Саттри - Кормак Маккарти
Постучи опять, Сат.
Постучал.
В боку здания резко отодвинулась створка, и наружу выглянул человек. Вам чего, ребята? спросил он.
Холодное пиво есть?
Оно все холодное. Вам какого?
Нам какого? спросил Саттри.
Да любого, к черту, ответил Рис.
«Миллер» есть?
Сколько хотите, шестерик?
Саттри посмотрел на Риса. Тот смотрел на него едва ли не ласково. Саттри спросил: У тебя какие-нибудь деньги есть?
Нет. А у тебя что, нету?
Он ощупал себя весь. Ни дайма, блядь, сказал он.
Человек из шланбоя перевел взгляд с одного на другого.
Где эта жемчужина? спросил Саттри.
Старик поднял ногу и опять поставил ее наземь. Привалился к стене здания и поднял ногу, и сунул руку себе в носок. Извлек кисет.
Как так вышло, что они по-прежнему на тебе, сказал Саттри. Тебе что, вчера ночью перепихона не перепало?
Еще как, ей-кляту, перепало. Но ботинки-то я не сымал. Он распутал горловину кисета и выкатил наружу одну жемчужину. Глянь-ка сюда, сказал он.
А это еще что такое? спросил человек из шланбоя.
Жемчуг. Давай. Погляди хорошенько.
Сукины вы сыны, а ну пошли прочь отседа, сказал человек и захлопнул окошечко.
Они переглянулись, и Саттри присел на корточки в пыль среди сплющенных банок.
Жопа, сказал Рис.
Саттри обхватил ладонями колени и покачал головой. Торговцы мы просто остохренительные, сказал он.
Ух как я терпеть не могу такого вот сукина сына, кто ни шиша ни в какой ценности не смыслит.
Пошли отсюда к черту. Домой ехать долго.
Когда входили по мосту через Голубиную реку в Ньюпорт, их миновал полицейский крейсер. Старик увидел, как они подъезжали. Маши, как будто они тебя знают, сказал он.
Ну нахуй, ответил Саттри.
Крейсер проехал мимо, и Рис замахал им изо всех сил. Крейсер остановился на краю моста, и сдал назад, и поравнялся с ними. Их оглядел жирный помощник. Ты кому это, по-твоему, машешь, корешок?
Саттри застонал.
Рис улыбнулся. Мне показалось, вы один мой знакомый, ответил он.
Да ну? Может, вам бы в верхний город хотелось прокатиться и там познакомиться получше.
Он ничего под этим в виду не имел, офицер.
Помощник оглядел Саттри с ног до головы, маловато радости от такого зрелища. Об этом мне судить, сказал он. Вы куда это направляетесь оба?
Они прикинули, что еще один неверный ответ – это все, что им позволит закон. Переглянулись. Саттри слышал реку под ними. Увидел, как ныряет в нее ласточкой, опрометью, потерявшись. Под серые вихрящиеся воды. Он слышал, как грубо с его распредвалом вхолостую работает мотор крейсера. Домой, ответил он.
Человек за рулем что-то сказал помощнику. Тот снова их оглядел. Ну, сказал он, тогда вам бы лучше шевелиться поживей.
Так точно, сэр, ответил Саттри.
Премного, ваш офицер, сказал старик.
Те отъехали и в конце моста развернулись, и проехали мимо снова. Водитель глянул на них, проезжая, но оба смотрели в землю.
Сволочи, сказал Саттри. Я на минутку подумал, что нам конец.
Я ж знал, как с этим разобраться, сказал Рис.
Я говорил тебе, к черту, не махать. И что это за херня еще, «ваш офицер»?
Не знаю. Жопа. Башка раскалывается.
Он спотыкался дальше, держась обеими руками за макушку. Саттри взглянул на него с отвращением. Лучше нам отсюда, к черту, убираться, сказал он.
Через городок лучше не ходить.
Не волнуйся, ответил Саттри. И не пойдем.
Они свернули вдоль реки, и Саттри взял азимут по солнцу и проложил курс по местности, которому полагалось вывести их на шоссе по другую сторону городка. Они скорбно побрели по грунтовым проселкам и через поля. Прошли сквозь нахаловку, растянувшуюся вдоль края рукава, никакой травы и всякого растущего вокруг ручья и по берегу больше нет, лишь голая грубая глина, а не земля, усыпанная отбросами, где только куры да шелудивые собаки. За ними немо наблюдали мертвенные и темноглазые люди, украдчиво и неотчетливо определенные в своих дверных проемах. Такая убогая публика, что среди них даже бурьян не растет. Рис кивал и здоровался с ними, но те просто пялились.
Они пересекли пастбище, где граклы, синие с металлическим отливом на солнце, переворачивали высохшие коровьи лепешки, ища под ними червяков, и прошли мимо заднего края автомобильной свалки, а солнце жестко изнуряло, лупя по ним и рубероидной крыше сараюшки с запчастями и по нескончаемым бамперам и капотам раздолбанных машин, что валялись, коптя осиротелую краску, в жарких сорняковых вонях.
В итоге они потерялись на большом люцерновом поле. С трех сторон стояли леса, а с четвертой пришли они сами.
Куда теперь? спросил Рис.
Саттри присел на корточки и взялся за голову. Не скажет ли мне, пожалуйста, какой-нибудь сукин сын, что я тут делаю?
Мне нужно с этого солнца уйти, пока у меня старая башка совсем не треснула, сказал Рис. Он опустил взгляд. Саттри дал крен вперед, на колени. Выглядели они оба как выброшенные на берег. Не ложись, сказал Рис, а то никогда потом не встанешь.
Саттри посмотрел на него снизу. Ты и папу римского на дно утянешь как пить дать, сказал он.
Он небось вообще не пьет. Куда идти-то, по твоим прикидкам?
Саттри с трудом поднялся и огляделся, и зашагал снова.
Они вступили в густые заросли и принялись карабкаться. Землю наобум покрывал известняк, и там были карстовые ямы, куда можно было провалиться.
Ты ядовитый плющ переносишь, Сат?
Да. А ты?
И я. Слава богу. Кажись, тут его спецом выращивают.
Они шли дальше. Поднимаясь на гребень, отдыхали все больше и больше. Просто садились в кустарник, как обезьяны, таращась друг на друга почти без всякого ожидания чего бы то ни было и тяжело сопя. Когда выбрались на вершину, выглянули и под собой сумели различить между деревьев отрезок черного шоссе милях в двух.
Мне кажется, если воды не попью, я дальше идти не смогу, сказал Саттри.
Воды не пей, Сат. От нее только еще больше пить захочешь.
Саттри зыркнул на него.
Когда вышли на шоссе, ноги у них подгибались, выглядели они совсем полоумными. Куда ни глянь в обе стороны, нигде даже рекламного щита нет. Саттри сел на обочину, расставив ноги, и принялся перебирать гравий, соломинки и всякое.
Вон машина едет, Сат.
Тормози ее.
Так ты встань. Он не остановится, если кто-то сидит.
Вгляделись в глаза водителя. Тот смахивал на пугливую лошадь, когда обозрел
