Полумрак - Книга Натаниэля
Над всей землёй стоял запах сырого белья, сладковатый запах гниения и тяжёлый, как прокисшее молоко, туман. Над Араратом заодно стоял запах несвежего тела Ноя.
И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце своём: «Это что, они каждый раз такой смердёж разводить собираются?! Не буду больше проклинать землю за человека…»
LV
– Что это?! – воскликнул Господь, поморщившись.
– Это карта Луны, – объяснил Натаниэль, помахивая указкой, – американцы высадились тут. Русские – тут.
– Больше похоже на карту сыра, – сказал Господь, – или блинчика. Несвежего.
LVI
– Так, – сказал Иисус, засучивая рукава, – следите внимательно. Вот шесть хлебов, все видят шесть хлебов? Эй, вот ты, там, видишь шесть хлебов? Я не собираюсь повторять. Кто сказал «четыре»? Так, кто стоит рядом, объясните ему. Все учимся считать! Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть штук. Кому сложно, может считать по пальцам. Эти шесть хлебов… Так, отдай. Эти шесть хлебов я кладу в корзину и закрываю крышкой. Зачем, чтобы их пока было шесть. Так, руки убери! Отойди. Отойди, я тебе сказал. Так, пока этот клептоман не отойдет, я не буду продолжать. Я жду. Спасибо. Итак, шесть хлебов я убрал в эту корзину. Вот шесть копчёных рыбёшек. Пять с половиной, я вижу. Дайте ему там по шее. Пять с половиной рыбёшек я кладу в эту корзину. У меня две очень глубоких корзины, в каждой из которых по шесть вкусных, но очень маленьких булочек и рыбёшек. В рукавах ничего нет. А теперь, уважаемые, образуем очередь. Каждый подходит и получает половину булочки и половину рыбки. Нормально, нормально! Хватит! Так, в очередь! Задние ряды, ровнее! Держи. Вам спасибо. Получай. Приятного аппетита. Тебе. Свободная касса! Держи. Кости на траву не бросаем! Корками не швыряемся! Держи. Всегда пожалуйста. Держи. Осторожнее, чуть не уронила!…
LVII
– Ну понимаешь, – сказал Натаниэль робко, – это же не совсем правильно, правда?
– Что именно? – спросил Господь.
– То, как Ты с ними разговариваешь. Вот смотри. Ты сказал: «Вот вам заповедь». Почему было не сказать «Заповедь новую дарую вам»? Красиво. Возвышенно. Сразу понятно, что не подзатыльник дал, а что-то важное…
– Красиво и непонятно. – проворчал Господь.
– Ну где непонятно-то? – сказал Сатана. – Вот смотри. «Истинно, истинно говорю вам». Ну лучше же, чем «В натуре», правда?
– Отойди, Враг Рода Людского. – сказал Господь.
LVIII
– Будешь. – сказал Господь с угрозой.
– Не буду! – сказал Натаниэль.
– Будешь. – сказал Господь спокойно.
– Не буду!! – воскликнул Натаниэль.
– Будешь. – сказал Господь, вкладывая в свой голос всю обреченность Вселенной.
– Не буду! Не буду! – воскликнул Натаниэль.
– Придётся. Ты же их искусил.
– Ничего подобного! – возмутился Натаниэль.
– Ты-ты.
– Нет, не я.
– А кто тогда?!
Натаниэль показал пальцем.
– Не наглей. Ты виноват?
– Виноват. – сказал Натаниэль. – Это моё второе имя. Натаниэль Виноват. Фамилия будет Во Всём. Из местечка Всегда И Заранее.
– Ну вот видишь, – сказал Господь, – значит будешь. Обречён фактически.
– Не собираюсь я! – крикнул Натаниэль. – Это ты глупо придумал, ходить на чреве. Я тебе что, человек-ящерица? Это просто глупо будет выглядеть.
– Надо. Понимаешь, – сказал Господь со вздохом, – есть такое слово – «надо».
– Кому?!
– Тебе.
– Ну хорошо. – сказал Натаниэль. – То есть плохо, конечно. Но ладно. Но только по четвергам.
LIX
«Моисей не видел Его с лица», писал Моисей, высунув кончик языка от усердия, «потому что Он испускает из глаз разрушительные лучи»…
Подумав, он зачеркнул последнюю строчку и написал «испускает такое сияние, что живому невозможно Его видеть. Моисей видел Его только со спины».
Он снова задумался. Потом написал: «Спина у Него широкая». Потом задумался ещё раз.
Потом снова начал писать.
«широкая, серая и морщини» – зачеркнул – «широкая. И одет он в сияющие белые одежды, через которые просвечива» – зачеркнул – «не просвечивает ро» – зачеркнул – «совершенно не просвечив» – зачеркнул – «И одет он в сияющие белые одежды, которые сияют. Голос у Него добрый, слегка в нос» – зачеркнул и, подумав, замарал так, чтобы не было видно совсем.
LX
– Привет. – сказал Симеон Столпник…
– Здравствуйте! – сказал приказчик радостно. – Чем могу Вам помочь?
Симеон огляделся.
– Есть прекрасные кожаные плети, – сказал приказчик, сияя, – сносу не будет!
– М-м-м… – протянул Симеон.
– Есть многохвостовые, – подсказал приказчик, – с шариками на концах!
– Не-е, – сказал Симеон, – слишком модно и ново. Мне что-нибудь традиционное. Вервие язвящее. Вериги. Если можно, без розового меха.
– Отличный выбор! – сказал приказчик.
LXI
– Ну, что я пропустил? – сказал Первый Фарисей, пережёвывая пирожок.
– Да пока ничего, – сказал Второй Книжник, – тот, который слева, говорит всякие гадости. Очень, кстати, изобретательно. Что такое «прободить»?
– Не знаю, – сказал Первый Фарисей, – фу, лук с яйцом…
– Я тебе говорил, – сказал Второй Фарисей, – не ешь их! Надо было из дому пару бутербродов захватить. Тот, который справа, стенает и кается. Не знаю, чего он хочет. Тот, которые посередине, пока молчит.
– Может, попросить солдата потыкать в него чем-нибудь? – сказал Первый Фарисей. – А то неинтересно как-то.
– Ты меня крошками засыпал. – сказал Второй Фарисей.
– Слушайте, вы можете помолчать?! – воскликнул тощий паренёк, стоящий рядом с ними. – Дайте им сосредоточиться!
LXII
– Ну чего там? – крикнул Господь в открытый люк.
– Я Тебе серьёзно говорю, ничего тут нет. Только большой чугунный вентиль с надписью «Не открывать!». – раздался из люка приглушённый голос Сатаны.
– И чего с ним? – спросил Господь заинтересованно.
Натаниэль высунулся из люка.
– Ты знаешь, на этом свете, я думаю, не очень много есть вещей, которые могут случиться с гигантским куском чугуна, – сказал он, стирая со лба грязь, – и вот с этим конкретным – ничего не случилось.
– А если его покрутить? – спросил Господь.
Натаниэль вздохнул и вылез.
– По-моему я упомянул большую надпись «Не открывать!»? В любом случае, если где-то что-то и сломалось – явно не тут.
– Может быть, он как раз открыт, – предположил Господь, – и его надо закрыть, чтобы всё пришло в норму?
Натаниэль сделал широкий приглашающий жест в сторону люка.
– Не стесняйся испачкаться. – сказал он. – Хотя что там. Когда Ты чего стеснялся…
Господь нахмурился.
– Давай, Нечистый, полезай назад и как следует закрути эту ручку.
– Вентиль, – сказал Натаниэль, – это вентиль. Почему я должен крутить за Тебя вентили? Погоди, дай я сам скажу. Чтобы я был во всём виноват.
– Полезай, – сказал Господь, – и без лишних разговоров.
Сатана снова вздохнул и полез обратно.
– Во-первых, хочу заметить, – раздался оттуда его голос, – он ненамного меньше меня…
– У нас на небесах всё большое! – отозвался Господь довольно.
– Во-вторых, надо сказать, на нём есть две стрелки, с надписями «Закрыть» и «Открыть». И в сторону «Закрыть» он не вращается. – продолжал Натаниэль.
– А ты крути в другую сторону! Если этот вентиль не положено открывать, то логично на нём написать «открывать» вместо «закрывать», чтобы каждый, кто попытается его открыть, затягивал бы его всё туже и туже.
Натаниэль помолчал.
– Да, это вполне в Твоём духе. – сказал он после паузы. – Но в-третьих, как… ага, пошёл… ну скажи, как поломка в канализации могла сделать людей грешниками? Туго как… Я, конечно, не эксперт в вопросах греха… хотя нет, я эксперт… и я не понима… а?
Раздалось журчание.
– А? А-а-а-а-а! ААААААААААААААААААААААААА!
Господь аккуратно закрыл крышку и, отряхнув руки, удалился.
Небеса чуть дрогнули и разверзли хляби небесные. И вместе с водой с них устремилась к земле небольшая чёрная фигурка. За рёвом потоков почти не было слышно яростного «Мамаааааааааааааааа!!!»
LXIII
– Добро пожаловать, – сказал Господь, – давно ждём.
– Я что, умер?! – воскликнул Мафусаил.
– Совершенно верно, – сказал Господь, – мы уже прямо беспокоиться начали. Не случилось ли там чего.
– Я умер?! – воскликнул Мафусаил.
– Определенно. Добро пожаловать. – сказал Господь.
– Даа! Ураа! – Мафусаил пустился в пляс. – Наконец-то! Расскажи, как это было?
– Ну, по-Моему ты скончался в своей постели. От старости. Окружённый любящими внуками, правнуками, пра-правнуками, пра-пра-пра-правнуками… – сказал Господь.
– Не, – сказал Мафусал с досадой, – не может быть. Я это совершенно не так представлял. Знаешь, скажем – смерть от удара. Или смерть от жажды в пустыне. А знаешь ещё, – сказал он, – говорят, очень легко умереть, когда тебя кусает змея. Ты весь синеешь так и уже через полчаса… Стоило столько жить, чтобы умереть от старости?…
