтобы вы смирились.
– Знаешь, Адам, я любопытный старик, и самое печальное, что мое любопытство начинает иссякать. Вот так я, наверное, и понял, что пора навестить детей. И теперь часто приходится изображать интерес, которого нет и в помине.
– По мне, так уж лучше бы вы и дальше надрывались на своем бесплодном клочке земли.
– Как отрадно это слышать, – улыбнулся Сэмюэл. – Спасибо, Адам. Как приятно чувствовать, что тебя любят, пусть и с опозданием.
Адам вдруг резко повернулся, вынуждая и Сэмюэла остановиться.
– Я понимаю, чем вам обязан, – начал он. – Но расплатиться нечем. И все же хочу попросить еще об одном одолжении. А если попрошу, окажете ли вы любезность, возможно, спасая своим согласием мне жизнь?
– Разумеется, если это в моих силах.
Адам махнул рукой на запад, описывая дугу:
– Земля, что там раскинулась… Поможете разбить сад, о котором мы столько говорили, построить ветряные мельницы, вырыть колодцы и посадить поля люцерны? Выращивали бы цветы на семена. Прибыльное дело. Представьте только, акры душистого горошка и огромные золотистые квадраты, засаженные календулой. А еще акров десять роз для садов на Западе. А какой от них пойдет аромат, когда подует западный ветер!
– Еще немного, и я расплачусь, – сказал Сэмюэл. – А старику плакать не годится. – На его глаза и правда навернулись слезы. – Спасибо тебе, Адам. Твоя просьба так же сладка, как аромат роз, доносимый западным ветром.
– Значит, вы ее исполните?
– Нет, не исполню. Но мысленно представлю твой сад, когда в Салинасе буду слушать Уильяма Дженнингса Брайана, и, возможно, поверю в возможность осуществления твоей мечты.
– Но я действительно хочу это сделать.
– Съезди к моему Тому. Он поможет. Дай ему волю, он посадил бы розы по всей земле, бедный мой мальчик.
– Вы ведь понимаете, Сэмюэл, на что идете?
– Еще как понимаю, а потому дело, считай, наполовину сделано.
– Какой же вы упрямец!
– И спорщик, – подтвердил Сэмюэл. – Лайза так и зовет меня – «спорщик». Но вот я запутался в паутине, что сплели мои дети, и, знаешь, мне это нравится.
2
Стол для ужина накрыли в доме.
– Я бы предпочел отужинать под деревом, как в прежние времена, но воздух уже холодный, и на улице зябко, – сказал Ли.
– Ты прав, – согласился Сэмюэл.
Близнецы тихо проскользнули в комнату и робко пристроились в углу, разглядывая гостя.
– Давненько я вас, ребята, не видел. Но имена вам дали славные. Ведь ты Калеб, верно?
– Меня зовут Кэл.
– Ладно, Кэл так Кэл. А ты тоже придумал способ обкорнать свое имя?
– Что, сэр?
– Тебя зовут Аарон?
– Да, сэр.
– Он пишет его с одним «а», Арон, – усмехнулся Ли. – С двойной буквой «а» его имя кажется приятелям чудаковатым.
– А у меня, сэр, есть тридцать пять бельгийских кроликов, – сообщил Арон. – Хотите взглянуть, сэр? Клетка стоит
