Финеас Финн - Энтони Троллоп

ли он, будучи убежденным реформатором, реформатором до мозга костей, положа руку на сердце утверждать, что такой округ, как Лафтон, должен быть сохранен, что сговор, в результате которого Шортрибс и Грейтинг по указке лорда Брентфорда обеспечили ему место в парламенте, соответствует принципам представительства в законодательной власти? Чем Лафтон лучше Гаттона и Олд-Сарума, ставших притчей во языцех как «гнилые местечки»? Разве он, Финеас Финн, не предает свои убеждения, становясь депутатом от «карманного» округа? Наш герой говорил об этом с мистером Монком, и тот возразил, что Рим не сразу строился, а кроме того, любое благо ценится выше и ощущается сильнее, когда дается не разом и немедленно, но по частям. Однако сам мистер Монк был при этом депутатом от густонаселенного округа и не имел причин терзаться угрызениями совести. Впрочем, теперь, когда Финеас согласился занять должность в правительстве, эти мысли надлежало отбросить. Он больше не был свободен в своих действиях и даже своих мыслях – это наш герой осознавал полностью, убедив себя, что парламентарии, состоящие на государственной службе, и впрямь освобождены от необходимости думать самостоятельно. Свобода мнений несовместима с официальными постами, без отказа от нее никакое правительство не было бы возможно. Разумеется, связывать себя следует лишь с теми, с кем находишься в искреннем согласии касательно основных политических принципов, но, найдя таковых, нужно смириться с тем, что являешься теперь подчиненным, и голосовать, как тебе укажут. Депутату от Лафтона, являющемуся членом правительства, поддерживать спорное положение не так совестно, как депутату независимому. Принимая это решение, наш герой считал, что действует, как принято в парламенте. Поэтому, когда лорд Брентфорд заговорил о положении № 72, он мог ответить без лишних колебаний:

– Полагаю, мы его проведем. И если его примет комитет, не будет иметь значения, произошло это с перевесом в один голос или в сотню. Это преимущество комитета. При общем голосовании в палате общин незначительное большинство почти не отличается от поражения.

– Именно так, именно так, – сказал лорд Брентфорд, довольный, что его молодой ученик – ибо в этом свете он рассматривал Финеаса – превосходно понимает работу парламента. – Кстати, Финн, вы виделись с Чилтерном в последнее время?

– Не виделся довольно давно, – отвечал наш герой, заливаясь краской.

– Быть может, он писал вам?

– Нет, не писал. Последнее, что мне известно, – он был в Брюсселе.

– Ах да. Нынче он где-то на Рейне. Я думал, раз вы так близки, то, быть может, обмениваетесь письмами. Вы слышали, что мы уладили вопрос с деньгами для леди Лоры?

– Да, она рассказала мне.

– Я хотел бы, чтобы он вернулся, – проговорил лорд Брентфорд печально и почти торжественно. – Теперь, когда это значительное затруднение разрешено, я бы принял его охотно и постарался, чтобы в моем доме ему было удобно. И я очень желал бы, чтобы он остепенился и обзавелся женой. Вы не напишете ему?

Финеас, не осмеливаясь признаться лорду Брентфорду, что поссорился с его сыном, и чувствуя, что, скажи он об этом, все будет испорчено, пообещал написать.

Уходя, он почувствовал, что получить ответ от Вайолет Эффингем необходимо. Если придется, он готов порвать с лордом Брентфордом, пусть даже лишившись при этом и места в парламенте, и должности, – но только в том случае, если для этого будет резон.

Глава 44

Финеас и его друзья

Друзья нашего героя были, пожалуй, взволнованы его повышением больше, чем он сам. Финеас не считал, что стать младшим лордом казначейства – великий успех, хотя признавал важность первого шага. Но друзья поздравляли его – или, в зависимости от своих взглядов, соболезновали – весьма энергично.

Финеас встретился с мистером Майлдмэем, после чего первым делом сообщил миссис Банс, что вынужден переехать.

– Не то чтобы здесь чего-то не хватало, миссис Банс, но мне подобает жить в более фешенебельном месте, и нынче я могу себе это позволить.

Миссис Банс, промокая глаза передником, признала справедливость этого довода.

– А я так привыкла заботиться о вас, мистер Финн! Право слово, привыкла, – проговорила она. – И не потому, что вы платите, ведь и другой жилец столько же заплатит. Но сами знаете, мистер Финн, мы уж так прикипели к вам душой!

Миссис Банс едва ли осознавала, что смотрит на привлекательного жильца как женщина и от этого он радует ее взор и трогает сердце. Заикнись кто-нибудь, будто она влюблена в Финеаса, смельчаку бы не поздоровилось. И все же в определенном смысле так и было, и Банс – в определенном смысле – это понимал.

– Полно тебе, дура старая, – сказал он. – Ты и плачешь-то по нему только оттого, что он шести футов ростом.

– И вовсе не поэтому, – всхлипнула его бедная жена, – а потому, что жалко расставаться, если к кому прикипишь душой. Да и приятно, когда в доме джентльмен живет.

– К черту джентльменов! – воскликнул Банс, раздосадованный, впрочем, ненавистным ему словом, а вовсе не благосклонностью супруги к Финеасу.

Сам Банс был со своим жильцом на дружеской ноге, и они частенько беседовали о политике. В этих разговорах Банс всегда выражал поддержку мистеру Тернбуллу, после чего сворачивал на рассказ о притеснениях, которые претерпел сам. Ему было на что посетовать: достойный переписчик так и не сумел добиться никакого удовлетворения в деле с несправедливо арестовавшим его полицейским. «Глас народа» сражался за него с большим рвением, и потому они с Финеасом не вполне сходились в оценке этого печатного органа. А поскольку мистер Банс также считал, что наш герой поступил дурно, баллотируясь от «карманного» округа лорда Брентфорда, во время их разговоров Финеасу порой приходилось несладко.

По поводу назначения на должность Банс не мог предложить младшему лорду казначейства ничего, кроме сочувствия.

– Что ж, – сказал он в ответ на доводы Финеаса, – наверное, эти лорды казначейства, как вы их называете, зачем-то да потребны, хотя сам я в них никакого проку не вижу, хоть режьте.

– Но разве государству не нужно правительство?

– Правительство! Может, оно и нужно, но чем его меньше, тем лучше. Я ведь не то чтобы против правительства и не то чтобы против законов, мистер Финн, хотя и их лучше бы было поменьше. Но чем заняты все эти лорды в правительстве? Лорды, как же! Я скажу вам, что они делают, мистер Финн. Они голосуют – вот что! И голосуют, как им укажут: что белое – это черное или черное – это белое. Разве не так? Вот вы станете лордом – и что же, сможете вы проголосовать против мистера Майлдмэя, хотя бы за спасение собственной души?

– Если уж речь зайдет о спасении души, мистер Банс, то я не стану цепляться за должность вопреки своей совести.

– Это если вы будете знать, что на кону. Но ведь хуже всего,