Тауфик аль-Хаким - Избранное

Затем он повернулся и позвал служителя:

— А теперь давай преступления, мальчик.

И снова обратился ко мне:

— Что мы будем делать с оставшимися преступлениями?

Он положил передо мной папки с делами. На обложке верхней папки я прочел: «Дело Камар ад-Дауля Альвана», — и вспомнил, что расследование этого дела ничего не дало и преступник не обнаружен. Не обнаружен и никогда не будет обнаружен.

Странно, от нас требуют, чтобы мы установили личность преступника в таком запутанном деле, в то время как мамур и полиция с головой погрязли в подтасовке результатов выборов. Я же погряз в чтении бесконечных жалоб, всевозможных донесений и целые дни просиживаю на заседаниях. Если бы мы имели тайную полицию на современный лад, как в Европе и во всем цивилизованном мире, следователь мог бы заниматься только расследованием уголовных дел. Везде серьезно относятся к человеческой судьбе, у нас же никто этим как следует не занимается и деньги щедро расходуют лишь на пустяки. Когда же речь идет об установлении справедливых порядков или об улучшении положения народа, то на это отпускают средства так редко и так скупо, прямо скажем, трясущимися руками, словно выбрасывают деньги в море. Слова «справедливость» и «народ» непонятны людям в нашей стране. Эти слова существуют лишь для того, чтобы писать их на бумаге и произносить в эффектных речах, как и многие моральные понятия, о которых в реальной жизни давно забыли.

Почему же от меня ждут серьезного отношения к судьбе господина Камар ад-Дауля Альвана? Еще одна жертва преступления погибла, и история ее закончилась, как сотни подобных историй в нашем и других маркезах страны. Кровь этих жертв дешевле чернил, потраченных на составление протоколов об их смерти. Подобные дела официально заканчиваются у нас простым и удобным способом: «Дело прекращается ввиду неустановления личности преступника. Маркезу предписывается продолжать расследование и розыски». А маркез отвечает готовой, привычной фразой: «Расследование и розыски продолжаются». И все. С этим напутствием дело хоронят окончательно.

В деле Камар ад-Дауля была своя светлая «луна»[124], выделявшая его из сотен ему подобных дел и заставившая нас отнестись к нему с особым вниманием. Эта «луна» навеки зашла, оставив свою тайну и своих следователей во тьме. Луна скрылась, и наш исключительный интерес к этому делу пропал, оно стало таким же обычным, как сотни других, исход которых нас никогда не занимал.

Да, сами дела, по существу, не имеют для высших сфер юстиции никакого значения. Высшие инстанции интересует лишь делопроизводство, как быстро мы с ним справляемся, У нас никогда не осуждается сдача дела в архив, но всегда вызывает порицание длительность его разбирательства. Такие дела вносятся в список, посылаемый генеральному следователю и министрами в конце каждого судебного года.

Какой позор ожидает следователя, какие упущения приписываются ему в таких случаях! Со всех сторон обрушиваются на его голову срочные запросы: «Почему такое-то дело все еще расследуется. На каком основании оно не закончено?» Когда же отвечаешь, что в результате проведенного расследования личность преступника не была установлена и поэтому расследование продолжается, а преступник упорно разыскивается, твои доводы не принимаются во внимание. Коллеги считают тебя дураком и советуют «временно» прекратить дело, пока о нем не забудут и не решат, что с ним уже покончено.

Высшим сферам нужна только успокоительная распорядительность, умение вовремя умыть руки и освободиться от дела любым путем, какими угодно средствами. Ведь тогда они смогут записать в отчетах: «В этом году в стране произошло столько-то преступлений. Из них закончено расследование стольких-то». Всякий раз количество законченных дел бывает очень велико, что с очевидностью указывает на неустанную деятельность работников юстиции. А это свидетельствует о том, что порядок и спокойствие обеспечены благодаря хорошей работе государственных учреждений!

Абд аль-Максуд-эфенди указал на свои кипы и попросил:

— Прежде всего, бек, закончите эти несколько дел о преступлениях, чтобы я отправил список расследованных преступлений генеральному следователю и министрам.

— Если только это, я готов!

Окунув перо в чернила, я взял первую папку: «Дело Камар ад-Дауля».

— Тебе нужно мое решение? Вот оно!

И я сделал обычную надпись:

«Дело прекращено за неустановлением личности преступника». Затем я так же разделался и с другими делами о преступлениях. Я вручил их начальнику уголовного отдела со словами, которые помимо моей воли прозвучали горькой иронией:

— Доволен? Слава Аллаху, конец! Список преступлений окончен!

МИЛЫЙ ХАСХАС

(Пьеса)

Перевод с арабского К. Юнусов

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Директор лицея «Успех и процветание»

Секретарь

Посетитель («опекун»)

«Чиновник» (курьер акционерной компании «Корма и инсектициды»)

Управляющий компанией

Журналист

1

Лицей «Успех и процветание». Его директор в своем кабинете сидит за письменным столом. Перед ним секретарь.

Директор. Сколько же учеников у нас осталось?

Секретарь. Около семидесяти.

Директор. Только и всего?! Их плата за обучение не покроет даже жалования преподавателей.

Секретарь. Да, в прошлом году у нас было девяносто.

Директор. Почему же их стало меньше?

Секретарь. Успешно закончили.

Директор. Закончили? Но зачем же мы сами так торопимся их выпускать? Сокращаем свои же доходы!

Секретарь. А что было делать? Завалить на экзаменах? Тогда бы их родственнички подняли скандал на весь мир! Стали бы везде кричать: Лицей называется «Успех и процветание», а выпускники только проваливаются с успехом на экзаменах!

Директор. Мы находимся между молотом и наковальней.

Секретарь. Вот нам ничего другого и не оставалось.

Директор. А новенькие? Новых учеников разве нет?

Секретарь. Очень мало. Четверо или пятеро максимум.

Директор. Почему же так? Люди больше не хотят учиться?!

Секретарь. Они говорят, что от учения мало проку. Только пустая трата денег.

Директор. Но борьба с неграмотностью! Как же ее одолеть, если не учиться читать и писать?!

Секретарь. А что читать? Покупать газеты? Им и на хлеб едва хватает.

Директор. Это нас не касается. Важно, из каких доходов я буду платить вам жалование?

Секретарь. Если бы Аллах помог нам и послал еще хоть пару учеников!

Стук в дверь.

Директор. Войдите!

Входит мужчина. Выглядит провинциально, но в добротной одежде. Видимо, человек зажиточный.

Посетитель. Селям алейкум!

Директор. Ва алейкум ас-салям!

Посетитель. Господин директор?

Директор. Да, мой господин.

Посетитель. У меня к вам небольшое дело. Я часто прохожу мимо вашего лицея и читаю его название. И каждый раз говорю себе: какое счастье тем, чьи дети здесь учатся!

Директор встает и пододвигает посетителю стул.

Директор. Благодарю вас. Пожалуйста, садитесь.

Посетитель. Короче. У меня сын.

Директор. Прекрасно.

Секретарь. Вы можете гордиться и радоваться!

Посетитель. По правде говоря, он не совсем мой сын. Но он мне дорог как сын. Он родился у меня на руках. Я его растил, не жалея денег. И теперь он вырос, и его надо обучить. Потому что образование в наши дни необходимо детям людей добрых и состоятельных. А я, слава Аллаху, человек состоятельный…

Директор. Слава Аллаху!

Посетитель. И если я могу себе позволить оплатить расходы на его учебу, то почему мне лишаться случая дать ему образование?!

Директор. Это недопустимо!

Секретарь. Это ваш долг!

Посетитель. Поэтому я сказал себе…

Директор и Секретарь (одновременно). Да, да, да…

Посетитель. Я сказал себе: возьму-ка я его с собой и представлю вам. Прошу вас принять его в лицей. А я оплачу все, что потребуется, сколько бы это ни стоило.

Директор. Добро пожаловать!

Секретарь. Он принят заранее!

Посетитель. Договорились. Вверяю его вам, под ваше покровительство. Я ведь могу быть спокоен за него?