К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек
– Миссис Гамильтон считает, что я должен придерживаться какого-нибудь вероисповедания, а я когда-то посещал воскресную школу в Сан-Франциско. Людям нравится расставлять других по местам и уподоблять себе.
– Сэмюэл спрашивает, понимаешь ли ты, о чем мы говорим, – повторил Адам.
– Думаю, с грехопадением мне все понятно, я ощущаю его в себе самом, а вот братоубийство – нет. Хотя, возможно, я не помню всех подробностей.
– Люди обычно не вчитываются в подробности, – заметил Сэмюэл. – А именно они меня и поражают. Ведь у Авеля не было детей. – Он взглянул на небо: – Господи, как быстро проходит день! Как и вся наша жизнь – пролетает, когда мы не замечаем, и медленно тянется, если начинаем следить за ее течением. Нет, я получаю от жизни радость и дал себе обет, что не буду считать наслаждение грехом. Мне доставляет удовольствие вникать в суть вещей. Ни разу в жизни не прошел мимо камня, не заглянув под него. А какая страшная досада, что мне не суждено увидеть обратную сторону луны!
– У меня нет Библии, – признался Адам. – Наша семейная осталась в Коннектикуте.
– У меня есть, – сообщил Ли. – Сейчас принесу.
– Не надо, – остановил его Сэмюэл. – Лайза дала мне Библию своей матери. Вот она, в кармане. – Он вынул сверток и извлек книгу. – Какая потрепанная, ветхая книга, – задумчиво сказал Сэмюэл. – Сколько она хранит людских горестей и страданий. Дайте мне старую Библию, и я расскажу о ее владельце, глядя на места, истертые и замусоленные пытливыми пальцами. А вот Лайза читает все подряд, и вся книга истерта равномерно. Ну вот и древнее предание о Каине, и если оно тревожит нас до сих пор, значит, источник тревоги в нас самих.
– Последний раз я его слышал, когда был ребенком, – признался Адам.
– История кажется нам длинной, а на самом деле она совсем короткая, – сказал Сэмюэл. – Сейчас я прочту ее всю, а потом вернемся к самому началу. Налейте мне вина, а то в горле пересохло. Ага, вот она, такая короткая история, оставившая в наших сердцах глубокую рану. – Он опустил глаза. – Только посмотрите, малыши заснули прямо в пыли.
– Надо их укрыть, – сказал Ли, поднимаясь с места.
– Ничего, пыль теплая, – возразил Сэмюэл. – Так вот: «Адам познал Еву, жену свою, и она зачала и родила Каина и сказала: «Приобрела я человека от Господа»».
Адам хотел что-то сказать, но Сэмюэл взглянул на него, и тот замолчал, прикрыв глаза рукой.
– «И еще родила брата его Авеля, – продолжил Сэмюэл. – И был Авель пастырь, а Каин был земледелец. Спустя некоторое время Каин принес от плодов земли дар Господу. И Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его. А на Каина и на дар его не призрел».
– Подождите, – остановил чтеца Ли. – Или нет, продолжайте. Мы еще к этому вернемся.
– «Каин сильно огорчился, и поникло лицо его, – продолжил чтение Сэмюэл. – И сказал Господь Каину: «Почему ты огорчился? И отчего поникло лицо твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит, он влечет тебя к себе, но ты будешь господствовать над ним».
«И сказал Каин Авелю, брату своему. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. И сказал Господь Каину: «Где Авель, брат твой?» Он сказал: «Не знаю; разве я сторож брату моему?» И сказал Господь: «Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли. И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей. Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя: ты будешь изгнанником и скитальцем на земле». И сказал Каин Господу: «Наказание мое больше, нежели снести можно. Вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня». И сказал ему Господь: «Зато всякому, кто убьет Каина, отметится всемеро». И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его. И пошел Каин от лица Господня: и поселился в земле Нод, на восток от Эдема».
– Вот и все, – устало сказал Сэмюэл, закрывая наполовину оторванную обложку. – Всего шестнадцать строф. Господи, я и забыл, как ужасна эта история! Ни единого слова надежды! Наверное, Лайза права, ничего в этом сказании не понять.
– Да, безотрадная история, – тяжело вздохнул Адам.
Ли налил полный стакан темной жидкости из круглой керамической бутыли, сделал глоток и приоткрыл рот, чтобы в полной мере почувствовать вкус напитка корнем языка.
– Любое предание имеет силу и обречено на долгую жизнь, только если мы сами чувствуем его правдивость, и правда эта о нас самих. Какое тяжкое бремя вины несет на себе человечество!
– А ты хотел целиком взвалить его на себя, – обратился Сэмюэл к Адаму.
– Как и я, и любой другой человек. Мы собираем вину пригоршнями, гребем ее к себе, будто какую драгоценность. Наверное, нам так нравится, и мы не хотим ничего иного.
– Однако мне от этой истории стало легче, а не хуже, – вмешался Адам.
– В каком смысле? – не понял Сэмюэл.
– Понимаете, каждому мальчику кажется, что именно он изобрел грех. Добродетели мы учимся, так как о ней рассказывают, а грех – это наше собственное изобретение.
– Понимаю, только каким образом предание о Каине улучшило тебе настроение?
– А потому, – взволнованно откликнулся Адам, – что мы все его потомки. Он наш праотец. И часть нашей вины идет от
