К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек
Сэмюэл облокотился на стол и закрыл лицо руками.
– Мне нужно подумать, – сообщил он. – Черт бы тебя побрал, просто необходимо все обмозговать. Хочу разобраться во всем в одиночестве. Может, ты только что разрушил весь мой мир, и что прикажешь строить взамен?
– А разве нельзя воздвигнуть мир, основываясь на принятой истине? – мягко спросил Ли. – Разве, зная причины, нельзя хотя бы частично искоренить беды и безумие?
– Не знаю, черт бы тебя побрал! Ты внес разлад в мою так складно выстроенную вселенную. Взялся за запутанную игру-загадку, да и нашел ответ. Оставь меня в покое. Дай поразмыслить! Твоя фантазия, подобно плодовитой суке, оставила щенят в моем мозгу. Интересно, а что скажет на это Том?! Наверняка станет нянчиться с этим открытием, мысленно поворачивать так и сяк, как кусок свинины над огнем. Адам, очнись. Хватит блуждать мыслями в прошлом.
Адам вздрогнул и, тяжело вздохнув, спросил:
– А не слишком ли просто получается? Всю жизнь опасаюсь того, что на первый взгляд кажется очень уж простым.
– А это отнюдь не просто, – возразил Ли. – Наоборот, очень сложно и запутанно. Однако в конце брезжит свет.
– Кстати, скоро стемнеет, – заметил Сэмюэл. – Досидели до вечера. Я-то приехал, чтобы помочь с выбором имен, а у близнецов их до сих пор нет. Все бродим вокруг да около. А ты, Ли, держись со своими сложностями подальше от нашей сложившейся церковной системы, а не то станешь первым распятым китайцем. Церковники любят разные сложности, но только те, что сами изобрели. Ну, а мне надо собираться домой.
– Назови какие-нибудь имена, – с несчастным видом попросил Адам.
– Из Библии?
– Откуда хочешь.
– Ладно, давай рассуждать. Из всех людей, бежавших из Египта, до Земли обетованной добрались только двое. Хочешь взять их имена для детей как символ?
– Что за имена?
– Калеб и Джошуа.
– Джошуа был военачальником, генералом. Не люблю все, что связано с солдатней.
– А Калеб был капитаном.
– Но не генералом же. Пожалуй, имя Калеб мне нравится. Калеб Траск.
Один из близнецов проснулся и тут же заревел.
– Вот ты и назвал его по имени, – изрек Сэмюэл. – Джошуа тебе не по нраву, так наречем его Калебом. Он у нас самый ушлый, темноволосый. Смотри, и второй проснулся. Что ж, мне всегда нравилось имя Аарон, однако он не добрался до Земли обетованной.
Второй малыш завопил, но в его плаче слышалась радость.
– Хорошее имя, – согласился Адам.
Сэмюэл рассмеялся:
– Ну вот, столько времени переливали из пустого в порожнее, а справились за две минуты. Так, Калеб и Аарон[6], отныне вы принадлежите к людскому братству и наделяетесь правом нести на себе проклятие.
Ли поднял детей с земли.
– А вы их теперь различаете? – осведомился он.
– Конечно, – заявил Адам. – Вот этот Калеб, а тот – Аарон.
Ли взял вопящих детей под мышки и понес к дому. Уже начало смеркаться.
– Только вчера я не видел между ними разницы, – сознался Адам. – Аарон и Калеб.
– Возблагодарим Господа, что наше терпение принесло плоды, – сказал Сэмюэл. – Правда, Лайза предпочла бы Джошуа. Она обожает рушащиеся стены Иерихона. Но Аарон тоже придется ей по нраву, а стало быть, все в порядке. Пойду запрягать лошадку.
Адам проводил его до конюшни.
– Я рад, что вы приехали, – обратился он к Сэмюэлу. – У меня камень с души свалился.
Сэмюэл взнуздал возмущенного Акафиста, поправил оголовье и застегнул подшейник.
– Может, теперь самое время подумать о райском саде в низине, – предположил он. – У меня эта картина стоит перед глазами, так ярко вы ее описали.
Адам долго молчал, прежде чем ответить:
– Пожалуй, желание угасло. Затея больше меня не привлекает. Денег на жизнь хватает. Ведь я хотел посадить сад не для себя, и теперь мне его некому показать.
Сэмюэл повернулся к собеседнику, и его глаза наполнились слезами.
– Нет, не умрет твоя тоска по райскому саду, даже не надейся. Чем ты лучше других людей? Говорю тебе, желание создать райский сад умрет только вместе с тобой. – Некоторое время он стоял, тяжело дыша, а потом, ссутулив спину, взобрался в повозку и подхлестнул Акафиста. Повозка тронулась с места, а Сэмюэл так и не попрощался с хозяином.
Часть третья
Глава 23
1
Гамильтоны были людьми своеобразными, в высшей степени чувствительными, и у некоторых представителей семейства по причине чрезмерной впечатлительности порой случались нервные срывы. Впрочем, подобное явление наблюдается в жизни довольно часто.
Из всех дочерей настоящей отрадой для Сэмюэла стала Уна. С раннего детства она тянулась к учению, как другие дети тянутся к сладостям за ужином. Девочка состояла в тайном сговоре с Сэмюэлом: в дом потихоньку от всех приносились книги, дочь с отцом их читали и обсуждали вдвоем, никого не посвящая в свои беседы.
Из всех детей Уна была самой серьезной и вышла замуж за сосредоточенного на своей цели темноволосого молодого человека, чьи пальцы потемнели под воздействием различных химикатов, главным образом нитрата серебра. Он принадлежал к типу людей, которые живут в бедности, посвящая свою жизнь выяснению интересующих
